– Откуда такой пессимизм? Твой Антон поправится, вы поселитесь здесь…
– Полагаешь, что он мечтает стать многодетным папашей? Четверо детей – это тебе не один-два, а я племянников бросить не смогу.
– Я в тебе и не сомневался.
– А я сомневаюсь. В Антоне.
Палата была на двоих, но соседняя койка пустовала – на ней спала Полина, когда ее «арестовали». Худой как скелет, Антон, с перевязанной головой, весь какого-то желтоватого цвета, поднял брови, увидев Шурика:
– Неужели мой соперник пожаловал?
– И принес витамин С, мой желтолицый брат, то есть апельсины, яблоки, виноград. – Юноша поставил пакет на тумбочку, сел на единственный стул. – Как голова?
– Да вроде срастается. Самый большой дискомфорт, знаешь, в чем? Это когда нельзя повернуться, не принять ту позу, которую хочешь – сразу голова трещит. Представь, меня побрили под ноль. Я совершенно лысый, ну и зрелище… Однажды увидел себя в зеркале и испугался!
– Волосы отрастут и шрамы зарастут, ты себя узнаешь, а Полина тебя любит всякого. Слушай, как тебе голову пробили, кто?
– Ты что, не знаешь?
– Мне никто ни слова не сказал! Викентий сообщил только, что они Полину в безопасное место перевезли и нарочно не говорили, куда, чтобы я не навестил ее.
Как все люди, пережившие страшную полосу в своей жизни, Антон с удовольствием рассказал подробности, наверняка не в первый уже раз, не переставая удивляться своему чудесному спасению:
– Да купили меня, как последнего дурака! В конце рабочего дня кто-то позвонил в офис и сказал буквально следующее: «Я знаю имя убийцы». Ну, я сразу: назовите, мол, имя, свое тоже и так далее. Звонившая – не Марианна, но голос был женский и глухой, она шепотом говорила – отказалась давать информацию по телефону, предложила встретиться в моем доме примерно в девять. Я поинтересовался, почему не через час, она ответила, что ей до города еще доехать надо, а своей машины она не имеет. Говорю, мол, давайте я встречу вас где скажете, а она мне: я вас никогда не видела, какой вы, не знаю, но ваш дом мне показывали, ждите там. Шурик, чего мне было опасаться, кого бояться? Бабы?! Мне показалось, она шепотом разговаривала потому, что боялась убийцы, но хотела избавиться от него. Я, такой «умный», и поехал, вошел в дом и получил удар по башне. Помню, в глазах потемнело, как упал – тоже помню, ну и второй удар… Очнулся, а кругом темно, подняться не могу, голова раскалывается, от всякого движения тошнит, понять ничего не могу… Я полежал, поднапряг свою раненую башню вспомнил, что случилось, и мне стало страшно. Раз уж я подняться не в состоянии, то мое дело совсем плохо! Чувствую, скоро опять потеряю сознание и наверняка больше не очнусь. Ну я и пополз к выходу, знаешь, жить-то очень хотелось! Думаю, лишь бы кого-нибудь встретить. Выполз во двор, готов был сдаться, но услышал голоса, тут у меня второе или, уж не знаю, десятое дыхание открылось. Кричать не могу, ползу. А это, как позже выяснилось, два мужика пристроились на травке у моей ограды, они самогон пили, но мне в башку не пришла идея, что мои убийцы там могут сидеть. Я дополз до ворот, силы кончились, зову их, а сам себя не слышу! Такое отчаяние меня охватило… хоть рыдай. Но они-то меня услышали, заглянули, а там я валяюсь. Сначала они подумали, что я пьяный, хотели меня обокрасть, а у меня же вся одежда и голова в крови, к тому же я уже был без сознания. Мужики и решили, что если они спасут меня, то я им премию выдам побольше, чем они найдут в моих карманах.
– Значит, тебя эти пьяницы спасли? – воспользовался Шурик паузой, когда Антон захотел пить и взял чашку с тумбочки. – Странно, тебя по всем больницам искали…
– Знаю, – рассмеялся Антон, конечно, сейчас ему уже были смешны эти приключения. – Только они не в больницу меня повезли. По машине и одежде определили, что я человек при бабках, значит, меня попытались убить… типа бандиты. В какой-то степени они оказались правы. Сообразили, что в больницу мне никак нельзя, бандиты меня найдут и добьют, а кто им тогда премию выдаст? Ну, они и понесли меня домой к одному своему товарищу по имени Колюня. Жены у него нет, дом частный. Там меня положили на кровать, позвали бабку, которая и ворожит, и шепчет, и гадает, и в медицине разбирается лучше всяких докторов.
– Как же ты выжил после ее «медицины»?
– Не знаю. Только очнулся я через два дня, и представь, я все соображал, никакой амнезии и близко не было! В три голоса они мне рассказывают, как меня спасали, как ночами не спали, а я себе думаю: если еще пару дней проваляюсь здесь, то добивать меня не придется, сам скончаюсь. Еле им объяснил – языком-то ворочал с трудом, – кого надо вызвать, заверил, что премию им выдам и еще накину, если они привезут сюда Викентия. Ну а тот меня в срочном порядке в больницу переправил, здесь уже мне и зашивали рану, приводили в чувство. Ничего, на голове кожа была рассечена, череп слегка пробит, сотрясение приличное, а в общем… могло быть хуже. Меня спасло то, что я после первого удара упал, а после второго потерял сознание. Кстати, второй удар несильный получился, конец прута ударил об пол, это вычислили доктор вместе с Викентием. Короче, добивать меня почему-то не стали, может, подумали, что я отдал богу душу, а может, хотели только покалечить.
– Чудеса, – покачал головой Шурик. – Почему ты Марианну называешь во множественном числе? У нее сообщников не было.
– Не верится. Неужели у женщины хватит силы завалить мужика?
– Значит, ты не видел, кто на тебя напал?
– Даже оглянуться не успел.
– Ответь: тот, кто напал на тебя, был в доме, когда ты вошел?
– Думаю, да. Я бы услышал, если бы следом за мной кто-то входил.
– Это была Марианна. Полина ей говорила, где находится твой дом, а забраться в него, насколько мне известно, несложно.
– Да там замок – одно название, дом-то ведь пока пустой, я как раз собирался поменять замки перед въездом.
– Ну вот, видишь. Премию-то им выдал?
– А как же! Двадцать штук Викентий привез, я сказал ему, где у меня деньги лежат, ключи он взял в кармане костюма. А когда эта троица пьянчужек пришла навестить меня, я их наградил. Довольны были выше крыши. Марианна созналась?
– Только мне. Я сработал как безусловный рефлекс, обжег ее, а Марианна среагировала. Но вот какая штука: наш диалог записывали, запись получилась – хуже не бывает, ливень заглушил наши голоса. Запись теперь чистят, да что-то там не получается, а кроме этой записи, практически нет доказательств – Марианна не оставила нигде ни отпечатков пальцев, ни свидетелей, ни улик… прямо-таки оборотень! Мне кажется, она будет и дальше молчать или, того лучше, – симулирует болезнь на всю черепную коробку, но, надеюсь, это ей уже не поможет. Жалею, что не все у нее выведал, например, эпизод с тобой покрыт мраком, но знаешь, мне тоже жить хотелось. Я, понимаешь, с ней ля-ля разводил, а сам дрожал: сейчас она как достанет лезвие – и нет меня! Хотя я понимал, что она не была готова к моей провокации, лезвиями не запаслась, а все равно, когда перед тобой сидит хладнокровный убийца, к тому же с неизвестными мотивами, ноги просто сами хотят убежать.