Надя слушала эту интеллигентную женщину, открыв рот. Она и сама все знала про подругу, но было странно слышать это от постороннего человека.
– Первый приступ у девочки случился еще в подростковом возрасте, когда ей сказали, что она недостаточно хорошо что-то нарисовала. Тогда она зверски убила кошку, искромсав ее на куски и разрисовав кровью все холсты отца. Больше девочка не рисовала, поставив такой своеобразный автограф кровью на своем увлечении рисованием. Конечно, она ничего не знала о своем поступке, не помнила ничего. Когда девочка спросила, где ее любимая киска, ей просто ответили, что она умерла от болезни. Мила тогда очень переживала и решила посвятить свою жизнь ветеринарии.
– Так и есть, Мила стала ветеринаром, – подтвердила Надя, которой десерт уже перестал казаться таким вкусным.
– Надо же, как все сложилось… – Зоя Михайловна вынула окурок из мундштука и вставила новую сигарету. – Второй приступ произошел позднее и имел более серьезные последствия. Костя признался своей супруге, что его любовница, то есть я, ждет ребенка и он хочет уйти к ней… Дочь случайно подслушала этот разговор, и ее моментально захлестнула волна ненависти… У нее помутился рассудок. Она набросилась на отца, ударила его по голове первым попавшимся под руку предметом. Она бы и его разделала как кошку, но матери удалось справиться с ней. Приступ прошел, Камилла уснула, что всегда происходило после приступа ярости. Алевтина тогда позвонила мне и попросила помощи. Она просила спасти дочь, так как нашего любимого человека уже не было. Я чувствовала себя виноватой в приступе Милы, поэтому согласилась помочь, почти не раздумывая. Мы представили все дело так, будто смерть Кости произошла в результате несчастного случая, а мой муж позвонил куда надо, и расследования не было. Естественно, Камилла не догадывается, что убила отца.
– Я не могу поверить… – прошептала потрясенная Надежда.
– А я, чтобы забыть тот кошмар, уехала в Европу, тем более что муж мой внезапно скончался. В Италии я приняла решение все-таки родить ребенка. Бабы-дуры надеются, что плохое может случиться с кем угодно, только не с ними. Я родила ненормальную девочку. Это было сущее наказание. Потом я вышла замуж за человека с ребенком, и мы стали жить вчетвером. Но когда мой второй муж умер, я ушла из дома, оставив свою дочь на попечение сводного брата, кстати, очень любившего ее и способного ей помочь. Он был неплохим психиатром.
– А звали его Владимир Анзилотти, – переглянулись Надя с Григорием.
– Вы и его знаете? Забавно… Да, это именно он. Почему-то Владимир вбил себе в голову, что сможет изобрести лекарство, способное вылечить Киру, так звали мою дочь. Я в это не верила… Я десять лет штудировала медицинскую литературу, советовалась с врачами. Не было никакой надежды. Иногда мне казалось, что Владимир сам не в себе. Меня можно осуждать, но у нас у каждого свой нервный порог. Я не видела свою дочь десять лет, ничего не знаю ни о ней, ни о пасынке, я даже не знаю, живы ли они. Мне самой осталось всего месяца два, рак съел меня изнутри. А тут вдруг узнала об этой выставке… это как прощание…. Вот такая история, молодые люди. Я вижу, что шокировала вас, но благодарю вас, что выслушали меня. Мне это было необходимо.
Надя плохо помнила, как они расстались с Зоей Михайловной, которая так и не притронулась к десерту.
– Она не знает, что Киру убили, – прошептала Надя.
– Она не хочет этого знать и, думаю, не должна узнать… Кира умерла для нее десять лет назад, – ответил Григорий.
– Она также не знает, что Киру убила ее сестра Камилла… – произнес страшные слова Григорий, не поднимая глаз.
– Теперь ты в этом уверен?
– Все сходится. Смерть жены любовника Милы в Москве, после того как та пришла к Миле и попросила оставить ее мужа в покое, шантажировала детьми… Эмоциональный всплеск… И здесь… Поэтому маньяк-Владимир и сказал, что ты ему не нужна! Ты будешь удивлена, но ты не страдала психическими заболеваниями и поэтому не могла помочь его сестре! – воскликнул Гриша. – А это означает, что все пленные девушки страдали каким-то психическим заболеванием, – Григорий почесал затылок, – и он проводил на больных девушках опыты, чтобы свою сестру лечить уже опробованным лекарством. Это, конечно, только версия, но она имеет право быть…
– Но как он их вычислял? Они же вне приступа обычные люди? – удивлялась Надежда, у нее на щеках горел лихорадочный румянец.
– Эту тайну гениальный маньяк унес с собой в могилу, – ответил следователь.
– Мила сбежала из больницы и убила Киру, из-за которой она столько натерпелась! – выдохнула Надя. – Это надо проверить! Также легко проверить, были ли психически больны и все пропавшие девушки.
Зазвонил телефон Григория Степановича.
– Алло? Да? – Между темных бровей Григория пролегла морщина.
– Я все понял. Если она объявится, то немедленно сообщите мне, и еще…. По последним данным, Ка-милла может быть опасна. Будьте осторожны.
– Что?! – вцепилась в него Надежда, как только он отключил связь.
– Звонил лечащий доктор Милы, она сбежала, и никто не знает куда. Думали, что она спит, и не заходили к ней в палату несколько часов.
Надя почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
– Знаешь, я не верю. Все-таки Мила – моя подруга. Она не могла такое совершить. Почему я должна верить какой-то ненормальной старухе?
– Я понимаю тебя, но все сошлось, и мы нашли ответ на твой вопрос, зачем Владимиру нужны были девушки. У тебя есть возможность проверить сказанное Зоей Михайловной, звони матери Милы, – протянул ей телефон Григорий Степанович.
Надя набрала нужный номер и спросила каким-то чужим, потухшим голосом:
– Алевтина Юрьевна?
– Да, Надя, что-то случилось? С Настей все в порядке, но мне тяжело, приезжайте быстрее.
– Да, я знаю… Думаю, скоро все закончится, и я вернусь… – сказала Надя, вытирая слезы.
– Почему у тебя такой голос? – забеспокоилась мама Милы.
– Алевтина Юрьевна, я знаю про убийство Константина Михайловича.
В трубке повисло тяжелое молчание. Казалось, оно длилось вечно, наверное, Алевтина вспоминала сейчас то, что всю жизнь пыталась забыть.
– Кто тебе сказал? – наконец выдавила она.
– Зоя Михайловна Мазуркова, она здесь, в Италии. Ее дочь родилась тоже больной.
– Мила не больная! – резко закричала Алевтина.
– Почему вы не изолировали ее?
– Легко тебе говорить! Она моя дочь! Во всем виновата только я! У девочки был шок!
– Поздно, Алевтина Юрьевна, ваша дочь совершила здесь, в Италии, убийство, и похоже, что собирается нанести удар еще кое-кому, – ответила Надя и отключила связь. – Теперь я верю… Что будет Алевтине?
Следователь пожал плечами.
– Сокрытие преступления… Она призналась?