– Кое-что есть, – загадочно сказала подруга. – Не знаю, насколько это важно, но я нашла у него в номере плитку табака и женскую подвязку, очень похожую на те, которые мы видели в комнате у Милы.
– И что это нам дает?
– Не знаю, но, во всяком случае, приближает к разгадке того, как провела Мила свой последний вечер.
– Думаешь, с ним? – спросила я, кивая головой на окна комнаты Филиппа.
– А вот это мы у него вечером и выясним, – сказала Мариша.
– Как это? – наивно удивилась я.
– Ну, он же пригласил тебя вечером к себе.
– И не думал, – отказалась я.
– Но вы так душевно распевали с ним, что это только так и можно воспринять, – сказала мне Мариша.
– У тебя довольно странный взгляд на отношения между людьми, – заявила я ей в ответ. – А жертвовать своей честью, чтобы выведывать у мужика в постели все подробности его отношений с Милой, я не хочу и не буду.
Наш спор прервало появление Кротова с Валерой. Парни выглядели довольно грустно.
– Он действительно француз, – сказал Кротов. – Мы видели его документы. Он сценарист в кино, главным образом пишет сценарии для фильмов ужасов. Сюда он приехал спокойно поработать, но очень доволен, что случилось убийство, так как это дало его мыслям необходимое направление. И теперь он чувствует, что напишет свою лучшую вещь. Милу он знать не знает, видел несколько раз в ресторане, в холле и в саду. Сам наркотики не употребляет, а предпочитает вино и женщин. В общем, настоящий француз.
– И как это он при своей любви к вину и женщинам не употребил Милу к белому вину? – съехидничала Мариша. – Думаю, что он врет насчет своих отношений с ней.
– Отстань ты от мужика, у него не было самого главного для того, чтобы убить Милу, – потребовал Валера.
– Чего?
– Мотива, – многозначительно подняв палец, сказал парень.
Кротов, который уже достаточно поработал оперативником, мог бы с легкостью опровергнуть его слова, сказав, что чаще всего убийства случаются без всякого мотива, а просто под пьяную лавочку, но не стал. Очень уж Филипп не был похож на алкоголика, но что-то странное в нем, безусловно, было.
– А мотивом могло послужить что угодно, – не сдавалась Мариша. – Например, ей очень его хотелось, она его уверила, что здорова, а потом, когда он переспал с Милой, она ему заявила, что у нее все-таки СПИД. Тогда он ее прикончил от злости или, может быть, если он добрый человек, чтобы долго не мучилась. Мне лично этот тип очень подозрителен, и мы нынче идем к нему в гости, чтобы поближе познакомиться.
Николай Валентинович вышел из дома, в котором жила мать Милы. Разговор был тяжелый. Бедная женщина сначала не хотела признаваться, что знает, будто бы ее дочь в Испании, а потом не хотела верить, что Мила мертва. Однако вместе с отпечатками пальцев Кротов прислал своему начальству и остальные бумаги по делу об убийстве русской девушки Светланы Ильиной.
– Какая Светлана! – возмутилась мать Милы Ирина Юрьевна. – Мою дочь зовут Мила. Что вы мне тут ерунду говорите.
Но ей пришлось присмиреть, когда майор достал фотографии, сделанные на месте преступления и присланные ему по факсу.
– Доченька! – ахнула Ирина Юрьевна. – Господи, да как же это? И почему вдруг Светлана? Ее же звали Милослава. Отец придумал…
И женщина залилась слезами.
– Ирина Юрьевна, – сказал майор, дождавшись, пока поток слез немного утих, – я искренне разделяю ваше горе. Но слезами вы Милу не вернете и нам помочь не сумеете. Ради дочери вы должны сейчас собраться и рассказать мне все-все, что вы знали про личную жизнь Милы. Постарайтесь припомнить всех ее мужчин, которые были у нее до замужества, и, возможно, тех, которые были и потом.
– Да что вы такое говорите! Моя Мила была порядочной женщиной. У нее был какой-никакой, но муж, а любовников у нее быть не могло.
В это время раздался громкий звонок во входную дверь. Хозяйка пошла открывать и вернулась в сопровождении высокого мужчины, по виду армянина, с небольшой плешью на макушке. Одет он был не просто богато, но, пожалуй, изысканно. Держался с достоинством, но без заносчивости. Казалось бы, он должен был производить благоприятное впечатление, но майору он чем-то не понравился, пожалуй, слишком внимательным и цепким взглядом.
– Это Милин дядя и мой брат, – представила пришедшего хозяйка и обратилась к гостю: – Андрей, очень хорошо, что ты пришел. Этот человек говорит, что Милу убили.
– Что? Как убили?! – воскликнул Андрей. – Ты же говорила, что она в Испании.
– Вот там-то, они говорят, и убили Милу. Ты посмотри вот на это, – и она протянула брату роковые фотографии. – Что ты скажешь?
По лицу Ирины Юрьевны было видно, что для нее очень важно мнение брата – чуть ли не последняя инстанция. Как скажет, значит, так оно и есть. Скажет, что фотографии подложные, и можно не обращать на них внимания. А нет, взвалит на свои плечи тяжесть случившегося. Ему принимать решение. Это майору понравилось еще меньше. Лично он не стал бы этому Андрею доверять так безоговорочно. Впрочем, поспешил он себе напомнить, личные отношения в семье его никак не касались.
– Это она, нет никакого сомнения, – наконец вынес вердикт Андрей. – Боже мой! Что же с ней случилось?
– У нее в крови был обнаружен героин, – сказал майор. – И еще одно вещество. Должно быть, наркотик был с инородной примесью.
– И от этого она и скончалась. – догадался Андрей. – Но почему в таком случае вы занялись расследованием? Это ведь чистой воды несчастный случай?
– На этот вопрос я вам ответить не могу, – сказал майор, отдав должное брату Ирины Юрьевны – соображал тот неплохо и явно был тем воробьем, которого на мякине не проведешь.
– Я понял, – сказал Андрей. – Больше неуместных вопросов не будет. Догадываюсь, что вы бы хотели нас с сестрой о чем-то спросить. Наверное, о том, не связана ли смерть Милы со смертью ее мужа.
Майор был вынужден признать, что шустрый братец украл его вопрос, и кивнуть.
– Ира, – обратился Андрей к сестре, – у тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет? Все-таки ты чаще у них бывала.
– Может быть, у Степы на работе были неприятности? – предположила Ирина Юрьевна. – Хотя он работал у очень положительного человека, я как-то раз его видела, когда тот заезжал за Милой. Мы славно поговорили. И он был очень добр к Миле, оплачивал из своего кармана все ее больницы. Нет, ничего плохого я про него сказать не могу. Я не верю, что он имеет отношение к смерти Милы.
И женщина задумалась.
– А что вы можете сказать по поводу личной жизни вашей племянницы? – спросил майор.
– Ничего, – сказал Андрей. – Мы в последнее время были с ней не очень близки.