– Я подумал, что этот… бандит пытается открыть дверь, чтобы ограбить квартиру, но… В общем, он просто стоял. Мне до сих пор не понятно, что он делал у вашей двери? Бедняжка Рембо, было ужасно слышать, как он лает. И знаете, в этот момент распахнулась дверь Марии Яковлевны. Пережить блокаду не шутки, Женечка, нервы уже не те. Вот она, старая блокадница, и не выдержала. Что тут началось!
И профессор довольно живописно представил Евгению картину происшедшего.
Мария Яковлевна безо всяких правил приличия, а самым громовым командным голосом спросила непрошеного посетителя:
– Вам кого?
И когда он посмел ее вопрос проигнорировать, грянула буря.
– А ну-ка, прочь отсюда, ворье проклятое! Никакого порядка не стало! Уж я на вас найду управу! – Она распалялась все сильнее и сильнее. – Среди бела дня, наглецы, по чужим квартирам лазят! Нет закона! Безобразие творится! Сталин бы вас быстро на место поставил! На завод! – орала она уже истерически, – За станок, бездельники чертовы! Распустились!
Ну и… человек этот, повернулся к ней лицом, а потом ушел. Ничего не сказал. Просто пошел по лестнице вниз. Он даже особо не спешил.
Марию Яковлевну это не остановило. Она только на секунду перевела дух и снова закричала истошным голосом:
– Наркоманы! Нигде проходу от них нет! Зенки свои пустые выкатил! Смотрит! Чтоб вас разорвало на части! Стоило с немцами воевать, чтобы такое дерьмо воздух портило!
Она никак не могла успокоиться. Господи, Женечка, пришлось ее валерьянкой отпаивать! И пес ваш скулил еще полчаса, как минимум. Очень неприятная история. Я вашу мамочку видел в тот же день, но ничего рассказывать не стал. Пожалел. Она бы сильно беспокоиться стала, а ей вредно.
Евгений в раздумье вошел в свою квартиру. Рембо сразу побежал на кухню клянчить печенье, он радостно вилял хвостом и пытался лизнуть хозяина в лицо.
– Ну, что? Кто тебя тут напугал?
Евгений обошел все комнаты, проверил свой сейф, окна, ящики стола, – все было в порядке. Он вздохнул с облегчением и отправился в ванную. Неприятный осадок от разговора с соседом постепенно рассеялся.
После горячего душа Евгений разогрел приготовленное мамой жаркое, поел через силу и лег спать. Усталость и неприятные переживания дали о себе знать: голова гудела, появилась ноющая боль в желудке. Евгений босиком прошел к бару, налил себе полстакана коньяка, выпил, и снова лег. Так он, пожалуй, станет алкоголиком! Едва ему с огромным трудом удалось уснуть, как зазвонил телефон.
– Евгений!
Он не сразу узнал голос Ника, сына Пантелеймона Аркадьевича. Какие дела могут быть посреди ночи? Эти звонки домой Евгению совершенно не нравились, и он уже собирался проучить мальчишку, но сдержался. Сейчас не хватало только, чтобы опять нервы расходились!
– Вы знаете, который час? – спросил он, как можно спокойнее.
– Я только хочу предупредить! – донеслось из трубки. – Может, они оставят меня в покое, если я спасу вашу жизнь?
Час от часу не легче! Евгений почувствовал, что еще немного, и он придет в самое настоящее бешенство.
– Что вы имеете в виду?
– Немедленно выбросите серьгу! – завопил Ник.
– Что?
Он не в себе, – подумал Евгений. Травки обкурился, что ли?
– Вы помните серьгу с рубином, которую купили у нас в ломбарде? Умоляю вас, не жалейте денег, выбросите ее подальше! Или продайте поскорее! Избавьтесь от нее любым способом, пока не поздно! Отнесите ее куда угодно, в люк, в помойку, – только подальше от вашего дома! Вы меня слышите? Пожалейте себя, а не этот поганый кусок золота! Призрак придет за своей вещью!
Евгений не верил своим ушам. Он что, сумасшедший, этот Ник? Что он несет? Если ему мерещатся призраки, то это уже белая горячка! Но… вроде бы он не пьет.
– Вы поняли меня, Евгений? – верещал в трубку Ник. – Скажите, вы меня поняли? – его голос срывался.
– Я понял, – ответил Евгений, хотя на самом деле он ничего не понял. – У вас что-то случилось, Николай?
Но в трубке уже звучали гудки.
Евгений спросонья никак не мог сообразить, о чем шла речь. Кажется, его просили выбросить серьгу куда подальше? Что за бред? Какой-то призрак… У него с новой силой разболелась голова. Проклиная все на свете, он поплелся в гостиную. Надежды уснуть больше не было.
– Придется чем-нибудь заняться, – решил Евгений. Тревожные мысли не давали ему покоя. – Может быть, на ломбард «наехали»? Но при чем тут он, Евгений? Он всегда платил исправно, наличными, и ничего им не должен. Что же тогда? За рубином тянется криминальный «хвост»? Вполне вероятно. Камень слишком необычный, слишком дорогой и слишком загадочный. К тому же, всего один. Почему? Ведь их должно было бы быть два. Можно, конечно, предположить, что вторая серьга случайно утеряна… Но Евгений не первый день занимается ювелирными изделиями. Драгоценности такого ранга просто так не исчезают и случайно не теряются. Наверное, стоит прислушаться к словам Николая. Не зря же он ему звонил посреди ночи? Что-то за этим кроется. Выбрасывать такую вещь, конечно, смешно, но спрятать можно.
Евгению захотелось посмотреть на рубин. Он вспомнил, как, разнервничавшись, поцарапал его, и еще больше расстроился. Мало того, что у камня сомнительное прошлое, – теперь он к тому же испорчен. В принципе, его можно было бы распилить на более мелкие и, продав, вернуть себе хоть часть денег.
Он открыл коробочку с серьгой и включил специальную лампу. Рубин тут же распространил вокруг стола свое теплое розовое сияние.
– Как я мог настолько потерять самообладание, что испортил камень?
Евгений повернул рубин царапиной к свету… Совершенно гладкая ровная поверхность камня засветилась изнутри малиново-алым раскаленным ядром. Странно, а ему казалось, что царапина именно с этой стороны! Вот что значит волноваться и переживать, – уже забыл! Повернув рубин другой стороной, он увидел все то же горячее свечение, все ту же гладкую алую поверхность.
Евгений отложил серьгу и задумался. Что с ним? Провалы в памяти? Или галлюцинации? Вспомнились слова Валерии о том, что камень отравлен.
– Да нет, – отмел он дикое предположение, – что за ерунда! Даже знаменитые отравители Медичи и Борджиа [26] не использовали драгоценные камни для нанесения яда. Сколько раз он держал камень в руках, и ничего. А ведь первым делом воздействие идет на кожу.
Евгений вытер вспотевший лоб и еще раз тщательно осмотрел рубин. Прекрасный, девственно гладкий, выпуклый и яркий, он испускал какое-то магнетическое притяжение. Никаких царапин на нем не было.
– Когда я был не в себе? Тогда или сейчас?