– Оля, неужели? – не мог поверить счастливый будущий отец. – Неужели ты собралась родить?
– Да, – опечалилась Ольга. – Я вдруг поняла, что… что жизнь проходит мимо, и мне… нам с тобой нужен ребенок. Но… поняла слишком поздно – у меня проблемы.
Конечно, Михаил и не думал сомневаться – как же не быть проблемам, если супруга созрела для материнства только к сорока двум годам? Но только… где же эти деньги взять?
– Можно… продать нашу квартиру, – со слезами на глазах прошептала Оля. – Мы с тобой переберемся в квартиру твоей матушки, но зато у нас будет ребенок!
Действительно, мать Михаила уже скончалась, а квартиру они сдавали. Сычов не думал ни минуты. Ради будущего дитяти он готов был душу продать, чего уж там о квартире говорить.
Квартира в центре города пошла с молотка, а ребенок… о нем Ольга и не думала. Она сделала себе операцию по круговой подтяжке лица, а остальные деньги… остальное она успешно стала тратить на молодого любовника. Теперь это был Юрочка! Красив, как картинка. Да к тому же с явной любовью к деньгам. Юрочка и от взрослых тетенек не отказывался, если у тех были купюры, и умело убеждал очередную «любимую» в своей пылкой страсти. А уж что творила «любимая»! Михаил сначала даже в суд подавал, но… остался ни с чем. Сохранилась только родительская квартира, где он теперь и проживал. Но, видно, бог есть на свете. Молодой жиголо лихо попался. Помимо Оленьки, Юрик успешно обхаживал еще пару-тройку девиц – для личного, так сказать, удовольствия. И на его несчастье, в эту тройку попалась доченька весьма крутого дяденьки с темноватым прошлым. Да и настоящее было у товарища не более светлым. Когда папаша узнал, с кем его дочка связалась, был очень недоволен. Особенно его обидело не то, что избранник дочери был гол как сокол, а то, что помимо его единственной, ненаглядной дочурки парень имеет наглость не просто заглядываться на девчонок, но и практически открыто жить со зрелой, хоть и изрядно подлатанной, дамой. Мужчина строго наказал молодого ухажера – повесил на паренька такой немыслимый долг, от которого у молодого любовника закружилась голова. Юра по неопытности даже пытался доказать, что не успел за всю свою недолгую, праведную жизнь эдак задолжать, однако с помощью кулака и бейсбольной биты парню доходчиво объяснили, что торг неуместен. И платить придется, даже если Юрочка потом за версту будет обходить приглянувшуюся барышню. Юра с переломанным носом и парочкой покалеченных ребер притащился к Ольге и покаялся. Ему ничего больше не оставалось делать – только влюбленная по самую макушку зрелая женщина могла чем-то помочь. К тому же он побожился, что после такого урока на молоденьких пигалиц и вовсе заглядываться не будет. А еще – и это было решающим пунктом – он заверил, что прямо на следующий день после получения денег они с Ольгой торжественно отправятся в загс. Ну и как могла любящая Ольга Андреевна не простить своего милого крошку? Правда, денег теперь было взять неоткуда, ее законный муж (а не разводилась она из чистого расчета – у Михаила в последнее время стало пошаливать здоровье и… кто его знает, вот помрет бедолага, а квартира уйдет государству!) больше ни за что не хотел менять жилплощадь. И, оказывается, имел все права! Но тут Ольге улыбнулось счастье – ей вдруг позвонила какая-то давняя подружка, с которой они вместе шалили в молодости и изредка перезванивались теперь, и сообщила, что встретила какого-то… как же там… Тимофея! С которым в далекой молодости, в деревне у Ольги был краткий, но очень пылкий роман. Из-за этого Тимофея, помнится, они с подругой тогда и рассорились. Но… парень ушел в армию, а девчонки еще не раз приезжали потом в деревню кружить парням головы. И вот – какое счастье – он объявился! Это был шанс! И Ольга просто не могла такой подарок судьбы оставить без внимания. Выяснив точный адрес Тимофея, опять же через подругу, Ольга обрадовалась еще больше – Огрёв жил в большом городе вовсе недалеко от их Новосибирска! Удача просто плыла в руки Ольги Сычовой. Она придумала великолепную фишку – с липовым сыном.
