– Господи, спаси и помилуй! – пробормотала она, отправляясь на кухню готовить завтрак. – Хоть бы скорее покупатель нашелся!
Маклер, которому Анна Григорьевна позвонила, как только проснулась, охотно согласился взяться за продажу квартиры. В случае успеха, в котором он не сомневался, учитывая качество жилья, сделка обещала быть прибыльной.
Количество покупателей, приходивших смотреть квартиру Альшванга, резко увеличилось. Но, несмотря на интерес людей и относительно невысокую цену, что-то не складывалось. Покупатели с энтузиазмом ходили по комнатам, одобрительно кивали головами, обещали завтра позвонить, и… исчезали.
Маклер потерял терпение и принялся названивать потенциальным клиентам повторно, чего раньше никогда не делал. У них находились десятки причин, по которым квартира не могла быть ими куплена. Одним не хватало денег, другим подворачивались более подходящие варианты, третьи внезапно уезжали в командировки, у четвертых резко изменялись семейные обстоятельства… Словом, квартира, будто заколдованная, никак не могла привлечь следующего владельца. Вдобавок ко всему, несмотря на предупреждения маклера и просьбы Анны Григорьевны, слухи о «нечистой силе», якобы, водившейся в бывшем жилище режиссера, просочились за пределы дома и дошли до покупателей. Это окончательно отбило у людей стремление приобрести квартиру. Даже маклер опустил руки.
– Не стоит терять надежду, – успокаивал он расстроенную Анну Григорьевну. – Я буду продолжать поиски. Не может быть, чтобы не нашелся желающий иметь в собственности такое прекрасное жилье!
Однако, в глубине души, он сомневался. Бывают случаи, когда какое-то помещение продать просто невозможно! Оно годами ждет своего часа, и приблизить желанный миг может помочь разве что счастливая случайность.
В гостиной у Анны Наумовны, на столе, стояли чудесные орхидеи. Их было много, и Князев прикинул, сколько они примерно стоят… Сумма получилась немалая. Такой презент мог себе позволить только достаточно обеспеченный человек. Скорее всего, это мужчина. Дамы друг другу таких дорогих цветов не дарят.
– Откуда цветы? – как бы между прочим, спросил он, когда Анна принесла из кухни кофейник.
Она молча наливала кофе, не глядя на Князева. Это показалось ему плохим признаком. Виталий Андреевич неплохо изучил характер Анны и знал, что если она сразу не ответила, то думает, как это сделать помягче. А в смягчении нуждаются только неприятные известия. В этом ее молчании Князев всегда чувствовал опасность для себя.
Она подала ему чашку, и он, как обычно, поцеловал ее руку. Анна не забрала руки, но и не улыбнулась в ответ, не прижала ладонь сильнее к его губам. Князев почувствовал, как липкий, отвратительный страх наполняет его сердце. Вопрос об орхидеях так и крутился у него на языке, но задавать его во второй раз Виталий Андреевич не решился. Он пил кофе, не ощущая его вкуса, и никак не мог упорядочить мечущиеся в его голове, взбесившиеся мысли.
– Виталий! – сказала Анна. – Ты был счастлив со мной?
– Почему «был»? Я… Анна! Ты меня пугаешь. Почему ты так смотришь?
Виталий Андреевич Князев чувствовал, как земля уходит у него из-под ног и пытался уцепиться за что-нибудь, способное дать ему еще немного надежды. Мысль о том, что в его жизни больше не будет Анны, была так огромна, так ужасна и невыносима, что Князев до конца не осознавал ее. Она носилась в воздухе, как тень бездны, в которую он не в силах был заглянуть…
– Я бы хотела видеть тебя счастливым, – улыбнулась Анна Наумовна.
