Маша в раздумье покачала головой:
– Ничего он ее не бросит. Он очень приличный… интеллигентный такой, и с юмором у него очень хорошо…
– Уж в этом-то я ни минуты не сомневалась! – снова вскинулась Василиса. – С юмором у него полный порядок! Потому что на нашу Люсеньку может позариться только очень большой весельчак!
Маша в конце концов рассердилась. Она встала, от обиды плюхнула себе в тарелку еще поварешку супа и твердо заявила:
– Ты так говоришь, потому что тебе завидно! Вот уж никогда бы не подумала, что ты настолько не желаешь своей подруге счастья! У самой не получается, так ты на Люську взъелась, да? Обидно, что она себе мужчину нашла, а на тебя даже твой боров не смотрит?
Василиса вытаращила глаза и от возмущения даже на минуту потеряла дар речи. Потом демонстративно налила себе тоже полную тарелку, звучно брякнула ложкой и зашипела:
– Это на меня боров не смотрит, да? На меня? Да этот боров… этот состоятельный мужчина! Он мне уже предложил руку и сердце, если хочешь знать! Со всеми потрохами, между прочим! Он мне, чтоб ты знала, с первой минуты проходу не дает, так и виснет… на моем купальнике, ясно тебе?! На меня не обращает!
Маша не смогла удержаться и фыркнула в кулачок:
– А чего это он на купальник-то позарился? Правда, значит, говорят, что с дамскими наклонностями мужичок?
– Не на купальник! А на меня в купальнике, прошу не путать! – выпрямилась оглоблей Василиса. – И никаких у него наклонностей нет! Он специально такой имидж создал, дескать, импотент, недееспособный в постельном режиме, чтобы к нему тетки ваши не приставали! А так он еще… о-го-го!
– А ты откуда знаешь? – язвительно спросила Маша.
– Оттуда! – надменно ответила Василиса. – Уж можешь мне поверить, я толк в мужчинах знаю, слава богу, не первый день живу. У меня этих мужиков…
– Да знаю я, – отмахнулась Маша. – Откуда у тебя мужики? Ладно, Вася, если тебе удастся хоть чем-то этого Ушатова заинтересовать… Кто знает, может и в самом деле, у тебя получится каким-то невероятным способом его захомутать… Но ты все же лучше не надейся. Просто отдохнуть на даче, подышать свежим воздухом – это же тоже очень хорошо.
Неверие Маши сильно оскорбило Василису Олеговну.
– Машенька! Да ты мне не веришь, что ли? – заморгала она лысыми веками. – Да я разве тебе когда врала, друг мой?! Или, может быть, ты сомневаешься в моих способностях? Да я тебе говорю истинную правду – полюбил! С первого взгляда и на всю жизнь! Да… ну я не знаю, да он мне прямо при вас предложение сделает! Он уже сделал! Я ведь чего и прибежала – сказать, что он меня пригласил на званый ужин и чтобы вы меня не ждали! И… Машенька, ты налей мне супчика в двухлитровую банку, а то как-то неудобно, он на стол накроет, а я вроде как с пустыми руками.
Маша только пожала плечами и вылила весь остаток рассольника в банку.
После чего Василиса прихватила кое-что из оставшейся одежды и унеслась обратно к себе, весело напевая и высоко подскакивая.
– Ничего не понимаю… – в растерянности смотрела ей вслед Маша. – Но чтобы Ушатов заинтересовался женщиной… такого быть просто не может.
Василиса же неслась к себе в сарайчик и только пыхтела сквозь сжатые зубы.
Вот это новости! Значит, Люсенька где-то развлекается с… как это теперь говорят… с бойфрендом, а она, Василиса, осталась ни с чем?! Ну, то есть не совсем ни с чем, а с этим… Ушатовым! У него, конечно, есть существенные плюсы, но… но этих плюсов было всего… один! А хотелось бы… Да и это не важно! Она бы натолкала со временем в него этих плюсов! Он бы у нее из одних достоинств состоял! Так ведь что обидно – Маша не верит, что Василиса может заинтересовать хотя бы Ушатова! То есть… то есть Василиса, по мнению подруг, и вовсе дама отталкивающая! На нее вообще смотреть нельзя, так, что ли? Вот на Люсю – можно! Она у нас красавица! А Вася – в семье не без урода, да? Ну хорошо, она вам еще докажет! Она… вы еще увидите, как за Васей будут ухлестывать мужчины! Дайте ей только до Ушатовских денег добраться, а уж она! Сейчас, слава богу, и пластику можно сделать, и фигуру накачать, и вообще…
Василиса вдруг представила, какой красавицей она выйдет из кабинета пластического хирурга, и у нее от предвкушения даже заныло где-то под коленкой.
– О-о-о-й… а еще я заведу себе личного массажиста! – сдержанно провизжала она. – Моло-о-о-денького!
Она тут же решила ничего Люсе не говорить про отъезд непонятной женщины – пусть все остается как есть. А то Люся узнает, и оставаться у… Никиты Антоновича станет неприлично. А ей теперь обязательно надо остаться! Чтобы им доказать… да зачем им, чтобы себе доказать, что она еще очень опасная роковая женщина! А заодно и деньги прибрать к рукам.
* * *
В это время Люся сидела в гостях у Егора Львовича, а напротив нее по-детски болтал ногами Симка Серафимов, сын загадочного Игоря Павловича.
Этот умница Соловьев, он не стал сам выспрашивать у парнишки, что к чему, а утречком сбегал к ним домой, пригласил детей к себе, якобы собрать клубнику, а потом сбегал за Люсей. Теперь Соня сидела на диване и пыталась затолкать ягоду в пасть Малыша, а Симка рассказывал подруге дяди Егора (так Егор ее представил) все семейные новости.
– …Вообще, она хорошая была, – с сожалением говорил мальчишка о приезжей женщине. – Только не умела ни фига. Но это ж понятно – у нее своих-то детей никогда не было! Но она к нам с Сонькой очень хорошо относилась.
– А она что – няней к вам устроилась? – спрашивала Люся.
– Нет, няня у нас другая была. Она хорошая была, все умела… только с ней неинтересно было. Она ж как придет к нам, так давай варить, стирать, гладить еще… а с Сонькой мне все время приходилось сидеть. «Посиди» да «посиди». А у меня ж работа! И у нее, получалось, работа, только ей некогда было с Сонькой сидеть, она все больше по дому работала. А тетя Лиза… Ее папа к нам привез, когда у нас совсем денег на няню не осталось. Папа думал, что ему много заплатят, а ему ни фига не дали. А эта тетя Лиза с ним вместе работала… ну и вроде как она не доглядела про зарплату-то… папа ее от злости к нам привез, я сам слышал. Чтобы она в следующий раз людей не обижала. Я тогда подумал, что она такой выдрой окажется, а она… она и не обижала никого. Просто так получилось. Папа потом все сам понял.
– Ну и почему же он ее обратно не отправил, она же хотела, наверное? – не понимала Люся.
– И в самом деле, Сим, – подключился Егор Львович. – Ну привезли, потом разобрались – увезли и дело с концом.
Симка швыркнул носом:
– Папа ей говорил, чтобы она уматывала, а она… она Соньку простудила, а потом меня еще клубникой накормила, ну и… сказала, пока, мол, нас не вылечит, она никуда не уедет.
– А папа казав, сто она сех ебенков угвобит, – неожиданно вклинилась Сонечка и стала махать пухленькой ручкой. – Папа казав: «Дди домой! Дди!». И она уехива… А тепель куковка пвачет и спать не фочет.