– С такой дверью мы не будем чувствовать себя в безопасности.

– Не запираться же нам в банковском сейфе.

– На окнах нет решеток, – продолжала недовольно перечислять Яна.

– Яночка, это же гостиница, а не следственный изолятор.

Девушки по очереди сходили в душ и улеглись на кроватях. Телевизор показывал со страшными помехами, поэтому они выключили его и погасили свет. Как Яна ни хотела, но заснуть она не могла. В голову лезли разные мысли. Вскоре она услышала ровное посапывание Алевтины. Ее поразило то, что молодая актриса смогла взять себя в руки. Девушки уже знали, что новогодние спектакли было решено не отменять, только идти они должны в присутствии милиции в зале и за кулисами. Яну поразило также и то, что Алевтина заявила, что больше не даст свою роль никому во избежание других неоправданных жертв и будет играть и принцессу, и Снегурочку сама.

Где-то под утро Яна все-таки забылась, но проснулась от того, что услышала какой-то звук в коридоре. Словно кто-то крался на цыпочках мимо их двери. Яна похолодела и села в кровати. Потом она бесшумно встала и, пробравшись в коридор на цыпочках, посмотрела на закрытую дверь. Яна не могла понять, показалось ей или нет, но тонкая полоска света, пробивавшаяся из коридора в темную прихожую номера девушек, на секунду исчезла и снова появилась, словно кто-то прошел мимо их двери. Яна приблизилась к двери, прислонилась к ней горячим лбом, но, кроме собственного сердцебиения, ничего не услышала. Световая полоска тоже больше не мигала.

Яна вернулась в кровать, но заснуть уже не могла. А когда и Алевтина проснулась и они начали приводить себя в порядок, к ним в комнату постучали.

– Кто? – спросила Яна.

– Горничная.

Яна открыла дверь, и миловидная девушка в униформе служащей гостиницы протянула ей конверт.

– Это лежало под вашей дверью, наверное, тайное послание от поклонника. Вы обе такие видные женщины.

– Наверное, – согласилась Яна, чувствуя страх в груди.

– Когда можно прийти убрать вашу комнату?

– Мы сейчас уезжаем по делам, и номер будет в вашем распоряжении, – ответила Алевтина, подходя к Яне.

– Ой, – смутилась горничная, – а вы не дадите мне свой автограф?

– С удовольствием, – мило улыбнулась зеленоглазая актриса.

Горничная ушла вполне довольная и счастливая. Яна открыла конверт, пройдя в комнату, и на стол выпал листок с текстом, написанным печатными буквами красными чернилами:

«Не думай, что можешь спрятаться от меня. Твоя смерть уже близко».

Алевтина, прочитавшая послание из-за плеча Яны, ахнула и заплакала. Яна же поняла, что начинает нервничать и медленно, но верно сходить с ума.

– Сиди в номере, я к портье, – сказала она Але.

– Нет! Не оставляй меня одну! За мной следят со всех сторон! Я пойду с тобой! – закричала Алевтина.

Естественно, портье ничем не смог помочь Яне. Он ответил, краснея и отводя глаза:

– Конечно, по идее, я должен всю ночь сидеть в холле, но у нас это не требуется. Постояльцев мало, я у всех уточняю, не собираются ли они выходить ночью и при этом сдавать ключи от номера? Если никто ночью из гостиницы не выходит, а в полночь все жильцы уже в номерах, то я иду спать в небольшую комнату рядом с дежурной стойкой. Конечно, если кому-то я срочно понадоблюсь, меня всегда можно разбудить звонком вызова. Эту ночь я тоже спал с часу ночи до пяти утра.

– Любой человек мог войти в гостиницу и совершить преступление?! – ужаснулась Яна.

– У нас никто преступлений не совершал! – возразил портье.

– Это потому, что я у вас еще не останавливалась! – парировала Яна. – Какой ужас! Никакой охраны! Мы-то думали, что здесь нам будет жить безопаснее!

– А кто вам угрожает? Вы что-то натворили? – забеспокоился служащий гостиницы. – У нас приличное место!

– Яна, я боюсь! Нам негде спрятаться, – сказала дрожащим голосом Алевтина.

– Нам надо показать это письмо с угрозами милиции. Должны же они что-нибудь предпринимать! – приняла решение Яна. – Я сделала все, что могла… Сама нахожусь все время с тобой и вызвала мужчину, свободного на данный момент, в качестве охраны. Что я еще могу сделать? Ничего! Будем ждать.

8

Карлу не везло. Сначала он провел два часа в аэропорту, нервничая и волнуясь из-за того, что задерживаются рейсы на Москву. Москва не справлялась с уборкой снега на посадочных полосах. Потом, когда все-таки князь Штольберг вылетел, ему досталось место в хвостовой части самолета. Он привык летать бизнес-классом, поэтому, летя эконом-классом, Карл испытывал явные неудобства. Других мест на ближайший рейс уже не было. Частный транспорт Москва вообще не принимала, так что его предложение лететь своим самолетом работники аэропорта сразу же отвергли. Уже в Москве оказалось, что в аэропорту произошла путаница и его багаж вылетел другим самолетом, тоже в Россию, только в город Санкт-Петербург.

– Бывает… – развела руками работница аэропорта, – вы будете его ждать?

– У меня нет времени, – ответил Штольберг, явно начиная нервничать.

– Тогда ничем не могу помочь. Багаж прибудет в Москву, но из-за нелетной погоды трудно сказать, когда будет сдан в камеру хранения.

Карл в легком кожаном плаще темно-зеленого цвета, черной тонкой шерстяной водолазке, черных джинсах и ботинках из кожи кенгуру, увязнув по самые колени в мокром снегу, как только вышел с более-менее расчищенной территории аэропорта, даже растерялся. Его статную фигуру явно иностранного происхождения сразу заметил таксист наметанным глазом. Карл объяснил, куда ему надо добраться. Таксист довез его до автовокзала и, взяв пятьдесят долларов, пожелал Карлу счастливого пути и испарился вполне довольный собой.

Рейсовые автобусы до города, где его ждала Яна, ходили раз в четыре часа. Карл отправился в привокзальный буфет, где съел какой-то засохший бутерброд и выпил сок из пакетика. Ехал автобус очень долго, периодически останавливаясь и ожидая, пока снегоуборочные машины расчистят дорогу. Карл, привыкший путешествовать в комфортабельных европейских автобусах, скрючился в неудобной позе на жестком сиденье, потом снял плащ, так как в салоне было очень душно. Он решил почитать книгу, но в автобусе выключили свет, попробовал настроить струю свежего воздуха на себя, но вентиляция тоже не работала. Какая-то женщина усмехнулась.

– Что вы так нервничаете, мужчина? Сразу видно, что вы не из местных.

– Да, вы правы.

– Вот и я о том же. А у нас так, если автобус едет – это уже хорошо!

Пришел автобус с задержкой по расписанию в три часа. Карл вышел на темной площади провинциального автобусного вокзала и осмотрелся. Несъедобный бутерброд давал о себе знать болью в животе.

«Куда теперь ехать? – подумал Карл, зябко кутаясь в плащ. – Я же ничего здесь не знаю…»