Девушка поняла, что причина заключается в ее резюме, а если точнее – в строчке, где указаны имя и фамилия. И тогда она стала Машей Петровой.
Дело пошло живее. Ее стали приглашать на собеседования, давать пробные задания. Жаль только, что когда речь заходила об официальном трудоустройстве, Султанат приходилось открывать карты, и отношение к ней резко менялось: обманщицы нам не нужны! Тот факт, что девушка хитрит не от хорошей жизни, в расчет не принимался. При очередном отказе она не выдержала и расплакалась прямо перед несостоявшимся начальником.
– Признайтесь, – всхлипывала она, – что вы не пригласили бы меня, если бы в резюме стояло имя Султанат Абдурахманова!
У главного редактора от напряжения покраснела шея. В воздухе запахло обвинением в дискриминации по национальному признаку, а это совсем не вязалось с демократическим имиджем газеты.
– Нет, я бы пригласил! – упорствовал мужчина. – Мне все равно, какая фамилия у журналистки – хоть Абдурахманова, хоть Зильберштейн, хоть Цой, лишь бы она хорошо работала!
– Ну так возьмите меня на работу! Вам же понравилась моя статья, когда она была подписана Машей Петровой! Ведь понравилась, вы сами сказали! Значит, дело в моем кавказском имени!
Султанат загнала его в угол. Девушка получила это место, правда, ненадолго. Через полгода, когда ее беременность не замечал только слепой, на Султанат стали давить, чтобы она написала заявление об увольнении по собственному желанию. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что точно так же обошлись бы и с Машей Петровой.
Увольнение совпало с другим печальным событием: Султанат бросил ее молодой человек. Вернуться в село с нагулянным ребенком – это позор, позор, позор. Девушка опять принялась рассылать резюме по вакансиям. Но теперь, с животом, ее шансы на трудоустройство стремились к нулю. Оставалось только надеяться на чудо. И оно произошло! Несмотря на фамилию и беременность, Султанат взяли на штатную должность корреспондента в газету «Работа».
Пока я рассказывала, выражение лица у Зои менялось от восторженного до скептического и обратно. В итоге подруга заявила:
– Твоя начальница – святая женщина. Ты думаешь, что всеми организациями руководят ангелы? Интересно, что со мной сделают, когда обман раскроется?
Я махнула рукой:
– Ерунда, не бери в голову! Во-первых, он не должен раскрыться. Посуди сама: как правило, решение о зачислении на работу специалиста твоего уровня принимает директор фирмы, а он не видит твой паспорт. Потом все бумаги оформляет кадровик, а ему не все ли равно, какого ты года рождения? Ну а во-вторых, даже если узнают правду, ты ничего не теряешь. Будешь искать другое место.
– А если к тому времени меня уже оформят на работу?
– Тоже ничего страшного. Уволить за обман тебя не могут, потому что дискриминация по возрасту при трудоустройстве запрещена. Значит, уйдешь с невинной записью «по собственному желанию» в трудовой книжке.
Зойка напряженно что-то обдумывала, а я подлила масла в огонь:
– Как я уже говорила, обычно я не советую соискателям лгать. Но в твоем случае я бы рискнула.
– А чем мой случай отличается от других? – клюнула она.
– Ты выглядишь моложе своих лет.
– Правда? А почему же тогда Вадик меня бросил?
Ну вот, начинается. Вадик и все, что с ним связано, – единственный вопрос, по которому мы с Зойкой никогда не придем к единому мнению. Подруга убеждена, что разрыв с любовником – это конец света. А я считаю, что Зойке крупно повезло: она наконец-то освободилась от бездельника и альфонса.
– Он сказал, что я для него слишком старая! – причитала Зойка. – И ушел к двадцатилетней девице!
Ну да, к генеральской дочке, которая не капает ему на мозги, что нужно устраиваться на работу, потому что сама сидит у папочки на шее. Пока Зойка содержала Вадика, она его всем устраивала. Но как только подруга заговорила о том, чтобы он сам зарабатывал на жизнь, она сразу превратилась в старуху с несносным характером. История древняя, как мир.
– Туда ему и дорога, – мрачно заявила я.
– Я знаю, ты его недолюбливала...
И это еще мягко сказано!
– ...но где я теперь найду мужчину, который моложе меня на три года?!
Зоя считала любовника красивым, на самом же деле у Вадика был вид потасканного хорька. Лежачий образ жизни (он проводил на диване дни напролет) и пиво сделали физиономию Вадика какой-то рыхлой и бесформенной, как туалетная бумага. А мешки под глазами прибавляли минимум десяток лет.
Меня поражало: как, находясь в такой незавидной физической форме, он умудрялся клеить женщин? Потом поняла: все дело во внутреннем убеждении. В собственных глазах Вадик все еще оставался тем юным красавцем, который после окончания провинциального вуза приехал покорять Москву. Насчет столицы не знаю, но количество дам, которых он покорил, исчислению не поддается.
– Ненавижу этих двадцатилеток! – неожиданно воскликнула Зоя. – Ну что у них есть такое, чего нет у меня?
Дай-ка сообразить. Точеная фигурка. Свеженькое личико. Беленькие зубки. Лучистый взгляд. Живот без растяжек. Тонкие щиколотки. Беззаботный смех. Да много еще чего!
Но вслух я сказала:
– А меня восхищают двадцатилетние девушки.
– Интересно, чем же это? – вскинулась подруга.
– Они намного практичнее, чем мы были в их годы. И более целеустремленные. Знают, чего хотят, и имеют в запасе несколько вариантов того, как этого добиться. И в отношениях с мужиками они занимают правильную позицию. Используют их по полной, а если что не так – быстренько сделают ручкой. Заметь, возиться с алкоголиками, бабниками и прочими отбросами в штанах они не будут. А у нашего поколения все еще силен стереотип «мужичок плохонький, но свой». Поэтому и цепляются сорокалетние дамочки за полных придурков, тратят на них свою единственную и неповторимую жизнь.
Зойка нахмурилась, очевидно, восприняла последнюю фразу на свой счет. Я продолжила:
– Если бы я в двадцать лет была такой же практичной, моя жизнь сложилась бы по-другому. По крайней мере у меня была бы собственная квартира. Ты посмотри на молодежь: со школьной скамьи они копят деньги на отдельное жилье. Подрабатывают на каникулах, по выходным – и откладывают, копеечка к копеечке. Я в двадцать лет книжки читала – Бунина, Тургенева, Гончарова. А надо было бабки зарабатывать! Вот признайся, много ты к двадцати годам накопила?
Подруга хмыкнула:
– Когда нам было по двадцать, квартиры не продавались, их бесплатно выдавало государство. И вообще, нам обещали, что в 2000 году наступит коммунизм. «От каждого – по способностям, каждому – по потребностям» – помнишь этот лозунг?