– Я так понимаю, одно тесно связано с другим?
Леся тоже всплеснула руками:
– Виктория Павловна, дорогая вы наша! Как же вы так неосторожно? Разве можно замужней женщине принимать любовника у себя дома?
– А что же делать? Я со своей ногой никуда не могу выйти.
– А нельзя ли теперь все представить как визит одного коллеги к другому?
– Ах, нет! Что вы! Жена Федора Степановича еще год назад подсуетилась и передала дела нашей фирмы совсем другому инспектору. Теперь нашей фирмой занимается тощая вертлявая девица по имени Наточка.
Да-а-а... Дела были совсем плохи. При всей своей изобретательности подруги не знали, что им и делать.
– Виктория Павловна, а где сейчас ваш муж?
– Он... Он в рейсе. Он у меня шофер!
Последнюю фразу Виктория Павловна произнесла с непонятной подругам гордостью. Вообще-то шофер – не самая престижная профессия, но, похоже, Виктория Павловна в самом деле гордилась своим мужем. Гордилась, любила, боялась потерять, но при этом завела шашни с другим мужчиной. И кто поймет женщин? И особенно то, что творится у них в головах?
– А когда он вернется?
– Послезавтра! – всхлипнула Виктория Павловна. – И эта гадюка обещала сразу же к нему явиться!
– Ну, возможно, до послезавтра вашему Федору Степановичу и удастся задобрить женушку.
– Ах, нет! Она сказала, что на этот раз не поверит ни в какие поздравления! И в другие сказки тоже не поверит! Дескать, один раз она его простила, но во второй раз ни за что!
– А вы часто встречались с Федором Степановичем?
– Каждую неделю.
– И жена вас только сейчас застукала?
– Ну да.
– Вам феноменально повезло.
– А где вы встречались? У вас?
– А где же еще? Дома у Федора Степановича теща, а в налоговой – жена. Где нам было встречаться? Только у меня. У меня все условия. Муж в рейс уходит на неделю, а иногда и на больший срок. Дети в школе. Вот Федор Степанович днем ко мне и приезжал. И в этот раз приехал. Такой милый! Цветы привез. Нитки!
– Нитки?
– Ну да. Цветные нитки. Я из них вяжу настенные панно.
И, хлюпнув носом, Виктория Павловна неожиданно предложила:
– Хотите посмотреть?
– Не откажемся.
– Ну, пойдемте! Только тише. Дети спят. Не разбудите их, пожалуйста.
Оставалось только поражаться, каким местом думала Виктория Павловна. Она что, воображала, что дети не услышали ее воплей и рыданий, но проснутся от беззвучных шагов Киры с Лесей? Но похоже, именно так и было. Стоило подругам пройти в глубь квартиры, как из спальни высунулась девочка лет двенадцати и, оглядев Киру с Лесей, требовательно спросила:
– Мама, у нас гости?
– Спи, Аришенька. Это ко мне, по работе.
– Ты же болеешь, – недовольно заметила девочка.
– Я-то болею, а вот работа на месте не стоит. Все равно ее нужно сделать. Кстати, познакомься, это мои начальницы. Кира и Олеся.
– Они же молодые! – еще больше нахмурился ребенок. – То есть не очень молодые, но моложе тебя, мама!
– Так иногда бывает, деточка. Ну, иди спать!
Ариша снова недовольно фыркнула, но мать послушалась и ушла. И через секунду из детской послышался ее голосок:
– Там к маме пришли. Начальницы. Без мамы они никуда!
Виктория Павловна поманила подруг за собой.
– Пойдемте, пойдемте. Не обращайте внимания на мою дочку. Отец ее избаловал без меры. Да и я тоже виновата. Потакала всем ее капризам, вот и выросло.
– Нормальная девочка, – сказала Кира. – Симпатичная даже. А где ваши панно?
Виктория Павловна зажгла свет, и подруги ахнули. Все стены в комнате украшали дивной красоты полотна. На некоторых были изображены цветы, на других деревья или животные. Но от каждой работы веяло таким домашним уютом и теплом, что у подруг даже слезы на глаза навернулись.
– Как замечательно! – пробормотала Леся. – Нам очень нравится.
– Виктория, да вы талант!
– Думаете?
– Конечно! Вы себя просто гробите у нас в бухгалтерии. Вам нужно творить!
– В детстве я училась в художественной школе, – призналась Виктория Павловна. – И мне очень нравилось вязать и шить. Но потом... потом наступили девяностые, а с ними перестройка и развал всей прежней системы. Шитьем я зарабатывала копейки, а деньги мне были нужны. Так что... Так что я пошла учиться на бухгалтера.
– У вас несомненный талант.
И тут в голове у Леси промелькнула какая-то неясная пока что мысль. Кажется, она знала, как можно спасти брак Виктории Павловны от краха, а их фирму от разорения.
– Говорите, Федор Степанович привез вам нитки? – задумчиво спросила она у нее. – И жена это видела?
– Да. Наверное. А что?
– Пока что не знаю, – покачала головой Леся. – Но если вы не против, можно, я возьму у вас парочку ваших работ?
– Хоть все берите! Если это спасет наш с мужем брак, то мне ничего не жалко!
– Нет, все ваши работы мне не надо, а вот две-три штучки я в офис возьму.
И, не объясняя, зачем ей это нужно, Леся принялась снимать со стены приглянувшиеся ей панно.
Утро Фима встретила на раскладушке в своем чуланчике. Открыв глаза и обведя взглядом вокруг себя, Фима неожиданно обнаружила, что тут не так уж и плохо. Очень даже славный чуланчик. Чуточку душновато, но зато уютно и безопасно. Фима поднялась с постели, собрала раскладушку и, чувствуя, что приподнятое настроение, с которым она проснулась, и не думает ее покидать, вышла в мир.
Девушка умылась, привела себя в порядок, оделась и приготовила завтрак на всю семью. Для брата его любимые оладьи с вареной сгущенкой. Юрка хоть и взрослый, но полакомиться сладеньким все равно любит. Для Юленьки низкокалорийный творожок с укропчиком. Для ее мамы и брата омлет с жареным беконом. А для себя чашку кофе с молоком.
И при этом Фима все время чувствовала себя очень счастливой. Пожалуй, такой счастливой она не чувствовала себя давно. Да что там! Никогда в жизни она не чувствовала себя такой счастливой!
– Ты сегодня прямо вся светишься! – сказала Юленька и с укором добавила: – А я вот чувствую себя просто ужасно. И спала плохо. И голова болит. И все тело ломит.
– А ты влюбись! – легкомысленно посоветовала ей Фима и заметила, как насторожилась невестка.
Юленька буквально впилась в нее своим цепким взглядом. Глаза у Юленьки были голубыми до прозрачности. И почему-то сегодня Фима поймала себя на мысли, что они кажутся ей вовсе не лазоревыми, как утверждал брат Юра, а просто водянистыми.