– Не хотите согреться коньячком? – спросил старичок, с ловкостью фокусника вынимая из барсетки фляжку и два складных пластмассовых стаканчика.
– Давайте, – согласилась Марта, стараясь не вспоминать слова мамы о том, что нельзя ничего брать из рук незнакомых дяденек. И уж тем более не следовало идти ночью на кладбище к незнакомому дяденьке. Он налил им коньяка, и они выпили. Но Марта сделала слишком большой глоток, она явно не рассчитала свои силы и теперь хватала воздух ртом и кашляла, а дед участливо хлопал ее по спине и интересовался:
– Ну, как вы? Дышите? Да, коньяк у меня настоящий, выдержанный, друзья из Армении прислали. Закуску-то я не взял… Ничего, сейчас раздышитесь! Ну, как вы, Марта Михайловна?
– Ничего… – выдавила из себя Марта, вытирая слезы и чувствуя, как тепло разливается по ее жилам, отгоняя дрожь и страх.
– Вот и славно!
– Как вас зовут? – спросила Марта, кладя ногу на ногу и принимая более свободную позу. – А то я себя неуютно чувствую, выпивая с незнакомым человеком.
– Далось вам мое имя! Это точно так же, как и с людьми, внешность которых обманчива. Я же могу сказать вам любое имя… Ну, хорошо, пусть будет по-вашему, зовите меня Леонид Павлович.
– Я слушаю вас, Леонид Павлович, – вытянула вперед ноги Марта, стараясь держать себя в руках и не упасть со скамейки, так как голова ее сильно кружилась.
– Моя история связана со страшными событиями, происходящими у вас на кладбище, но уходит своими корнями в прошлое. Поэтому придется начать свой рассказ издалека. – Леонид Павлович прокашлялся. – Когда-то давно, еще в дореволюционной Российской империи, под Москвой жила богатая семья помещика Завьялова. Завьяловы обладали прекрасным большим имением, пахотной землей, лошадьми, охотничьими угодьями, коровами, курами, гусями, в общем, имели все, как в лучших хозяйствах. Воспитывали Завьяловы трех дочерей, младшая из которых, Ольга, отличалась своенравным веселым характером и непослушанием родителям. Отец и мать на свою беду дочек сильно баловали. Завьяловы часто устраивали у себя в большом и богатом доме роскошные приемы. К ним в гости из Москвы приезжали самые известные люди. Здесь их ждали прекрасный обед, чистый воздух, охота на жирного кабанчика на угодьях помещика и другие развлечения. Вскоре старшая дочь Лиза стала невестой графа, правда, она была влюблена с детства в сына соседского помещика. Средняя дочь Татьяна приглянулась одному из сыновей крупного московского промышленника, и здесь любовь была счастливой и взаимной, а вот своенравная Ольга… Короче говоря, на какой-то вечеринке, устроенной молодыми аристократами, за одного из которых Завьяловы хотели, чтобы Ольга вышла замуж, ее напоили и… как бы это помягче выразиться… воспользовались ее беспомощностью.
– Изнасиловали? – уточнила Марта.
– Дело в том, что Оля и не оказывала особого сопротивления, на ней не нашли следов побоев и удержания силой.
– Так она же пьяная была, почти без сознания, сами же сказали! – вступилась за Ольгу Марта.
– Тогда посчитали, что она сама это спровоцировала и сама этого хотела. А Завьяловы сначала хотели выставить насильнику свои претензии и заставить жениться на Ольге, но потом оказалось, что предъявлять претензии не к кому.
– Как это?
– Связь с ней имели человек пять-семь, кому высказывать претензии? И тогда Завьяловы посчитали свою дочь блудницей, – сказал Леонид Павлович.
– Конечно, это было сделать проще всего, чем открыто в лицо заявить этим подлецам и всему обществу, что дочка стала жертвой группового изнасилования! – горячо согласилась Марта, тронутая такой черной несправедливостью по отношению к юной девушке.