– Погоди, Миха… – уже изрядно заплетающимся языком проговорил Ефимов. – А ты-то откуда все это знаешь? Она тебе сама рассказывала, что ли?
– Да ну на фиг, – мотал головой тоже изрядно пьяненький Сычов. – Я ж говорю – жили как кошка с собакой… Она меня ни фига за человека не держала, понял, да? Здесь же жила и, прикинь, прям при мне такие разговоры по телефону вела. Тварь. А я ж не дурак, я все понял. Да чего тут не понять, она ж по десять раз своему этому… Юрику все разжевывала! Ну, чтоб он помог там ей, все дела. Она ж его за сына выставляет этого… ну мужика-то этого, как его…
– Тимофея Огрёва, – подсказала Софья. – Но только… как же у нее так все складно получилось? Тима говорил, что этот самый Юрий… он Тимофеевич и… тоже Огрёв. Он даже его отчество и фамилию носит. И потом… по возрасту такое совпадение – двадцать шесть лет…
– Да ну на фиг! Какое там совпадение, – поморщился Сычов. – Двадцать шесть! Да Юрке за тридцатник уже! То ль тридцать один, то ль тридцать… но выглядит классно… как пацан. И потом, этот Тимофей, он что – паспорт Юркин смотрел?
– Ну нет, конечно… – пожала плечами Софья. – Тим никогда не попросит…
– А ему никто и не покажет! Ольга небось только фото Юркино и дала. А фото… я могу достать карточку, где мне всего четыре года, так что мне теперь – обратно в детсад? Нет, это хитрая сволочь… – скрипнул зубами Сычов. И почему-то добавил: – Давай, Вадька, наливай! За нее!
Потом мужчины уже пили неизвестно за кого. Да Софье было и не до их пьянки. Она вдруг ясно увидела, что ее Тим в опасности! И никакой сын у него не болеет! У него и вовсе сына нет! И значит… Да, а как же… как там в песне поется, «все равно она оставила его, а он простил»… То есть, конечно, если любишь по-настоящему, простишь все, и… и все равно – Тим должен знать.
Софья быстро набрала номер домашнего телефона – тот ответил долгими гудками.
– Никого дома нет… ну и правильно, он же у нее, – вздохнула Софья и набрала номер сотового. Но тот оказался отключен. Тимофей был недоступен.
– Мальчики… – появилась уставшая Соня в дверях. – Я не против вашего застолья, но… боюсь, не смогу вам составить компанию. И потом… пить я все равно не умею. Где мне можно спать лечь?
– Дык… где хочешь! – вытаращился захмелевший хозяин.
– Что это значит – где хочешь?! – возмутился гость. – Это… моя женщина! Ей нужно, чтоб… чтоб самая лучшая постель!
– Ну тогда… тогда я не знаю. Постель ей чистую постелить, что ли? – окончательно растерялся Сычов.
Соне и в самом деле постелили чистое белье в маленькой комнате, она зарылась в толстое одеяло и почти сразу же уснула.
Огрёв ехал к Ольге. И не хотелось ему, но… ей нужна была его помощь. И вообще – чего он сегодня на нее накинулся? Сам во всем не прав, а обвинил женщин – истинно мужской поступок. И потом… надо поставить все точки над i. Она сейчас его не ждет, он же сказал, что не приедет, но… но надо все решить, и чем раньше, тем лучше. Он ей скажет именно сегодня… да, прямо сейчас скажет, что деньгами сыну поможет, но вот больше… больше им не надо встречаться.