– Убил, что ли? – охнула Зинаида.
– На фига? – вытаращилась Моткова. – Пока только уволил.
– С ума сойти… – покачал головой Игнатий. – Нет, я понимаю этого щелкнутого, но покажите мне того человека, который ему машину заказал! Я просто на него посмотреть хочу – откуда ж он такие деньги берет?
– Ну дык чо не посмотреть-то? – прониклась Вероника. – Я встречу с этим замзавом организую, он и скажет!
– Да уж, – мотнула головой Зинаида. – Постарайся, милочка, организуй. Чего уселась-то опять? Тебя попросили о встрече с интересным человеком!
Игнатий только представил, что после знакомства с интересным человеком надо будет быстренько устраиваться на спиртзавод замзавом, в чем он, простите, ни уха ни рыла, как руки его сами собой судорожно замахали:
– Нет-нет-нет! Что вы! Не надо встреч! И вообще, с чего это мне свидания с мужиками устраивать? Я коренной лесбиян, как говорится. Да, столько мужиков кругом, а меня больше на женщин тянет!
Моткова поняла его слова по-своему, томно пыхтя, взглянула на Плюха и поднялась с грацией хамелеона. Однако тут же снова прочно прилепилась к стулу – суровой походкой к ним направлялась Ия Львовна, и Веронике сдавать единственного мужчину в баре бухгалтеру не хотелось никак.
– Боже! Какая встреча! – распахнула Ия широкие, как ворота, объятия. – А я смотрю – кто это там у барного стойла… А пойдемте, дружище, за мой столик! Хочется, знаете ли, эдаких животных страстей! Да, вот так!
– С чего это у нормального мужчины животные страсти заведутся? – не выдержала уже и Татьяна. – Он вам не скотник какой-нибудь, а детектив, между прочим. Частный!
Ия Львовна на секунду задумалась: с детективами она еще не имела тесных контактов, зато Моткова поросенком завизжала от восторга:
– Офигеть! Сейчас же шлепаем ко мне в машину, и я вам такого про всех наших наваяю – уши треснут! Смотришь на них – вроде нормальные тетки, а глаза разуешь – жабы!
От «жаб» Ия Львовна Хорь очнулась от задумчивости. Она ухватила Плюха за рукав и поволокла к себе за столик.
– Вы – взрослый мущщина, вам нужна такая интеллигентная женщина, как я, на хрен вам какой-то зеленый головастик. Кстати, я вам сама расскажу про эту Верку. Ну, во-первых, она страшная, как бацилла, во-вторых, ее фигура мне жутко напоминает виселицу, а в-третьих…
Моткова не стала выслушивать полный список своих достоинств, повисла на свободном плече Плюха и заверещала:
– А я… а я… Хорь, заткни пасть помидором! Игнатий Олегович, а у нас зато Софью Филипповну убили! И это ее Хорь грохнула, я точно знаю!
– Ты… ты… – перестала дышать Хорь от праведного гнева. – Да я… Зачем мне ее убивать, когда она еще сто рублей должна в черную кассу?!
В середине зала уже зарождалась потасовка. Спорщиц быстренько обступили со всех сторон, но особенно разнимать крикуш никто не торопился, и к Мотковой, и к бухгалтерше Хорь у коллектива накопилась парочка обид, поэтому сейчас все ждали, что же победит: молодая наглость или матерое хамство. Не ждала только Зинаида – ей было до крайности стыдно перед Плюхом за коллег. А сам Игнатий сначала пытался решить все мирным путем, но заслышав волшебное имя «Софья Филипповна», решил выждать, кто же из дам больше наговорит. В таких пиковых ситуациях, случается, даже самые крепкие рты раскрываются.
Однако на сборище галдящих театралок не могла смотреть и Татьяна.
– Зин, ты б своему Плюху сказала, пусть сюда не ходит, – сочувствуя подруге, помотала она головой. – Неровен час – разорвут мужика на сувениры. Или на органы какие-нибудь…
– Я уж вижу, Верка точно к сувениру подбирается… Да и Хорь тоже… – отчаянно терла клятые стаканы Зина. – И что они в нем находят? Но меня больше волнует сейчас другое: этак они поговорить не дадут…
Татьяна пожала плечами:
– Что находят? Да как всегда – обычный, нормальный мужик. А в нашем театре это большой дефицит. Кстати, у меня мысль!
Татьяна быстро достала из кармана пиджака мобильный телефончик, потыкала в кнопочки, и Зинаида услышала, как из Плюха полилась мелодия.
Орущие дамочки немедленно отцепились от его рукавов, одернули костюмчики, поправили прически и притихли. Жутко любопытно им было узнать, кого, кроме них, мог интересовать хирург с детективным уклоном. Однако Плюх повел себя некорректно. Он отстранился от женского общества, кивнул головой – дескать, извините, ничего не попишешь, дела – и скорым шагом унесся из бара, на ходу поднося к уху мобильник.
– Хватит дразнить женщин! Они вас не отпустят, а нам срочно надо поговорить. Ждите нас у Зинаиды, – протараторила тихонько в трубку Татьяна и отключилась. – Ну все, Зинка, отвоевала тебе мужика. С тебя бутылка.
Зинаида мотнула головой и тут же подала подруге первую же бутылку, которая подвернулась под руку.
– Спасибо, Зина, – расчувствовалась Татьяна. – Сегодня же вместе и разопьем.
– Ага, а завтра такую же принеси, а то у тебя недостача будет, – напомнила Зина и тоскливо посмотрела на часы. До конца смены оставалось еще полчаса.
Когда подруги прибыли к Зинаиде, в кухне уже сидел Игнатий, а перед ним крутилась Юлька с миской борща.
– А я говорю: вам не хватает борщовных витаминов! – наседала девчонка и тыкала тарелкой в лицо гостю.
– Юленька, а я вам отвечаю: моя печень не любит борщ, – уворачивался Плюх и отталкивал тарелку.
– А вы бы поменьше с кишками разговаривали. Прям, шизофрения, честное слово! Еще у мочевого пузыря спросите! – наседала хлебосольная квартирантка.
Татьяна догадалась, что сейчас и в нее начнут тыкать борщом, и слабо простонала:
– Зин, ты бы ее хоть пельмени варить научила или, на худой конец, китайскую лапшу. Ну чего ж она на вареной свекле помешалась?
Ее стон услышали, и Юленька обрадованно захлопотала возле плиты.
– А вот и наши дамы! Смотрите, Игнатий Олегович, женщины никогда не станут капризничать. Дамы, за стол!
Зинаида сделала вид, что не расслышала клича, унеслась в ванную, заперлась и на всю мощь открыла кран. Татьяна же, к удивлению Плюха, а еще больше – самой Юленьки, с воодушевлением уселась за стол.
– Юля, что это? – перекосилась она после первой же ложки.
Юлька оторопело похлопала ресницами и сунулась носом в тарелку гостьи.
– Это? Борщ. А вы что подумали? – наконец сообщила она. – А вот это беленькое – кусочек упаковки от чеснока, случайно залетел.
Юля, нимало не смущаясь, залезла в тарелку Татьяны пальцами и выудила посторонний ингредиент.
– Да нет же, я не о том, – куксилась Татьяна, отодвигаясь от стола. – Сейчас так борщи никто не готовит. Прямо неудобно за тебя, Юля, ты уж извини…