– Доказательств? Пускай милиция их добывает.
– Нет, дорогуша, милиция мне шьет убийства, на меня устроили облаву, или ты забыла? Поэтому доказать должен я, на слово никто не поверит. И ты не поверила бы. С какого перепугу менты побегут арестовывать человека по одному телефонному звонку?
Расставшись со счастьем, а это было нелегко, Настя присела на каменный выступ ограды, выдержала паузу и спросила:
– Как же мы докажем?
– Для начала, – Максим присел рядом, – нужно убедиться, что карточки выписаны на одно имя, тем самым исключив ошибку. Я не раз, покупая дорогие вещи, брал карточки со скидками у приятелей, возможно, и он взял. Если же еще хоть одна карточка совпадет, то мы смело можем сказать: убийца у нас в руках. Но и этого мало, чтоб милиция нам поверила.
– То есть мне придется идти еще в один магазин и устраивать дурацкий спектакль? – застонала Настя. – Если б ты знал, как у меня все тряслось, даже голос дрожал…
Максим сжалился над ней, обнял за плечи и с сочувствием, по-доброму, произнес:
– Знаю. Ты была там, а я на этой чертовой остановке извелся. Картины рисовал одна страшней другой: вдруг тебя схватили менты, или одновременно с тобой туда пришел убийца… Настя, я никогда не подверг бы тебя опасности, но у меня наш трюк не получится, он под силу только женщине. Идем?
Она заставила себя подняться, предупредив:
– На третий раз меня не хватит.
…Блеф удался – Журавский дозрел и позвонил Эрнсту. Учитывая, что он трудится до семи часов вечера, к тому же часто задерживается на работе, просил приехать к нему часам к девяти.
– Может, у вас появится свободный час и вы подъедете к нам? – предложил без задней мысли Эрнст, но Журавский усмотрел в предложении западню, посему категорично заявил:
– У вас обстановка не располагает к исповеди, да и не появляется у меня свободных часов в рабочее время.
– Что ж, в девять мы будем у вас.
– Но учтите, все не так, как вы подумали, криминальных историй в духе мистических триллеров вы не услышите.
– Удовлетворюсь тем, что поведаете.
Щелкнув пальцами, Эрнст подмигнул Киму, у которого вырвалось с большой долей сомнения:
– Неужели согласился?!
– Да. Просил приехать к нему в девять.
– Не верю. Никто из списка тетушки не идет с нами в открытую. Попросту отрицают знакомство с Евстафьевой, не давая нам никаких шансов на взаимность, а этот решился!
– До него я не запугивал никого…
– Ай, брось, – махнул рукой Ким. – Не помогло бы запугивание, они в состоянии отбиться. Журавский посоветовался с кентами, совместно придумали басню, которую он постарается нам влить в уши.
– Посмотрим. Чтоб мы с тобой не распознали брехню? Он переоценивает себя, верно?
– Неверно. Меня запросто надувают, на мне же нарисовано: этот человек живет, чтоб его надували.
– Просто ты доверчивый, пройдет. Залезай в машину, сегодня я поработаю извозчиком. У нас осталось пять человек из списка, поехали, хочу их лично прощупать.
В интернет-кафе Максим набрал следующий текст: «Дима, мне срочно нужен диск с данными о жителях нашего города. Заархивируй его и пришли на мой почтовый ящик. Жду».
Нажав на «отправить», Максим откинулся на спинку стула.
– А если Дима прочтет твое письмо только завтра или позже? – переживала Настя.
– Исключено. На его рабочий компьютер поступают сообщения, что пришло письмо. Если и произойдет задержка, то только когда Димы нет на рабочем месте, в туалет вышел, но он же вернется.
– Ему еще и базу нужно найти.
– У Димы есть этот диск.
– И там абсолютно все горожане?
– Практически все, кроме мигрантов без регистрации и бомжей. База пополняется из официальных источников, связанных с жилищным сектором. Это адреса, телефоны, ИНН, данные о доходах, даже архивы правоохранительных органов. Можно пошарить по сайтам, но на это уйдет масса времени, и не факт, что найду нужную информацию. Надежней, если Димка пришлет.
– А это законно – данные о людях, их доходах?
– Конечно, нет, – прыснул Максим. – Это называется вторжением в частную жизнь.
– И обо мне там есть сведения?
– Настя, ты дремучая. Сейчас практически ничего нельзя скрыть, скоро ты примешь ванну, а в Сети появится сообщение: в такое-то время такая-то принимала ванну с морской солью в течение двенадцати минут тридцати секунд, после этого выпила чай с пирожным и посмотрела телевизор.
– В таком случае будущий мир уродливый, в нем не будет личной зоны, принадлежащей только мне. Я не хочу жить в таком мире.
– Настя, от нашего желания уже ничего не зависит. Да не переживай ты так, пока у тебя есть неприкосновенная зона, а когда наступит эра тотальной слежки, неизвестно, я немного пофантазировал…
Максим подался к монитору, пощелкал мышью, страницы менялись, Настя не могла похвастать, что знает компьютер как свои пять пальцев, поэтому хлопала глазами, ничего не понимая.
– Хороший мальчик Дима, – разговаривал сам с собой Максим. – Сейчас отправлю сообщение, что диск получен… Так, теперь за дело. Тебе скучно? – вспомнил о Насте.
– Скука – удел морально убогих. Я никогда не понимала, когда кто-то говорит: мне скучно. Есть два глаза, которыми видишь, есть две руки, которыми можно многое делать, – при таком богатстве места скуке не должно быть.
– Интересно рассуждаешь, главное – правильно… А то садись за соседний стол и посмотри, что в мире творится.
– Мне достаточно того, что со мной творится. Не отвлекайся.
Прошло немного времени, и Максим коварно усмехнулся, показывая стрелочкой на строчки:
– Вот он, Настя, любуйся. Его телефон, включая мобильный, адрес, работа… Ммм, серьезный человечек.
– А рожи его здесь нет?
– К сожалению. Не волнуйся, сегодня его увидишь.
– А вдруг ты ошибаешься и готовишь западню совершенно невиновному человеку?
– Исключено. Сопоставь все, что рассказывала Лана о находке у тетки. Я сомневался до тех пор, пока ты не сходила второй и третий раз в магазины. Карточки на одно имя, значит, визитница Паншина. Поскольку Паншиных в городе, на наше счастье, больше нет, то тут и думать нечего, он не стал бы носить при себе столько чужих карточек. Ну а сейчас постараемся установить связь с ментами. Эх, не знаю, кто конкретно бегает по нашим следам… Ну, да ничего, разошлю письма по отделениям.
– А ты сразу в прокуратуру обратись, убийства там расследуются, насколько мне известно.
– Расследуют следователи из прокуратуры, а гоняются за преступниками из уголовки менты, то есть выполняют черную работу, поэтому их прозвали в народе легавыми. Нам лучше с ними контачить, они не такие заносчивые, как в прокуратуре.