Но тогда, значит, любовь, которая убивает – это вовсе не метафора.
– Да, да, конечно. Это суровая правда жизни Алого Ангела! – съязвил внутренний голос, уставший от избыточного пафоса и трагизма моих размышлений.
Я пристыженно промолчала, зато громко пискнул телефон. Пришло уведомление о поступлении на мой счет некой суммы.
– Спасибо, милый! – с улыбкой поблагодарила я отсутствующего Павла.
Слышать он это, конечно, не мог, но теоретически мог был почувствовать.
Я думаю, что телесная близость неизбежно и закономерно способствует возникновению эмоциональной связи. Старый добрый женский принцип: «Сначала чувства – потом постель», на мой взгляд, не имел бы характера некоего ханжеского торга, если бы не был оборван на середине фразы. Сначала чувства – потом постель, а потом Чувства с большой буквы! – такова, как мне кажется, правильная последовательность. Если, конечно, контакт в постели оказался удачным. Потому что в противном случае чувство, которое было «до», не вырастает до Чувства «после», а тихо умирает, задохнувшись в подушках. Я не очень-то верю в платоническую любовь между мужчиной и женщиной. По-моему, несексуальные отношения – это либо пролог, либо эпилог любовного романа.
А в ходе сюжета собственно эротической истории эмоциональная связь между партнерами развивается скачкообразно. Однажды романтическим вечером они друг другу всего лишь приятны и интересны, а наутро после первой бурной ночи ощущают такую близость, словно были знакомы всю жизнь.
Восхитительное и обманчивое ощущение! Сразу после расставания счастливых любовников оно кардинально смещает акцент в их мировосприятии. Отныне все привязывается к конкретной персоне: что он сейчас делает? Что она думает? Как бы ему понравилось это? Что бы сказала по такому-то поводу она? А еще пара незабываемых встреч – и предположения превращаются в уверенность: я знаю, о чем он думает! Я чувствую ее настроение! Я угадываю, что с нами будет дальше!
О, эта трогательная самоуверенность добровольно обманувшихся! Единственный прогноз, который сбудется со стопроцентной гарантией, это безрадостная мудрость: «Все проходит. Пройдет и это». Но именно данная древняя истина приходит на ум последней, уже на стадии более или менее мучительного примирения с печальным финалом, а забывается самой первой при встрече с новой любовью!
– И снова ты излишне драматизируешь! – упрекнул меня внутренний голос.
– Сама себе удивляюсь, – я пожала плечами и, чтобы не слишком расслабляться физически и морально, выбралась из шезлонга.
Спасибо Павлу, который любезно и, что особенно приятно, без всяких просьб с моей стороны подбросил мне денег на счет: теперь я могла проверить электронную почту.
Оказалось – вовремя: долгожданное сообщение от Мишель Платофф пришло еще вчера вечером.
Письмецо было коротким и состояло, за исключением приветствия и подписи, из одного абзаца текста и постскриптума к нему.
Спецы «Пулитц и Партнер» установили, что господин, которого я без всякого почтения окрестила Павлином, является уважаемым гражданином небольшого баварского городка, где его знает буквально каждая собака, так как герр Павлин уже около двадцати лет держит в данном населенном пункте ветеринарную клинику. И у лечебницы, и у самого звериного доктора прекрасная репутация. Герр Павлин – опытный специалист, исправный налогоплательщик, любящий отец и счастливый муж, вот только образцовым семьянином его назвать трудно, так как он регулярно изменяет своей жене с подругами, которых заводит вдали от дома. Вот и в настоящее время, по мнению недальновидной фрау Павлин, ее супруг находится на очередном практическом семинаре Национального ветеринарного общества.
В приписке Мишель обещала принять срочные меры к тому, чтобы в роковую ночь весеннего равноденствия подозреваемый Павлин на всякий случай находился подальше от Бад-Вильдбада – на родине, под бдительным присмотром своей благоверной супруги и всей баварской общественности. Какими именно будут срочные меры, она не сообщила, однако это я узнала очень скоро, неторопливо и с большой приятностью прогулявшись по поселку до отеля «Гутах».
Я немного опоздала и пропустила само представление, но швейцар, горничная и мальчик-посыльный, которым повезло быть его зрителями, с удовольствием пересказали мне драматический сюжет.
Оказывается, незадолго до моего появления к отелю подъехало такси, содержавшее в себе крайне расстроенную немолодую даму с насквозь промокшим носовым платком в одной руке и сложенным зонтом в другой. Выскочив из такси и оставив машину дожидаться ее возвращения с распахнутой дверцей, дама бегом проследовала на ресепшен, а оттуда – прямиком в указанный ей номер, откуда сразу же донеслись крики и частые звуки глухих ударов.
Спустя всего несколько минут – шокированный персонал «Гутаха» даже не успел вмешаться в происходящее – из отеля выбежал нарядно одетый господин со свежими следами помады на одной щеке и не менее свежей ссадиной на другой. Прикрывая голову чемоданом, из которого трепещущими флажками торчали защемленные крышкой рукава и штанины, он попытался укрыться от преследующей его фурии с зонтом в машине такси, но в итоге вынужден был принять в бой в закрытом пространстве автомобильного салона.
Чем закончился этот поединок, зрители не узнали, так как такси очень быстро укатило. Горничная предсказывала чистую победу расстроенной даме, швейцар ставил на джентльмена, а посыльный пророчил ничью. Пожилой швейцар таким образом проявлял мужскую солидарность, а юный посыльный – наблюдательность: он единственный заметил, что растрепанный боевой зонтик фрау фурии перед посадкой ее в такси полетел в мусорную корзину, что, по мнению юноши, уравнивало шансы соперников в рукопашной схватке.
По описанию я с большой степенью уверенности угадала в принаряженном-напомаженном господине Павлина, а дежурный администратор на ресепшене эту мою догадку подтвердил.
Итак, подозреваемый сошел со сцены – вернее, его столкнули с нее изобретательные комбинаторы агентства «Пулитц и Партнер». Никаких других вариантов не осталось. Следовало признать, что роковым незнакомцем, которого я должна обезвредить, является не кто иной, как Алекс.
– Что и требовалось доказать, – пробормотала я, не удивленная (и не огорченная) этим выводом.
Пора было готовиться к главному действию.
Было около полудня, когда я вывернула из тихого тупичка у оскверненного недавним скандалом респектабельного отеля «Гутах» на торговую улицу, протянувшуюся вдоль канала.
Рябая вода блестела, как рыбья чешуя. На клумбах кудрявились нежно-желтые, розовые и лиловые примулы. День был солнечный, яркий, радостный – именно такой мне всегда представлялась идеальная иллюстрация к остросюжетному рассказу с зачином: «Ничто не предвещало беды…»!
Я миновала школу с припаркованными у ограды короткими округлыми автобусами, равнодушно прошла мимо сверкающих витрин сплошного ряда очаровательных и бессмысленных магазинчиков. Оставила без внимания фруктовый развал, кофейню и конфетную лавку и прибрела к старинной, еще девятнадцатого века постройки, уличной купальне – квадратному бассейну со стертыми каменными ступенями, уходящими прямо в курящуюся паром воду.