Что тебе положить? — обернулся к Алисе Валентин.
Всего понемногу.
Пожелание было выполнено, и он стал ухаживать за Розой. Охотники тем временем совсем раскрепостились и развеселились, один тост следовал за другим. Дамам принесли приготовленную по-домашнему наливку из клюквы и земляники. Ничего вкуснее Алиса в своей жизни не пила, и то, что это творение имело сорок градусов крепости, совсем не чувствовалось. Охотники стали вспоминать, как они завалили этого кабана.
Сочный, молодой.. хитрый был, бестия, спрятался за дерево, а потом как бросится на меня!
Да что ты врешь?! Он аккурат на меня шел!
Потом в ход пошли анекдоты, приличные и неприличные, видимо, Алису и Розу мужчины приняли в свою компанию. Глеб отдал распоряжение принести рыбу и еще какие-то закуски, но люди, наевшиеся мясом, на стол уже не смотрели. Один из мужчин уснул лицом в тарелке, другой взял гитару и завел какую-то заунывную песню неестественно высоким голосом. Глеб придвинулся к Алисе и обнял ее стул.
Простите, Алиса, кем вам приходится Валентин? Дело в том, что я знаком с его женой.
Мы — хорошие знакомые, — ответила Алиса, которая вдруг поняла, что здорово опьянела, она не могла встать со скамьи.
Да? — еще ближе придвинулся Глеб.
А что? — с вызовом в голосе спросила Алиса и, отодвигаясь от него, чуть не упала со скамейки.
Что у вас происходит? — склонился над ними Валентин.
Да ничего, ревнивец ты наш. Твоя дама — кремень, мои чары не действуют.
— А вы на мне свои чары попробуйте, я дама одинокая, — постучала Глеба по спине Роза, тоже хорошо запьяневшая.
На ее носике выступили крупные капли пота, и г стали четче видны веснушки. Кто-то догадался включить музыкальный центр, и, наконец прекратилось заунывное пение пьяного охотника, вкладывающего в свой стон всю душу. Зазвучала красивая медленная мелодия, и тут мужчины окрылились. Они стали наперебой приглашать женщин танцевать, правда, в Алису вцепился Валентин и никому ее не отдавал. А она после выпитой «клюковки» повисла на Валентине словно галстук. Все плыло у нее перед глазами, в темных окнах периодически мелькали вспышки молний.
Темно… — прошептала она.
Что? — приблизил к ней свое ухо Валентин.
На улице темно.
— Так уже вечер… а в лесу раньше темнеет, — пояснил он.
— Там гроза, что ли, молнии, а грома не слышно, — сконцентрировалась Алиса на погоде за окном.
Она старалась не думать о том, как предательски стучит у нее сердце. — Все… я не хочу танцевать! Меня сейчас стошнит! Господи, как же я напилась!
— Сейчас я тебя провожу, — забеспокоился Валентин.
Роза еще продолжала отплясывать с охотниками, когда Валентин вывел свою даму на крыльцо. От дома отъезжали машины, это немногочисленный обслуживающий персонал покидал место работы, люди ехали домой, чтобы утром опять вернуться сюда. Глеб Трофимов тоже вышел на крыльцо.
— Эх, и воздух у тебя здесь, Глеб, — вздохнул полной грудью Валентин, — просто рай.
— Я тоже так считаю, у меня тут тихое, спокойное место. Народ мирный, никогда никаких происшествий, а за сегодняшний инцидент примите мои извинения.
— Все забыто! — покачнулась Алиса.
— А вы куда собрались? — спросил Глеб, раскуривая трубку. — Сейчас баню истопим, попаримся! Завтра будете себя чувствовать заново рожденными!
— Нет, я хочу лечь, что-то я перепила, — промямлила Алиса.
— А… настойка славная была, наш повар знает свое дело, — заметил Глеб, выпуская ароматные клубы дыма, — ладно, идите. Вон тот крайний домик, где светятся окна, ваш, там все прибрано и постелено. Не буду вам мешать, пойду, займусь той рыжей очаровашкой.
— Глеб, а много народу на базе? — почему-то спросил Валентин.
— Четверо уже знакомых вам охотников, еще два постояльца, ваш покорный слуга, официант Витя и все… — развел руками Глеб, — горничные придут утром, но там все чисто, не волнуйтесь. По всем вопросам, в том числе и гастрономическим, обращайтесь ко мне без всякого стеснения. Я здесь и хозяин, и дежурный администратор.
Валентин повел Алису по узкой тропинке к деревянному домику. Поднявшись по ступенькам и пройдя через застекленную аккуратную веранду, они оказались в комнате, стилизованной под русскую избу — широкие деревянные половицы, низкий потолок, тканые дорожки и простая мебель. На столе стояли глиняная ваза с полевыми цветами, блюдо с фруктами, кувшин с домашним вином и несколько бутылок минеральной воды. Широкая кровать была покрыта лоскутным одеялом.
— Какая прелесть… как в сказке, — Алиса покачнулась.
— Да, сделано с любовью. Глеб вкладывает всего себя в свое детище. В плохое место я не повез бы тебя, детка.
— Алиса прищурила глаза и, держась за стену, повернулась к нему.
— Кровать-то одна!
— Что?
— То! Ты за кого меня принимаешь?! Привез, напоил, деткой называешь! Я не давала повода… ты думаешь, что я так пьяна, что ничего не замечаю?!
Валентин молча стянул с себя джемпер, Алиса протяжно закричала.
— Тише! Тише, успокойся! — кинулся он к ней. — Здесь мои вещи, я просто переоденусь! Мой джемпер разорван в драке. Алиса, я не сделаю тебе ничего плохого! Я не воспользуюсь твоим состоянием. Успокойся! Глеб просто не так понял нас, а спать я буду на веранде в кресле-качалке, хорошо? Только плед возьму.
Алиса успокоилась и задумалась. Перед ней мелькал полуголый Валентин в поисках футболки. Кудрявые волосы красиво ложились на его смуглую шею.
— Так! — Алиса приняла решение и метнулась к своему этюднику. — Пойду я… — быстро отрезвела она.
— Куда? — опешил Валентин.
— На природу! Порисую закат.
— Алиса, какой закат? Мы в лесу, темень кругом! Что ты собираешься рисовать?
— Не важно! Не подходи ко мне. Значит, напишу ночь, деревья и еще что-нибудь! Не трогай меня!
Алиса прижала к груди свой этюдник, словно щит, и метнулась к входной двери. Валентин растерянно стоял посередине комнаты.
— Далеко не уходи! — успел крикнуть ей вслед.
Алиса пробежала по лесу несколько сот метров от домика, потом остановилась, пытаясь унять сердцебиение, восстановила сбитое дыхание и привести мысли в порядок.
«Спаслась, а то бы утром он перестал меня уважать!»
Она вышла на берег небольшого озерка и села на землю, подобрав ноги под себя. Этюдник упал рядом.
«Не хочу становиться любовницей женатого человека. Зачем тогда поехала с ним? Возложила надежды на Розу. Она вон как там веселится. Конечно, она свободная женщина, и Глеб — свободный мужчина. Постой-ка, ведь вместо мужа Розы были обнаружены кирпичи… следовательно, не такая уж она свободная. Да какая разница, что я все о других думаю? О себе надо думать! А что тут думать! Влюбилась я по уши в типа, которого еще недавно готова была убить! И я — свободная женщина, а он женат! Надо уяснить это себе…» Рой мыслей крутился у нее голове, а над ней кружился рой комаров.