– Да пожалуйста! – Алка подвинулась.
За гражданкой с сумкой подошли молодые люди с пакетами, за ними в очередь к окошку встала старуха с авоськой, а после нее явилась девица с диджейской сумкой, из которой задорно торчал зеленый чубчик большого ананаса. Пережидая наплыв посетителей, мы с подружкой спустились на один пролет вниз и устроились на широком подоконнике.
– Интересное дело, – задумчиво молвила Трошкина, внимательно наблюдая за суетой у двери отделения. – Смотри, все посетители со своими больными родственниками лично общаются, и только к нам вышла санитарка. Складывается впечатление, что другим пациентам к окошку подходить можно, а нашей Раисе Павловне – почему-то нельзя.
– Неужели? – неприятно удивилась я.
– Давай поставим эксперимент, – предложила Алка и первой спрыгнула с подоконника.
Коротко взглянув на список пациентов, она пробормотала:
– Вот взять, к примеру, хотя бы Сорокину Вэ Пэ! – и нырнула головой в окошко.
Секунд десять я созерцала ее нервно переминающуюся безголовую фигуру, что неприятно напоминало вид сзади на готовую к употреблению гильотину, а потом услышала слегка приглушенный дверью голос:
– Будьте добры, позовите Сорокину из пятой палаты!
То ли пятая палата была где-то совсем близко, то ли посыльного Алка нашла пошустрее, чем моя велюровая бабушка, но Сорокину мы ждали недолго.
– А кто меня звал? – выглянув в окошко, растерянно спросила женщина средних лет.
– Мы Сорокину звали, – уклончиво сказала Алка.
– Я и есть Сорокина.
– Правда? Ошибочка вышла, нам другая Сорокина нужна, – вывернулась Трошкина. – Извините, пожалуйста.
– Да ладно, чего уж, – вздохнула невостребованная Сорокина. – Вот что значит – распространенная фамилия…
Шаркая тапками, невинная жертва нашего эксперимента ушла, а мы с Алкой уступили место у окошка другим жаждущим родственного общения, вернулись на подоконник и там стали обмениваться долгими многозначительными взглядами.
– Не нравится мне это, – сказала я, утомившись играть в гляделки. – Ты права, похоже, что бабу Раю держат взаперти. Теперь мне еще больше хочется с ней побеседовать. Может, попробовать позвонить в отделение и попросить ее к телефону?
– Отличная мысль! – обрадовалась Трошкина. – По телефону-то грипп не передается, так что отговорка про карантин не сработает!
– Только у меня телефона нет, – призналась я.
Подружка молча вынула из кармана мобильник.
На листе со списком пациентов был указан телефонный номер с пометкой «для справок». Мы позвонили по нему и вежливо справились, можно ли пригласить к аппарату Чернову из палаты повышенной комфортности номер один. Очевидно, к постояльцам больничных люксов отношение в отделении было особо трепетное. Девушка, которая сняла трубку, любезно ответила на нашу просьбу согласием и тут же пошла звать бабу Раю, но через минуту вернулась с сообщением, что больная спит и будить ее не велено.
– Спит, сейчас? В седьмом часу вечера? – пряча телефон, покрутила головой Трошкина. – Не верю! Боюсь, если мы будем звонить каждый час, нам станут врать, что баба Рая на процедурах, потом на ужине, потом еще где-нибудь – и так до бесконечности.
– Скажи, ты по-прежнему думаешь, что штурмовать больницу негуманно? – поинтересовалась я, поверх головы малорослой подружки разглядывая застекленный пожарный щит с соответствующим снаряжением и набором инструкций.
– Только не в этом случае, – ответила Алка, высокий гуманизм которой имел разумные пределы. – А что, у тебя есть план? Какой?
– Простой и понятный, – засмеялась я, кивнув на чертежик в рамочке. – Называется «Поэтажный план эвакуации при пожаре»!
Трошкина обернулась, с большим интересом изучила упомянутый документ, потом тоже тихо засмеялась, постучала пальцем по схеме и сказала, совсем как Чапаев в старом кино:
– Тут мы, тут баба Рая! А тут…
– Грузовой лифт! – мечтательно закончила я.
План созрел, осталось уточнить детали.
– Татьяна, а ты что думаешь? – позвал Петрович, не отрывая взгляда от дороги.
Вечерний час пик уже миновал, но на магистрали все еще было тесновато. Автовладельцы на своих железных конях торопились по домам, пропускать вперед машину с красным крестом никто и не думал. Впрочем, «Скорая» возвращалась на станцию порожняком. Больной, к которому вызвали неотложку не в меру заботливые родственники, оказался действующим алкоголиком, свои пугающие крики «Спасите, умираю!» он издавал в пьяном бреду. Возмущенная докторша Татьяна Сергеевна посоветовала родственникам крикуна вызвать спецмашину наркологического диспансера и хлопнула дверью. Водитель Петрович и студент-практикант Васенька эмоциональный всплеск докторши всецело одобряли. Им нисколько не улыбалось тащить носилки с пьяным кабаном весом под сто кило с пятого этажа без лифта.
– Я не думаю, я сплю, – сонно пробормотала Татьяна в ответ на вопрос водителя.
Ее не заинтересовала тема оживленного спора Петровича и Васеньки. Мужчины не сошлись во мнениях по поводу внешности человекоподобных биороботов, в присутствии которых на Земле оба были абсолютно уверены. Петрович наслушался рассказов о летающих тарелках еще в армии, когда служил в техчасти при аэродроме, а Васенька начитался желтой прессы, уделяющей пришельцам больше внимания, чем всем землянам вместе взятым. Студент и спровоцировал этот спор, притащив в машину еженедельник «Странности», на первой полосе которого пламенел сенсационный заголовок «Андроиды осваивают Краснодарский край». Ниже красовался коллаж – фоторобот инопланетного андроида. У Чужого было хилое тельце куклы Барби, перепончатые лапки лягушки и огромная грибовидная голова с ротиком-щелочкой и узкими глазами, излучающими ярко-голубой ксеноновый свет. Откровенно говоря, назвать его человекоподобным было трудновато.
– Да фигня это! – пренебрежительно покосившись на газету, сказал Петрович. – Андроиды – они такие же, как люди, только все как на подбор высокие и красивые. У них уродцев нет, им идеальную наружность проектируют на генном уровне. Мужики все как один Шварценеггеры и Рэмбо, а бабы такие красотки, что закачаешься. Софи Лорен с Мэрилин Монро и рядом не валялись!
– Нет-нет, вы заблуждаетесь, Александр Петрович! – поправляя очки, заспорил с ним Васенька. – Инопланетяне весьма невысокого роста и выглядят невзрачными. Они должны так выглядеть, чтобы не привлекать к себе особого внимания! Уверяю вас, пришелец женского пола будет и поменьше, и поплоше Мэрилин Монро, мы с вами за такую пигалицу даже взглядом не зацепимся.
– А я тебе говорю, они высокие и красивые! – уперся Петрович.
– Нет, они маленькие и неказистые!
– Да хватит вам! Надоели уже со своими андроидами! – рассердилась Татьяна. – Сойдитесь на том, что они бывают двух типов и ходят парами: один экземпляр высокий и красивый, а второй пониже и так себе.