– Вы заявили в милицию? – Сиур ожидал, что ему поручат напугать кого-нибудь, выбить долг, разыскать пропавшего мужа или раздобыть адрес его любовницы, на худой конец, вернуть горячо любимую собачку, которая отвязалась у гастронома и с тех пор исчезла. Но убийство? За кого его принимают? Или девочки решили позабавиться и устроить розыгрыш. Не смешно. Пожалуй, они чего доброго, говорят серьезно.
– В милицию? О чем?
– Как это о чем? О том, что человека убили.
Похоже, они все-таки его разыгрывают.
– Так может его и не убили. Мы же не знаем. Мы же этого, ну трупа, не видели. – Людмилочка раскрыла от ужаса свои желтые глаза, – А ты что, тоже думаешь, что старика убили? Вот видишь, я же тебе говорила, – она перевела свой взгляд на Тину.
Ситуация становилась комичной. Сиур вопросительно посмотрел на Тину.
– Так все-таки, убили или не убили? В чем, собственно, дело?
Подробно расспросив подруг, он выяснил картину происшедшего и понял, чего они от него хотят. Ни много, ни мало, чтобы он ночью, когда никто не сможет его увидеть, влез в окно второго этажа, которое ведет в интересующую их квартиру, и посмотрел, есть там труп или нет, а потом сообщил дамам подробности.
Давно он так не забавлялся! Это ж надо такое выдумать! Старик уехал себе на дачу или к внучатой племяннице в Урюпинск, а он, извольте, совершает взлом квартиры, где находится антикварная коллекция, в поисках якобы трупа хозяина. Зачем, спросит его любой здравомыслящий человек, а тем более представитель следственных органов, ему труп старого одинокого человека? Он что, страдает некрофилией? [7] И что он на это сможет ответить? Что его об этом попросили две домохозяйки, жаждущие острых ощущений? Они его за идиота принимают! Это было глупо, опасно и нелогично. Это было нелепо и по-дилетантски. Это было просто немыслимо. С какой стати?
Но он уже знал, что согласится.
Вечером неожиданно пошел дождь. Сиур ехал домой по мокрому ночному шоссе и думал. Через приоткрытое боковое стекло врывался запах дождя и влажной листвы, в лужах отражались огни витрин. Что-то в этом происшествии, рассказанном девушками, он никак не мог понять до конца.
Допустим, старик по-настоящему дорог Тине и она обеспокоена. Допустим, они условились о встрече, а его не оказалось дома, или он был там, но по какой-то причине не открыл. В жизни происходят и гораздо более странные вещи. Всему, в конце концов, находится вполне прозаическое объяснение. Исключительно редко поднятая родственниками и знакомыми паника имеет под собой реальную почву. Это известно по опыту любому участковому милиционеру.
Ладно, Людмилка, конечно, обыкновенная клуша, но вторая-то не глупа. Она смотрела на него своими глазищами, слушала, подперев щеку рукой, и все его логичные доводы проходили сквозь нее, не зацепляясь даже краешком. Она вежливо улыбалась и спокойно объясняла, что, собственно, от него не требуется анализ ситуации, а требуется вполне конкретное действие. И он, не веря своим ушам, согласился на все.
Сиур резко затормозил, – слева неожиданно вынырнул подвыпивший прохожий с авоськой, полной закуски и бутылок пива.
– Да что же это со мной, – с досадой подумал он, – чуть не задавил пьянчужку.
Казалось, что на него все еще смотрят глаза Тины. Подъехав к гаражу, он вышел, с наслаждением вдыхая влажный воздух.
На небольшом пятачке асфальта тусовалась компания молодых людей. Сиур спокойно пошел к дому, он не боялся агрессивных юнцов. Один из них, долговязый, в кожаной одежде с металлическими шипами и заклепками, развязно попросил закурить. Сиур, не спеша, достал сигареты и зажигалку, – что-то в ночном прохожем не понравилось юнцу, он почувствовал опасную силу, неуловимую, как дуновение смерти. Верзила пробормотал благодарность и поспешно ретировался к своим товарищам.
Сиур зашагал к дому. Большинство фонарей не горели, мокрый тротуар освещал только свет луны, изредка показывающейся между туч. Было свежо.
– Допустим, старику могло стать плохо, рядом никого нет, даже скорую вызвать некому, – продолжал размышлять он. – Возможно, он умер. Но почему убийство? Почему они в этом настолько уверены? А если и так, почему не сообщить в милицию? Не хотят неприятностей? Но можно сообщить анонимно. В конце концов, раз есть какой-то племянник, найти его, и пусть он этим занимается. Нет, что-то здесь определенно не так.
Когда девушки ушли, Сиур навел справки об антикваре по своим каналам. Как всякий человек, обеспечивающий безопасность своих клиентов, он имел осведомителей, чтобы быть в курсе не только происходящего, но и того, что потенциально могло бы произойти. Он оплачивал услуги своих агентов из денег, специально предназначенных для этого фирмой, которая не скупилась на содержание охраны. Никто не знал и никогда не слышал ни об Альберте Михайловиче, ни об его коллекции.
Правда, старик уже давно отошел от дел, так что… Есть в этой истории что-то недосказанное. Он доверял своему чутью, которое ни разу его не подводило. Тревога, – вот от чего он так и не смог освободиться, расставшись с девушками.
Они договорились, что Тина больше не пойдет к старику, чтобы не привлекать внимание соседей или кого-либо еще. Сиур будет ждать ее в условленном месте в час тридцать. Он еще раз продумал детали плана и пожалел, что сам не съездил на место и не изучил обстановку. Дело показалось ему несерьезным и даже смешным. Но сейчас он так уже не думал. Была какая-то неясность, и это ему не нравилось.
Окна на верхнем этаже. В таких домах – он хорошо знал эти районы старого центра, – есть большой чердак, и обязательно есть подвал. Подвалы и подземелья под обманчиво-безобидными полуразрушенными особнячками – это отдельная история.
– Надо бы взять план подземных коммуникаций этого района, – подумал Сиур, уже проваливаясь в сон.
Темные мрачные скалы угрюмо и привычно противостояли напору стихии. Дождь лил сплошной стеной, ручьями сбегая по замшелым камням. Сильный ветер рвал листья с вереска. Напитавшийся водою мох блестел в свете прорывавшейся из-за туч луны. Большой дом виднелся между скал. Веками он выдерживал борьбу с непогодой. Его окна узки, а стены, сложенные из огромных валунов, толсты и прочны. Все деревянные детали его, сделанные из мореного дуба, отполированные морскими ветрами, блестели от воды. Почти на самом верху светилось небольшое окошко.
Между скалами вилась едва различимая в темноте дорога. Шум воды и ветра заглушал все остальные звуки. Из-за поворота показался всадник. Его плащ с капюшоном промок насквозь, фигура согнулась под тугими струями дождя. Конь его устал. Кажется, они сбились с пути.
Огромный дом, притаившийся между скал, внезапно возник в свете молнии, как таинственное видение. Оглушительный раскат грома заставил коня прянуть в сторону. Одинокий путник остановился. Сквозь сплошную пелену дождя тускло светилось узкое окошко, обещая тепло и уют, горячую еду, очаг с весело потрескивающими дровами, сухую постель. Человек поднял мокрое лицо, и вздох облегчения слетел с его губ.