Ее лицо казалось освещенным изнутри чем-то далеким и прекрасным, как переживания юности, когда все вокруг другое – шум ветра в цветущих садах и лиловые гроздья сирени при свете луны, и стук сердца, открывающегося для любви…
– Анна! – преодолевая мучительную боль, которая тяжелым спазмом охватила все в груди, сказал Князев. – Почему ты говоришь мне это? Я не могу и никогда не буду счастлив без тебя! Ты это знаешь, не можешь не знать…
– Так не бывает… – мечтательно сказала Анна Наумовна, и в ее глазах вспыхнул странный огонь. – Где-то есть женщина, предназначенная для тебя, Виталий. Ты ошибаешься, принимая меня за нее. Думаю, мы с ней немного похожи… Именно это сходство, обманчивое, как игра ума, и ввело тебя в заблуждение!
Она поправила рукой прядь волос, выбившуюся из прически, и Князев увидел вспыхнувший радугой бриллиант в ее кольце. Такой камень не мог быть преподнесен женщине, как рядовое подношение. Это был знак особого расположения, на языке символов говоривший, насколько один человек дорог другому. Когда-то давно, еще в начале их встреч, Анна Наумовна рассказала Князеву о значении кольца с бриллиантом. Само кольцо, – замкнутая бесконечность, – являет собою стремление обрести власть над тем, что не имеет ни конца, ни начала, и что непрерывно возрождается сквозь времена. Бриллиант же в кольце символизирует твердую непоколебимость в исполнении намерения, неразрывную связь одного объекта с другим, несмотря на прихотливую игру сверкающих граней, которые есть изменчивая суть жизни.
Виталий Андреевич не мог оторвать взгляда от кольца на руке Анны. Он понял, что рядом с ней появился мужчина, – его соперник, – по всей видимости, опасный.
– Мы с тобой обещали быть откровенными друг с другом, – медленно произнес Князев, глядя на Анну Наумовну. – Расскажи мне все…
– Я выхожу замуж.
Виталий Андреевич решил, что он ослышался. Он ожидал чего угодно, но только не этого. У госпожи Левитиной могло появиться новое увлечение, – мужчина, который за ней ухаживает; любовник, наконец! Это было плохо, но поправимо. Князев мог позволить ей немного развлечься, осуществить свой женский каприз. Потом, вдоволь натешившись, она бы снова к нему вернулась.
– Не понял…
– Я выхожу замуж, Виталий, – твердым, ровным голосом повторила она.
– Не за меня.
– Нет.
Как она спокойно, безжалостно говорит все это! – подумал Князев. – Как будто ничего особенного не происходит! Как будто она вот так, несколькими словами, не рушит его жизнь, его мечты! Не понимает, как ему больно… Да, они ничего не обещали друг другу. Сначала Князеву это было на руку… и только потом он ощутил в полной мере, как он был глуп, мелок и недалек в ее глазах. Бесчисленное количество раз он сожалел об упущенных возможностях, о собственной трусости перед лицом того редкого дара, который преподнесла ему жизнь! Он оставлял для себя пути отхода, юлил и перестраховывался, а она все это без труда читала в его душе и смеялась. Что она должна была чувствовать? Господи, он не сумел заслужить ее любовь, и теперь она уходит от него. Уходит к другому!
– Кто он? – спросил Князев, стискивая зубы, чтобы не застонать от бешенства, от той всепоглощающей обиды на самого себя, которую невозможно утолить никаким раскаянием.
– Юрий Салахов.
Анна ничего не стала добавлять к сказанному, будто зная, что Князеву известно, о ком идет речь. Она не ошибалась, как всегда. Господин Салахов действительно был знаком Князеву, как серьезный деловой человек, очень состоятельный, умный, жесткий, который умел зарабатывать деньги и делал это легко и с удовольствием. Недавно умер старший Салахов, и Юрий стал полноправным и единственным владельцем всей собственности Платона Ивановича. У него было несколько посреднических фирм, недвижимость в Санкт-Петербурге и Москве, сырьевая компания и много чего еще по мелочам. Виталия Андреевича удивило не то, что Юрий был богат, а то, что он был молод! Моложе Анны лет на десять…