– Людмила, – представилась «сестричка», чувствуя себя не в своей тарелке.
– А это мой друг, – тарахтела Марьяна, направляясь в зал. – Его зовут Юрик. Он уважаемый человек, моему мужу поставлял охрану, но это папочку не спасло.
– Вы мало похожи, – оценивал «сестричек» Клочко.
– У нас мама общая, папы разные, – быстро сориентировалась Марьяна, на все у нее готов ответ.
Клочко попросил официанта принести прибор для «сестрички» и предложил дамам изучить меню. Марьяна доверила выбрать блюда Людмиле, незаметно шепнув, когда спонсор ужина отвлекся на официанта:
– Выбирай самые дорогие. – И тут же повернулась к Клочко: – Ну, что, Юрик, как там наши дела?
– Кое с кем я переговорил, обещали содействие... – Он покосился на Людмилу, не решаясь при ней говорить.
Калюжник вошел в зал ресторана, осмотрелся, подыскивая столик. Заметив Клочко, хотел повернуть назад, посетовав про себя: нигде нельзя расслабиться, обязательно встретишь мурло, от которого аппетит пропадает. Сегодня суббота, день ангишваны, но проходит она без него, надоело. Все эти попойки устраиваются с одной целью: чтоб мозги атрофировались, и войско стало, как зомби. Поздно поворачивать назад, Клочко его заметил, сделал приветственный жест рукой, но так, лишь бы отделаться. Значит, не хочет, чтоб Витяня подходил к нему, он занят. И Калюжник, усмехнувшись, вразвалочку двинул к столику Клочко.
– А вам советую... – говорила Люда, изучая меню, – раз вы предпочитаете пить крепкие напитки... коньяк «Отард». Надеюсь, в этом ресторане нет подделок? Этот коньяк делается в замке Шато де коньяк. В его подвалах трехметровые стены омываются водой, что поддерживает нужную температуру и микроклимат, это очень важно для выдержки.
– Сегодня я почерпнул массу полезных знаний, – сказал Клочко. – Теперь меня на мякине не проведут. Ну, а вы, Людмила, что будете пить?
– Мартини, – подсказала Марьяна.
– Ну, разве что глоток... – согласилась Люда.
Она, знающая практически все об изысканных спиртных напитках, ни разу не пила их, а хотелось попробовать, несмотря на сегодняшнее утреннее похмелье. Но всего лишь глоток, от этого плохо не будет. Когда еще удастся?
– Разрешите?
Люда подняла глаза. У столика стоял амбал, на физиономии которого жирная печать: вчера откинулся с зоны.
– Садись, – безнадежно махнул рукой Клочко. Вечерок покатился не по плану, это расстроило, но появление Калюжника, пожалуй, как нельзя кстати, вдруг он захочет снять Людочку? – Знакомься. Это Марьяна. Это Людмила. А это Витяня.
– Виктор, – поправил Калюжник.
Опускаясь на стул, он заострил внимание на имени одной из дам за столом – оно последнее время прямо-таки «любимым» стало. Женщин с именем Людмила тысячи, тем не менее, он уставился на девушку с заметным интересом. И показалось ему, что однажды уже встречался с ней...
– Почему ты не на даче? – отвлек его Клочко.
– Подчиненным надо давать свободу. Иногда.
Калюжник снова перевел глаза на Людмилу, отметив: обилие косметики ей не идет, и скорей всего потому, что нанесена косметика неумелой рукой. Зачем же так мазаться, если не умеешь? Поведение не шлюхи... Где-то он видел эти кошачьи глазенки...
Официант принес спиртное и закуски. Первый тост – за знакомство. Люда осторожно взяла конусообразный бокал, пригубила. Изумительный вкус.
– Это мартини-биттер, – определила Люда. – Привкус горьковатый.
– Что б я так жил! – воскликнул Клочко, заметив, с каким пристальным вниманием за Людой наблюдает Калюжник. Значит, девчонка ему приглянулась. – Откуда такие познания, Людочка?
– Я работала промоутером в продуктовом супермаркете, – сказала она. – Толкала, как сейчас говорят, спиртное.
– Пардон, а что такое промоутер? – почему-то хихикая, спросил Клочко. – Новая кличка продавца?
– Это производное от английского слова «промоушен», что означает продвижение, – объясняла Люда. – А промоутер занимается продвижением товара на рынке, я и занималась...
Калюжник замер. И говорит не как шлюха, а по виду – так самая настоящая... Где-где она работала? В продуктовом супермаркете? Спиртное толкала? Он впился в девушку глазами и наконец узнал.
Ипсиланти сидел в машине у дома Свищевых – ждал Петра Петровича. Георг хотел поговорить с ним наедине, а не при жене, которая постоянно перехватывает инициативу. По телефону Лидия Евгеньевна сказала, что мужа нет, вернется поздно, так как близится конец года, на работе аврал.
Ипсиланти узнал его издали. Он шел так же, сгорбившись, как сидел за столом, когда Краснов и Георг впервые познакомились со Свищевыми. Ипсиланти вышел из машины, пошел навстречу, поздоровался.
– Кто вы? – отпрянул Перт Петрович.
– Следователь Ипсиланти, – ответил Георг, поразившись пугливости Свищева. – Я приезжал к вам по поводу вашего заявления...
– Помню, помню, – проговорил тот, но испуг его не прошел. – Вы нашли Тимофея и Людмилу?
– Нет, к сожалению. Но у меня есть несколько вопросов к вам.
– Идемте в дом...
– Мне хотелось бы поговорить с вами наедине. Вон моя машина... Посидим в ней?
Неохотно Петр Петрович сел в машину, сел с некоторой обреченностью, будто предвидел, что Ипсиланти устроит ему казнь. Наверное, Петр Свищев привык подчиняться. Впрочем, не он волновал Георга. Ипсиланти начал после небольшой паузы, дабы этот человек привык к мысли, что ему придется ответить на ряд неприятных вопросов:
– Петр Петрович, а вы сказали неправду. Летова не крала вашего племянника. – Кажется, Свищев перестал дышать, во всяком случае, производил впечатление неживого существа. И молчал. Посему Ипсиланти продолжил: – Тимофей убегал от вас. Я думаю, вам плевать на мальчика, где он и что с ним. Но мне интересно знать, почему вы написали заявление, будто его украла Летова?
– Я... не писал... то есть... жена настаивала...
– Петр Петрович, давайте по существу.
– Хорошо. Тима – очень сложный ребенок, а у нас определенные правила, строгости. Он не привык...
– Я не требую, чтобы вы оправдывались передо мной, отношения с Тимой – дело вашей совести. Мне известно, что Тимофей – неродной сын вашего брата, он его усыновил. Но усыновил официально, и мальчик является наследником первой очереди. Думаю, именно в этом лежат корни вашей неприязни к нему, фактически чужому ребенку. Видите, мне все известно.
– Вы не правы. Мы с женой очень хотели иметь ребенка...
– Речь идет не о вашей жене. О заявлении. Почему вы только спустя семь месяцев написали его, оболгав Летову? Петр Петрович, лучше расскажите правду. Я ведь все равно до нее докопаюсь, но в этом случае вам придется давать объяснения в другом месте.
– Я не могу.