– Прости, Юра, – решительно продвигаясь к выходу, сказала она. – Я ухожу. У меня дела!
И выскочила из кухни прежде, чем Юра успел сориентироваться и перехватить ее.
Из дома Фима убежала, словно за ней черти гнались. А ведь казалось бы, что случилось? Она всего лишь поговорила с родным братом и его женой. И с каких пор они начисто перестали понимать друг друга? И самое главное, что же ее ждет сегодня вечером, когда она опять вернется домой? Страшно себе даже представить!
На сегодня у Фимы действительно были запланированы занятия в театральной студии «Арлекин». И она знала, что Леся уже ждет ее там. Но как ни торопилась Фима, все равно опоздала. После разговора с братом радужное настроение развеялось как дым, и на Фиму буквально начали валиться несчастья. Сначала не захотела заводиться машина. Такое с ней случилось впервые и это неприятно удивило Фиму. Потом машина все же завелась, но Фима попала в пробки. Простояв в них сверх положенного целых сорок минут, Фима припарковалась у обочины, спустилась в метро и без помех за пятнадцать минут доехала до «Арлекина».
– Опаздываете, – покачала головой голубоглазая Дюймовочка у входа.
С некоторых пор все голубоглазые блондинки стали вызывать у Фимы стойкую настороженность. Вот и тут она моментально сделала стойку. Но увы, эта блондинка была пухленькой и совсем невысокого роста. А все, кто видел любовницу Вадима, в один голос утверждали, что она гораздо выше среднего роста и очень худая.
Переодевшись, Фима проскользнула в класс для занятий. Синьора Карбофоса еще не было, зато Фиме сразу же бросился в глаза странный вид Леси. Она не заметила появления Фимы и во все глаза таращилась на дверь, которая вела в помещения педагогов и прочих сотрудников «Арлекина».
– Привет! – прокравшись к Лесе, прошептала Фима. – Ты чего такая?
Но Леся не успела ей ничего ответить. В этот момент открылась дверь и в нее вошла молодая женщина. Почему-то при виде нее сердце у Фимы болезненно екнуло. Вошедшая была высока ростом и такая худая, что казалось, кости просвечивали сквозь шелк ее платья. И хотя цвет ее натуральных волос невозможно было разглядеть под париком, она вполне могла оказаться блондинкой!
– Добрый день! – красивым, хорошо поставленным голосом произнесла незнакомка. – Я ваша новая преподавательница. Меня зовут Стелла.
– А где наш синьор Карбофос?
– Сегодня занятия веду я, – лаконично ответила Стелла, не забыв дружелюбно улыбнуться задавшему вопрос студенту, которым оказался Неандерталец.
– А что случилось с Карбофосом? – упорствовал тот.
Пока Стелла объяснялась с чересчур настырным студентом, Фима молча разглядывала женщину. Да, она не блондинка. Волосы у Стеллы были темными. Но с таким же успехом это могла быть краска или вовсе даже парик. Конечно, это парик. Да и вообще, цвет волос у современной женщины – это, увы, давно не примета. Она меняет его с легкостью, под настроение.
Глаза у Стеллы были светлые. И кожа тоже. Такой кожи у натуральных брюнеток или даже шатенок не бывает. Да и цвет волос у Стеллы был очень уж насыщенным и ярким. Фима по личному опыту знала, что такой яркости от матушки природы ни за что не дождешься, сколько ни подпитывай свою шевелюру разными масочками и бальзамами. Тут за дело взялась химия. Определенно, Стелла перекрасилась, и перекрасилась она совсем недавно!
– Ну что? – прошептала Леся. – Тебе не кажется эта особа подозрительной?
– Думаешь, она и есть Оля?
– Надо расспросить девчонок. Если это любовница Вадима, то остальные должны это знать.
Но до окончания занятий так ничего и не удалось узнать. Стелла проявила железную волю. И если занятия синьора Карбофоса велись как тому заблагорассудится, без жесткого графика и плана, то Стелла с самого начала заявила, что у нее готов план сегодняшних занятий, и пока они его не выполнят, никто никуда не уйдет.
Таким образом, сегодняшние занятия оказались не таким уж приятным делом. Синьор Карбофос вел урок легко, не напрягаясь, словно живя своей игрой. Он был практик. Теория была для него скучна, и он старался на ней не заострять внимание учеников. Считал, что если человек освоит искусство перевоплощения на практике, то это-то и поможет ему в жизни. А Стелла давила на теорию.
– Все идет вот отсюда! – показывая на свою голову, твердила она ученикам. – Поэтому слушайте и запоминайте. Все наши комплексы и проблемы родом не откуда-то извне, они живут в нас самих. Изменитесь вы, изменится и окружающий вас мир. И многие ваши проблемы исчезнут бесследно. А другие просто перестанут вас волновать. А теперь выполним несколько простых упражнений, которые помогут нам изменить самих себя.
В результате все занятие студенты под бдительным присмотром Стеллы перевоплощались, то в овечек, то в овчарок, которые пасли этих самых овечек, то в поросят, то в куриц. Синьор Карбофос для своих занятий предпочитал перевоплощение в диких жеребцов, нежных горлиц и трепетных ланей. То есть его уроки были куда приятнее, чем время, проведенное со Стеллой.
– А она штучка с характером.
– Стерва она.
– Откуда она вообще взялась на нашу голову?
– Кажется, я ее несколько раз видела в студии.
– Да. Я тоже. Но я не знала, что она тоже преподавательница.
– А когда вернется наш милый Карбофос?
– И не говори! Эта мегера меня умудрилась достать уже за одно занятие.
Одним словом, сразу же после занятий все отправились к их администратору Дюймовочке. Но та лишь сделала огромные глаза и заявила, что синьора Карбофоса еще долго не будет. Никто не знает, куда он исчез. И пока что им лучше смириться с новым преподавателем. Как ни бились студенты, Дюймовочка так и не поведала им, куда же делся милый синьор Карбофос.
Но тут неожиданно на помощь им пришел Первобытный человек, он и сегодня был одет в звериные шкуры, и запах, который от него исходил, вполне мог быть присущ настоящему неандертальцу.
– Не беда! – воскликнул он. – Девчонки, что вы носы повесили? У нашего Пьеро есть номер телефона нашего милого Карбофоса. Я сам видел, как он ему диктовал его. Сейчас Пьеро позвонит, и мы сами узнаем, куда делся наш синьор Карбофос!
Пьеро от такого предложения в восторг совершенно не пришел. Если у него и была мысль воспользоваться номером телефона синьора Карбофоса, то сделать он это планировал в одиночестве. Он долго бормотал о приличиях и правилах хорошего тона, но человек из каменного века на его речи не повелся.
– Делись всем с коллективом, Пьеро! – с угрозой потряхивая своей дубиной, прорычал он. – Или тебя поучить надо, как с членами своего племени делиться?
Вид в непосредственной близости от его носа дубины, которая у Первобытного была вовсе не из папье-маше, заставил Пьеро задвигаться. Из складок своей одежды он достал прехорошенькую красненькую трубочку, украшенную стразами в таком изобилии, что у Леси с Фимой даже в глазах зарябило, и набрал номер.