– Вы мне очень симпатичны, Джереми, и вы это знаете, – мягко произнесла она. – Но вы должны понимать и то, что у меня есть обязательства перед близкими людьми – прежде всего перед Лекси.

– Что вы хотите этим сказать? – Джереми почувствовал, что в горле у него совсем пересохло.

– Я хочу сказать, что знаю, чего вы хотите и о чем вы сейчас спрашиваете, но не имею права вам отвечать. Единственное, могу заметить: если бы Лекси хотела, чтобы вы знали, где она, то сама бы вам сообщила.

– Но я еще увижу ее – до своего отъезда?

– Не знаю. Это уж ей решать.

После этих слов Джереми окончательно убедился в том, что Лекси намеренно избегала встречи с ним.

– Я не понимаю, что происходит, – признался он.

– Нет, – грустно улыбнулась Дорис. – Я думаю, вы прекрасно все понимаете.

Она намеренно избегала встречи с ним.

Мысль об этом неотступно преследовала Джереми, и по дороге в «Гринлиф» он пытался спокойно все проанализировать. Джереми не паниковал. Он никогда не позволял себе этого. Несмотря на то что ему очень хотелось узнать у Дорис о Лекси, он не стал продолжать разговор, а лишь поблагодарил ее зa помощь и ушел, словно и не ожидал ничего другого.

Да и, собственно, никакой причины для паники у Джереми не было. Ведь с Лекси ничего страшного не случилось. Она просто не хотела его видеть. Впрочем, наверное, этого и следовало ожидать. Ведь он с самого начала вел себя с ней чересчур настойчиво, хотя она ясно давала понять, что не имеет ни малейшего намерения отвечать на его ухаживания.

Джереми покачал головой, подумав, что внезапное исчезновение Лекси вполне оправданно. Она была довольно консервативна, и, возможно, ей порядком надоели его откровенные заигрывания. Очевидно, Лекси было проще уехать из города, чем вступать с ним в объяснения.

Итак, чем все это могло закончиться? Одно из двух: или она объявится, или нет. Если объявится, то все в порядке. Если же нет… тогда все намного сложнее. Джереми мог либо смириться с ее решением и отказаться от возможности когда-нибудь увидеться с Лекси, либо разыскать ее. Уж это он умел. У него был большой опыт поиска скрывающихся людей: используя различные базы данных, опрашивая друзей и знакомых, роясь в Интернете, он мог найти человека практически где угодно. Однако Джереми был уверен: на этот раз ему вряд ли понадобится прибегать к таким ухищрениям. Ведь Лекси сама дала ему ключ к разгадке: зная ее, нетрудно было догадаться, куда она уехали. А это означало, что он мог найти ее, если бы захотел.

Другое дело, что он не был уверен, как следовало поступить. Через несколько часов у него должна была состояться телефонная конференция, и он знал, что если поедет сейчас искать Лекси, то вряд ли ему удастся вовремя найти телефон-автомат, Кроме того, этим вечером должен приехать Элвин, и сегодняшнюю ночь – возможно, последнюю туманную, – необходимо было использовать, чтобы еще раз заснять огни на кладбище. Конечно, Элвин мог сделать это и самостоятельно, но завтра утром они должны работать вместе. Ну и, помимо всего прочего, Джереми следовало найти время для сна – ведь он почти не спал уже две ночи.

С другой стороны, ему не хотелось, чтобы у них с Лекси все так закончилось. Ему нужно было увидеть ее. Однако внутренний голос говорил Джереми, что он должен контролировать эмоции, не позволяя им брать верх над рассудком, и, рассуждая рационально, он действительно не мог сказать, что из затеи отыскать Лекси выйдет что-то путное. Возможно, она сочтет его внезапное появление наглым вторжением и не захочет с ним говорить. А тем временем Нейт будет сходить в Нью-Йорке с ума, Элвин – клясть его на чем свет стоит, а его собственная карьера на телевидении полетит ко всем чертям.

Как бы то ни было, нужно было срочно решать, что делать дальше. Остановив машину перед своим бунгало, Джереми наконец принял решение. Теперь оставалось только собраться.

Глава 13

Да, она струсила.

Ей было нелегко признаться себе в этом, но это было так: она просто убежала от него. Последние два дня она провела в смятении. И хотя это был, возможно, не самый достойный выход, она понимала: ей лучше исчезнуть. Если бы она осталась, это могло только все осложнить. Несомненно, они нравились друг другу, и, проснувшись сегодня утром, онаосознала, что пора остановиться, пока их отношения не зашли слишком далеко. Приехав сюда, она утвердилась в мысли о том, что поступила правильно.

Это был невзрачный старенький домик, окруженный зарослями морского овса. Маленькие прямоугольные окна с белыми занавесками покрывал соляной налет, а деревянную обшивку стен испещряли трещины, в которые во время свирепствовавших здесь ураганов набивалась пыль. Этот дом всегда казался ей островком далекого прошлого: мебель старая, водопроводные трубы гудели, когда она открывала воду, и плиту нужно зажигать спичками. Однако атмосфера дома – такого родного и знакомого с самого детства – вызывала в ее душе необычайное умиротворение, и, разложив вещи и привезенные с собой на выходные продукты, она открыла повсюду окна, чтобы впустить внутрь свежий воздух. Потом, захватив с собой одеяло, она устроилась в кресле-качалке на задней террасе, чтобы отдохнуть, наслаждаясь видом на океан. Размеренный шум волн действовал успокаивающе, почти гипнотически, и, когда солнце пробилось из-за туч и лучи света, как длинные пальцы, потянулись с неба к воде, Лекси невольно затаила дыхание.

Это зрелище всегда поражало ее. Впервые она увидела такое еще в детстве, вскоре после того, как Дорис сводила ее на кладбище, – тогда она подумала, что это родители давали ей о себе знать. Лекси ощущала их незримое присутствие и верила, что они, как ангелы, всегда были рядом с ней, хотя и ни во что не вмешивались, словно не сомневались: она никогда не поступит неправильно.

В детстве Лекси было необходимо верить в это – просто потому, что она чувствовала себя одинокой. Бабушка с дедушкой отдавали ей всю свою любовь и заботу, но, хотя они были очень дороги Лекси, она никогда не переставала чувствовать, что ее жизнь слишком отличается от жизни ровесников. Родители ее друзей играли в выходные в софтбол и выглядели молодо даже в слабом утреннем свете церкви, и, глядя на них, она не могла не думать о том, что в ее жизни не хватает чего-то очень важного.

Лекси никогда не говорила об этом с Дорис. Она не могла сделать этого и все равно чувствовала себя виноватой. Даже будучи совсем ребенком, Лекси понимала: как бы она ни выразила свои сомнения, Дорис будет от этого больно.

Это ощущение оставило на ее характере неизгладимый отпечаток и сильно повлияло не только на нее, но и на Дорис. Особенно это стало заметно, когда Лекси была подростком. Она жила по своим собственным правилам, и Дорис смирилась, позволяя ей поступать так, как она хотела. В юности Лекси была безрассудна и наделала много глупостей, но потом, во время учебы в колледже, вдруг как-то повзрослела и стала более серьезно смотреть на жизнь. Она поняла, что нужно всегда думать о последствиях своих поступков и никогда не терять голову, потому что за ошибки и безрассудство приходится слишком дорого платить.