«Аминь, — про себя подумала Яна, мысленно пожелав, чтобы местные кабачки родились только одного размера, — а то не ровен час…»
Люди, что сновали по деревне, все с почтением кланялись Егору Шимякину и с интересом смотрели на приехавшую пару. Мужчины были разных возрастов, но все с бородками и в каких-то одинаковых робах, а женщины в широких длинных юбках и платках, от чего вообще казались одной возрастной группы. Посередине деревни был вырыт колодец, на который в данный момент выстроилась очередь из женщин с ведрами.
— Банный день, — с улыбкой на толстых губах пояснил Егор.
— К солнцестоянию?
— К нему…
— Простите за любопытство, но откуда у вас столько средств, чтобы воздвигнуть целую деревню и возродить сельское хозяйство? — спросил Рустем.
— Я имел кое-какой капитал и все вложил в то, что всегда считал идеальным существованием. На самом деле требовалось не так уж и много. Да, мы закупали лес, древесину, но возводили дома собственноручно, своими силами. А люди, приходящие сюда жить, по собственной инициативе вносят свою лепту в общий котел.
«Стандартная схема, просто секта какая-то», — подумала Яна. Она повернула голову направо и увидела избу, единственную выделяющуюся и размером, и роскошью. У нее были резные наличники и высокая остроконечная крыша с мансардным этажом.
«А все-таки у них не у всех хозяйство одинаковое», — задумалась Яна, но вслух озвучить свои мысли не решилась.
— Ваша? — лишь спросила она, обращаясь к Егору.
— Моя, — скромно улыбнулся он, — зайдете?
— Кто же отказывается от приглашения? Преодолеешь пять ступенек? — спросила она у Рустема.
— Попробую, только не надо повторять свой урок, — ответил он, на всякий случай отодвигаясь от Яны на безопасное расстояние.
В избе Егора было дорого, богато и уютно. И мебель была не деревенская, а дорогая и мягкая. Картины, ковры по стенам, хрустальные люстры и светильники из мозаичного стекла. Все это впечатляло, но почему-то Яна не думала, что в других домах такая же обстановка. Здесь, в этой коммуне, равенство было не для всех — это она уже поняла.
Им навстречу вышли три женщины в одинаковых одеждах. Яна сразу же смогла оценить, что все они были молоды, фигуристы и красивы.
— Познакомьтесь: Алла, Рита, Настя, а Олесю вы уже видели, вы с ней даже говорили. — Егор Шимякин снова стал делать какие-то странные движения рукой.
— Очень приятно, — улыбнулся Рустем.
— Мои жены, так сказать, спутницы жизни, — добавил Егор.
Яна заикала.
— Жены?!
— Да, все мои девочки, — довольно подтвердил глава поселения, — мои суженые-ряженые.
До этого момента Яна думала что только молодежь жаждет как можно больше сексуальных связей, из-за чего многие извращены и испорчены. Но сейчас… Судя по выражению лица Рустема, он тоже был потрясен. Чего нельзя было сказать о Егоре.
— Это тоже у вас так принято? — спросила Яна.
— Это нормально, — сразу же поправил ее хозяин поселения, — ведь я не простой мужчина.
— А какой?
— У меня аура, сильнейшее биополе, я их духовный наставник, пример, так сказать, во всем.
— То есть вашего биополя хватает на всех? Одной вам женщины мало? — уточнил Рустем.
— Девушки сами потянулись ко мне, что я мог сделать? Я в ответе за всех людей, которые пришли ко мне в поселение.
— Это так, — кивнула одна из жен, — у нас к нашему учителю большое чувство — любовь! Он очень щедрый человек и добрый, раз уж откликнулся на наше чувство.
Другая девушка в косынке подняла руку, словно в школе, спрашивая разрешения учителя.
— Можно сказать?
— Конечно, говори, Ритуля, — проскользнул по ее сарафану масляный взгляд Егора.
— Я бы не вышла замуж ни за кого другого, а Егор честно предупредил меня, что уже женат на Алле, что может взять меня только второй женой.
— Я не возражала! — быстро ответила, по всей видимости, Алла.
— Я так обрадовалась, — продолжила Ритуля, — я бы пошла хоть сотой женой, лишь бы быть поближе к этому святому человеку, лишь бы мочь прикоснуться к нему, родить от него детей. Если бы не Егор, я никогда бы не была счастлива.
«Я сейчас расплачусь», — подумала Яна, кивая головой.
— Не все это приветствуют, знаю, — глубокомысленно отметил Егор, — им не понять, что в нашей семье все происходит по взаимному согласию и любви.
— О какой любви может идти речь? — взвизгнула Яна, не выдержав.
— А что, было бы лучше, если бы эти девочки не выполнили своего главного предназначения — стать матерями и родить детей? — Егор вел себя так и разговаривал так, словно давал интервью журналистам, что наводило на мысль о том, что он уже не раз хвастался своими достижениями.
— Что хорошего в разврате? — прямо спросила Яна.
— А что плохого в большом здоровом потомстве? Наша семья для поселения — пример.
— А как вы детям объясните, почему мам много, а папа один? — спросил Рустем.
— Легко. Они гордятся своим отцом, — ответила старшая жена гарема, Алла.
— Водочки? Настойки? — лукаво глянул на гостей Егор, явно прерывая столь щекотливую тему.
— Все свое? — уточнила Яна, решив, что это не ее дело — лезть в чужую частную жизнь.
— Конечно, и настойка на лесных ягодках или на садовых плодах. Есть медовуха, — лучезарно улыбался хлебосольный хозяин.
— Мне бы клюквенной настойки, — подала голос Яна.
— А я выпью медовухи, — поддержал ее Рустем.
— Дорогие женушки, проводите гостей в столовую, — несколько в приказном тоне сказал Егор, — а я в подвал за настойками.
Яна с Рустемом не успели и глазом моргнуть, как их усадили на богатые высокие стулья с подушками. На большой круглый стол тут же наметали посуду, фрукты, румяные пирожки, шкворчащую яичницу, холодец, сметану, сливки, кофейник с кофе и еще много чего. Девушки, видимо, смели все, что осталось с завтрака. Работали они слаженно, в три пары рук, что убыстряло подачу пищи ровно в три раза, и это, несомненно, являлось положительным моментом.
— Я чувствую, что выздоравливаю, — шепнул Яне на ухо Рустем.
— Что так? — взяла она со стола аппетитную плюшку.
— Я всегда очень переживал, что ненормальный, а оказывается, это не так. Я — всего лишь… так: цветочки.
Яна хмыкнула.
— Видишь, как полезно иногда выходить из дома и делать открытия.
— Может, это и так, только с тобой я все равно связываться никому бы не посоветовал, — покосился на нее парень.
— Девочки, — обратилась Яна к женам Егора, пока он не вернулся, — скажите, а о каком поверье или легенде нам говорила ваша боевая подруга Олеся?