Темноволосая голова его поникла, голос упал до шепота:
– Может быть, я остаток вашего мира, Гордон? Родился не вовремя? Может быть…
Он умер – они поняли это по тому, как его статная фигура упала на пол.
– Что это он говорил вам, принц Зарт? – озадаченно спросил Хелл Беррел. – Я не понимаю…
Гордон ощутил странное, острое волнение. Жизнь загадочна в своих поворотах. У него не было причин, чтобы любить Шорр Кама, но все же он чувствовал, что тот нравился ему.
Валь Марланн и другие офицеры «Этне» ликовали.
– Победа! Мы навсегда уничтожили угрозу Лиги!
Корабль шумел. Все знали, что это ликование распространяется по всему флоту. Через два часа Гирон начал вводить в Облако оккупационные силы по лучам радара с Талларны. Половина кораблей должна была остаться снаружи на случай предательства.
– Но теперь нет сомнения, что они действительно сдались, – сообщил он Гордону. – Посланный мною авангард сообщает, что все корабли Лиги уже посажены и разоружаются. – Он прибавил понимающе: – Я оставлю эскорт для «Этне». Я знаю, как вам хочется вернуться в Троон. Гордон ответил:
– Нам не нужно эскорта. Валь Марланн, мы отправляемся немедленно.
«Этне» двинулась в долгий обратный путь через всю Галактику к Канопусу. Но через полчаса Гордон отдал новое приказание:
– К Солнцу, а не к Канопусу. Наш порт назначения – Земля.
Хелл Беррел пораженно запротестовал:
– Но, принц Зарт, весь Троон ожидает вашего возвращения!
Вся Империя, каждый человек в ней обезумеет от радости к этому времени, будет ждать, чтобы приветствовать вас! Гордон покачал головой.
– Я не иду сейчас в Троон. Везите меня на Землю.
Они глядели на него изумленно, не понимая. Но Валь Марланн отдал распоряжение, и корабль слегка изменил курс, чтобы направиться к далекой желтой искре Солнца.
Часами, пока «Этне» мчалась к северу. Гордон сидел у иллюминатора, мрачно глядя в него, погруженный в странное, усталое оцепенение. Наконец – то он возвращается на Землю, к своему собственному времени и миру, к собственному телу. Только теперь он мог выполнить обещание, данное Зарт Арну.
Он взглянул на ярко сияющие звезды Галактики. Далеко-далеко на западе блестел маяк Канопуса. Он подумал о Трооне, о ликующих там миллионах.
– Все это кончено для меня, – мрачно сказал он себе. – Кончено навсегда.
Он подумал о Лианне, и волна слепого отчаяния снова поднялась в его душе. Это тоже было навсегда кончено для него.
Хелл Беррел вошел и сказал:
– Вся Империя, вся Галактика гремят хвалами вам, принц Зарт! Разве можно идти на Землю, когда все так ждут вас?
– Так нужно, – настойчиво ответил Гордон, и высокий антариец озадаченно вышел.
Он дремал, просыпался и снова дремал. Время словно потеряло всякий смысл. Сколько дней прошло, пока впереди не появился знакомый желтый диск Солнца!
«Этне» снижалась к старой зеленой Земле, к освещенному восточному полушарию.
– Приземлитесь у моей лаборатории в горах – Хелл знает где, – сказал Гордон.
Башня в вековых снежных Гималаях казалась такой же, какой он оставил ее, – как давно это было! «Этне» мягко опустилась на маленькое плато.
Гордон взглянул на своих удивленных друзей.
– Я пойду ненадолго в свою лабораторию, и со мной отправится только Хелл Беррел. – Он поколебался, потом предложил: – Давайте пожмем руки друг другу. Вы были для меня лучшими друзьями, какие только бывали у человека.
– Принц Зарт, это похоже на прощание! – встревоженно запротестовал Валь Марланн. – Что вы хотите там делать?
– Со мной ничего не случится, обещаю вам, – ответил Гордон с легкой улыбкой. – Я вернусь через несколько часов.
Они пожали ему руку и молча глядели вслед, когда он и Хелл Беррел вышли на морозный, колючий воздух.
В башне Гордон направился вверх, в лабораторию со стеклянными стенами, где находились странные инструменты, сооруженные настоящим Зарт Арном и старым Вель Квеном. Он пробежал в уме, что старый ученый говорил ему о работе усилителя и передатчика, и как можно тщательнее проверил инструменты. Хелл Беррел следил за ним с изумлением и беспокойством. Наконец Гордон повернулся к нему.
– Хелл, мне потребуется потом ваша помощь. Я хочу, чтобы вы сделали все так, как я скажу, даже если не понимаете. Согласны?
– Вы знаете, что я буду повиноваться всякому вашему приказу, – пылко ответил высокий антариец. – Но все-таки я очень беспокоюсь!
– Незачем, через несколько часов вы полетите обратно к Тресну, и я буду с вами, – ответил Гордон. – Теперь ждите.
Он надел шлем телепатического усилителя. Он удостоверился, что аппарат настроен на индивидуальную частоту мозга Зарт Арна, как учил его Вель Квен. Потом он включил аппарат.
Гордон стал думать. Он сосредоточил свои мысли, чтобы бросить усиленную аппаратом мысль сквозь бездну пространства-времени, от одного мозга к другому, на который настроился.
«Зарт Арн! Зарт Арн! Можете ли вы слышать меня? »
Ответной мысли не было. Снова и снова повторял он мысленный вызов, но безрезультатно. Удивление и тревога охватили Гордона. Он попытался снова, час спустя, но безуспешно. Хелл Беррел озадаченно ждал. Потом, уже через четыре часа, он в отчаянии сделал еще одну попытку:
«Зарт Арн, слышите ли вы меня? Говорит Джон Гордон! »
И на этот раз слабо и далеко через невообразимую пропасть времени в мозгу у него появилась ответная мысль.
«Джон Гордон! Господи, я долгие месяцы жду и не знаю, что случилось! Почему говорите вы сами, а не Вель Квен?»
«Вель Квен убит, – быстро ответил Гордон. – Убит солдатами Лиги вскоре после того, как мы произвели обмен». Он объяснил поспешно:
«Была галактическая война между Облаком и Империей, Зарт. Я был вовлечен в нее, не мог вернуться на Землю для обмена. Мне пришлось стать вами и никому не говорить, как я и обещал. Один человек узнал о моем самозванстве, но он мертв, и никто больше этого не знает».
«Гордон! – Мысль Зарт Арна была лихорадочной, возбужденной. – Так вы верны своему слову! Вы могли остаться в моем теле, в моем положении, но не – сделали этого! – Он продолжал возбужденно: – У меня здесь тоже были неприятности. Меня поместили временно в госпиталь, так как я не помнил вашего прошлого». Гордон сказал ему: