– Суд… – застонала Раиса. – Условно… Ой, как это гнусно!
– А ты хочешь, чтоб ему бонус выдали за разбитую машину? – бросил сын.
– Я хочу как-то разрешить эту проблему, – огрызнулась Раиса. – Мне она не нужна, тебе тоже, Вито тем более. Ну, да, да, он поступил глупо, дерзко… Потому что еще мальчишка! Но судить Вито, будто он какой-то преступник…
– Мама, он и совершил преступление.
Все его попытки достучаться до нее оказались тщетными, мать лихорадочно искала выход и, как ей показалось, нашла:
– А если поговорить с тем мужчиной, заплатить ему за разбитую машину? Дать больше, чем стоимость… за моральный ущерб.
– Слава богу, ты признаешь, что Вито нанес и моральный ущерб, – проворчал Ипполит. – Не знаю, как поступит тот мужчина, я б не взял деньги, а довел до суда. Думаю, Вито было бы полезно узнать, заодно испытать на своей шкуре, что поступки имеют тяжелые последствия. Для него в первую очередь.
– Ты жестокий, – упрекнула его мать.
– Да, наверное. Но, мама… Впрочем, что бы я ни сказал, мои слова ты воспримешь в штыки. Спокойной ночи.
Обе женщины проводили его взглядом, пока он не скрылся, обессиленная Раиса упала в кресло, в наступившей тишине она произнесла дрожащим голосом:
– Господи, как мне тяжело… Почему, почему все это свалилось на меня?
– Выход всегда находится, – не утешая, а скорее рассуждая, сказала Милена. – Плохой, хороший, но он будет. Даже по независящим от нас причинам он приходит, тогда остается одно: принять его. Думаю, надо поговорить с тем мужчиной, чтоб он забрал заявление.
Отскочив от машины ДПС, Асланбек рухнул на землю, зная, что раздадутся выстрелы, главное, ему не стать мишенью, не попасть под случайную пулю. У них как в армии – приказы не обсуждаются, как только Асланбек упал, автоматная очередь прошлась по автомобилю гаишников. В это время Асланбек откатился подальше от дороги и, вытащив пистолет, начал подниматься, устремляясь к джипу.
Гаишник, интересовавшийся документами, не успел выйти из машины, рухнул у колес.
– Твою мать! – процедил Курок. – Откуда они взялись?!
Из плотной стены камыша выскочили темные фигуры – явно вооруженные до зубов, в касках, по ним прошелся очередью Сажа, под обстрелом они вынужденно попадали. Но и с другой стороны джипа, словно из-под земли, выросли такие же фигуры, оттуда раздались короткие очереди.
Курок крепко сжал пистолет, прицелился… В то время как Борода поливал из автомата, Сажа рявкнул:
– Гони к Беку!
Но водитель успел выстрелить два раза, попал не попал – не заметил, вообще-то он не промахивается. Курок нажал на газ, машина двинулась вперед. Борода менял рожок, Сажа заступил на смену, не давая подняться «камышовой» группе захвата, получив совет от Курка:
– По копытам бей! Они в броне!
Где можно, Асланбек бежал практически на четвереньках, падал, полз, отстреливаясь от тех, кто находился на противоположной стороне дороги, – они тоже стреляли. Каких-то пятнадцать-двадцать метров, а стали они непроходимыми, пули свистели, но маленькое обстоятельство помогало: группа захвата стреляла осторожно, боясь попасть в своих на противоположной стороне у камышей.
Настал самый ответственный и опасный момент: Асланбеку нужно было залезть в джип. К этому времени оба автоматчика заменили рожки и на две стороны с криком «ааа» палили. Запрыгнув в салон, главарь вскрикнул, пуля все-таки попал ему в бедро. Джип сорвался с места, но вдруг его повело, повело… Сажа схватил руль, выравнивая авто, крикнул:
– Курка ранили!
– Жми! – не разжимая челюстей от боли, процедил сзади Асланбек.
Но смена водителей – это время, которое работало на противников, посему, не взирая на адскую боль, Асланбек высунулся с автоматом в окно. Борода сделал то же самое, на обе стороны, не жалея патронов, они не давали бойцам поднять головы. Тем не менее выстрелы с противоположной стороны и ударяющиеся о бампер пули красноречиво говорили о цели противника.
– Быстрей! – заорал Саже Асланбек. – По колесам палят! Живыми хотят взять! Давай же, гони!
Благо места в джипе достаточно, чтоб раненого Курка скинуть с сиденья, затем столкнуть на соседнее и прыгнуть за руль. А уж скорость джип набирает с нуля просто бешеную, тем более на ровной асфальтированной дороге. Вскоре выстрелы слышались далеко позади.
– Теперь только б в деревне нас не поджидали, – сказал Асланбек, держась за спинки кресел и глядя в лобовое стекло. – Так, сворачивай влево. Если за нами едут, то по главной дороге, а мы выедем на окраину. Теперь еще раз влево… Через деревни и хозяйства будем добираться, в объезд.
– А проедем?
– На внедорожнике запросто.
Борода все назад смотрел, но вот он развернулся, чмокнул автомат и расхохотался.
Конечно, Горбанев рассчитывал на другой результат, ведь раньше, стоило ему только пальцем поманить, Алла прибегала, дыша шумно и счастливо, готовая выполнить любой его каприз… Да когда ж это было? Десять лет назад, пятнадцать? М-да, время, наверное, пагубно сказывается на отношениях, все приедается, видимо, приелся и он – человек с королевской осанкой и такими же замашками, а королей глубоко задевает, когда все привычное вдруг меняется. Не исключено, что Алле скучновато с ним в постели, силенки-то уж не те, запас прочности есть, а силенки… поубавились. Но таковы чужие женщины, только жена способна терпеть все выверты, редкий и некачественный секс, не требовать излишков.
Пора успокоиться, поселиться где-нибудь на берегу Адриатики и остаток жизни провести без встрясок, в довольстве и достатке. Ни один пророк точно не скажет, что ждет нас через год-два, тут главное – вовремя и с набитыми карманами убраться подальше, а то за один час можешь безвозвратно потерять дом, бизнес… Уехать бы! А в Россию приезжать, только когда придавит тоска, и не факт, что она придавит.
Сейчас главное – деньги вернуть, жертвовать их на бедность семейству Баграмян Анатолий Петрович не собирается. В конце концов, пусть без трех тысяч, но вернуть, люди теряют больше иногда. Черт, лучше б месяц назад, когда ездил с Аллой в столицу, он купил бы ей сумочку за пятнадцать тысяч рублей, сегодня она не требовала б три тысячи баксов, постеснялась бы. Так устроен человек: ему в чем-то делаешь поблажку, даришь мелочь какую-нибудь – в будущем он стесняется требовать большего хотя бы до определенного времени. Алла намекнула: мол, мне так нравится вон та сумочка, она подойдет к моей дубленке. Он мог сделать вид, будто не услышал, но Анатолий Петрович рассвирепел и раскричался: «Что ты себе позволяешь, я не рассчитывал на эти траты, у меня бюджет…» Самому противно было, потому что жаба задавила, и Алла эту жабу видела.
Анатолий Петрович сел в машину, а ездит он с водителем, хотя прекрасно водит автомобиль. Но есть правило: достиг ты высокого уровня – играй в него до конца. Кстати, на благородные фишки денег он не жалел, античные статуи заказал для парковой зоны во дворе, личный герб ему смастерили, а если попадается случайно постельное белье с его инициалами – он покупает стопками до потолка, невзирая на цены. Просто приятно спать на простынях с инициалами «А. П.» или «Г». Алла и тут умудрилась шпильку вставить: «Толик, буква Г означает не только твою фамилию, говно тоже начинается с буквы Г». Вот зараза!