– Да еще Завьяловым пригрозили, что если они будут шуметь, то расстроятся обе свадьбы старших дочерей, потому что их тоже сочтут распутницами и не примут в приличные семьи в качестве жен. Такой поворот событий, естественно, не устраивал Завьяловых.
– Неужели они пожертвовали своей дочкой? – пробубнила Марта.
– Тогда Завьяловым казалось, что они принимают правильное решение. Они пожертвовали одной дочкой, тем более нерадивой с детства, ради счастливой судьбы двух других дочерей. Они отправили темной ночью свою Ольгу подальше от себя в какой-то закрытый пансион для девушек, который славился строгой дисциплиной.
– Хороший выход из положения: закрыть глаза, и все… – протянула Марта, которую весьма заинтересовал этот рассказ.
– Уже в пансионе через несколько месяцев выяснилось, что Ольга беременна. Ее тут же выгнали из этого закрытого пансиона, так как им такой позор был не нужен, и отправили домой, к родителям. При этом Ольга понимала, что родителям она тоже была не нужна. Завьяловы уже выдали замуж Лизу и готовились ко второй свадьбе. Все так же у них собирались высокопоставленные люди, как будто ничего и не произошло, для всех Ольга училась в дорогом закрытом пансионе. Появись она дома с животом, разразился бы страшный скандал.
– Какой кошмар!
– Такие были нравы! – покачал головой Леонид Павлович.
– Да какие нравы?! Не поддержать свою дочь тогда, когда ей больше всего были нужны родительская помощь, забота и понимание! – распалялась Марта, она уже забыла, почему сидит ночью на кладбище с незнакомым ей старичком, она пила с ним коньяк из пластикого стаканчика и слушала слезливую историю об Ольге Завьяловой, с которой так подло поступили много лет назад.
Страх покинул Марту, она больше не дрожала и не боялась этого странного человека.
– Ольга не вернулась к родителям, она поехала в Москву и осталась жить там при какой-то богадельне среди нищих и убогих. Она родила сына и оставила его в приюте. А сама Ольга занялась тем, к чему ее давно подталкивали злые языки, называя блудницей и распутницей. С течением времени Ольга Завьялова стала одной из самых известных кокоток Москвы. Она была на содержании богатейших людей, переходя от одного к другому. Ольга обожала украшения. Любовники задаривали ее драгоценностями.
– А ее ребенок?
– Больше детей при таком образе жизни у Завьяловой не было, а ее сына усыновили хорошие люди, так что ему, можно сказать, повезло. Врач Антон Михайлович с супругой Еленой Тихоновной вырастили своих двоих детей и двоих приемных, дали им тепло, ласку, воспитание и приличное образование. Сын Ольги Завьяловой Серафим стал тоже врачом, как и его приемный отец. Когда он уже был взрослым мужчиной лет тридцати, к нему на прием пришла сгорбленная нищенка. Кстати, дело уже было после революции. Нищенка сказала ему, что является его матерью, что она умирает, но не собирается просить у него прощения, а просто хочет оставить добро, что нажила за свою беспутную жизнь, своему единственному родственнику, который не сделал ей ничего плохого. Ольга Завьялова поставила перед оторопевшим молодым доктором сундучок, битком набитый драгоценностями. Она ничего не потратила на себя. Уже к сорока годам Ольгу разбила какая-то болезнь суставов, причиняя ей нечеловеческие боли и превращая ее в старуху. С утратой красоты и молодости она потеряла последних покровителей и стала нищенствовать. Ольга так и не воспользовалась нажитым богатством, долгие годы таская огромное состояние с собой по улицам, притонам и городским трущобам. Советской власти Ольга Завьялова вообще не доверяла, зная, что может потерять все накопленное добро, да еще и быть за это расстрелянной. Говорили, что кое-кто из бывших ее возлюбленных, уехавших в эмиграцию, знал о баснословном богатстве Ольги и неоднократно нанимал людей, чтобы те выследили ее и выкрали драгоценности. Но, пытаясь найти Завьялову, никто не узнавал в опустившейся и хромой нищенке в лохмотьях блистательную и веселую когда-то Ольгу.