– Кому ты звонила? Его зовут Георгий Маркович? А фамилия? – забросала Марьяну вопросами Люда.
– Фамилия Ипсиланти.
– О, господи! Он не должен меня видеть, поняла?
– Чего ты так труханула? – удивилась Марьяна.
– Да это же он ищет меня!
– Тебя?! – Еще больше удивилась Марьяна. – Ну, со мной дело ясное, я влипла в паршивую историю...
– Я влипла в еще худшую историю, – воскликнула Люда. – Подумаешь, на тебе один труп. На мне целых три!
– Вау! На тебе?! А как ты их?
– В том-то и дело, что никак. Меня хотели убить, но убили их. В моей квартире. И теперь этот Ипсиланти ищет меня. Поняла?
– Не-а. Да не паникуй, иди наверх, я сама с ним побазарю.
– Ты? – Остановила на ней Людмила недоверчивые глаза. – Но ведь проболтаешься! Ты болтливая, как твой попугай Бакс.
– Бакс не мой. Моего мужа.
– Нет, мне надо уходить. Я не могу рассказать ему правду, не могу подвести ребят. И никто не должен знать, где Тимка. Вот только куда... Куда мне идти?
– Наверх, балда! – рявкнула Марьяна. – Куда ты пойдешь ночью?
Люда стояла посреди комнаты в нерешительности. Раздался звонок в дверь. Она охнула, заметалась, а Марьяна снова рявкнула:
– Иди наверх. Не бойся, не проболтаюсь. Думаешь, мне охота одной оставаться? Дудки. Я тут со страха помру. Иди, иди, я пошла открывать.
В общем, пути отступления были отрезаны. Людмила понеслась наверх, уповая на порядочность Марьяны, которая, кажется, понятия не имела, что это такое. Не потому, что плохая – просто она другая.
– Как тебя понимать? – С этим вопросом, едва Марьяна открыла дверь, ворвался в дом Ипсиланти. – Почему не отвечала на звонки? Я собирался в розыск...
– Нет, какого черта ты на меня налетел? – взбеленилась Марьяна. – Думаешь, мне сладко было эти дни? Да лучше б ты меня не отпускал...
– Это всегда можно исправить и прямо сейчас.
– Нет, не надо. – Тут же пошла на попятную Марьяна. Все, осталось залить гостиную слезами. Она рухнула на диван, разрыдалась. – За что на меня столько свалилось? То Елецкий, то этот сукин сын, что его застрелил, то мудак, который в доме напал на меня-а...
– Марьяна! – гаркнул Ипсиланти, с раздражением глядя на нее. Нет, это не женщина, а помесь базарной бабы с недоразумением. – Хватит страдать. Рассказывай по порядку.
Она утерла нос бумажной салфеткой, еще пару раз всхлипнула, поглядывая на Ипсиланти с упреком, после чего рассказала в свойственных ей выражениях, как ходила на рандеву с родственничками, как на нее прямо в доме напал неизвестный, как она его «припечатала», убежала на вокзал, вернулась домой...
Калюжник с Мятежным притаились в подъезде напротив дома Марьяны, двое других парней заняли позиции за углами дома. Со своей братвой Калюжник примчался к дому Марьяны в тот миг, когда на крыльце звонил Ипсиланти. Мятежный предупредил:
– Это следак, он вызывал меня однажды.
– Тогда рассыпались, – приказал Калюжник братве.
Автомобиль оставили в переулке, а третьего по счету братка Калюжник послал на разведку. Тот отсутствовал минут двадцать, наконец вынырнул из-за угла дома Марьяны, перебежал улицу и сообщил:
– Еле нашел щелку. Следак надолго застрял. Она базарит, он уши развесил.
– Кто-нибудь еще с ними есть? – поинтересовался Калюжник.
– Не, вдвоем сидят. А я думал, он приехал ее траха...
– Заглохни! – бросил Калюжник и задумался.
– Че делать? – спросил разведчик.
– Ждать, – угрюмо сказал Калюжник. – Иди, стань за угол. Будем ждать, когда следак уйдет. Нам проблемы не нужны.
Разведчик убежал, Калюжник из подъезда наблюдал за ним, пока тот не скрылся в черном проеме между домом Фисунов и домом Летовой.
Придерживая воротник куртки, Мятежный нервно постукивал одной ногой о другую. Ему действительно стало холодно от одного сознания, что готовится налет на дом какой-то Марьяны. Главное, он не знал, что замыслил Калюжник. Искоса наблюдая за ним, Мятежный отметил его хладнокровие. Вот бы и ему так... Но внутренности Олега трепыхались, будто там сидела некая живность. Он не выдержал – ему хотелось знать, к чему готовиться:
– Что ты намерен с ней сделать?
– Поспрашивать, – отозвался Калюжник.
– А потом?
Калюжник молчал, глядя на дом Фисуна.
Наконец Марьяна доползла до момента, когда в ресторане увидела его.
– Клочко... Клочко... – вспоминал Ипсиланти.
– Он этот, бизнесмен – у него ЧОП. Охраной снабжает кабанов типа моего.
– А, частное охранное предприятие. Значит, Клочко подходил к убийце?
– Да, да. Он его знает. Подошел к нему... к убийце... улыбался. А тот... убийца... сидит за столиком, рюмку держит и свысока ему чего-то говорит... Представь: убийца сидит, а разговаривает с Клочко свысока. Не понял? Ну, Клочко над ним стоял, а все равно ниже его был, как шавка. Понял теперь? Ух, долго же до тебя доходит. Я подумала, Клочко меня сдает ему, и сбежала из ресторана.
– Ну и глупо, – сказал Ипсиланти. – Надо было мне позвонить, там бы сцапали и твоего убийцу. Теперь труднее будет. Странно все же, что он тебя не убил сразу после Елецкого. И почему, кстати, его убил?
– Делиться не хотел. А меня не грохнул потому... потому что я ему понравилась.
Ипсиланти кинул в нее сочувствующий взгляд. С умной женщиной трудно, а с дурой втройне труднее. Он переменил тему:
– Марьяна, ты не слышала про трех тузов?
– Что-то муж трепался про них...
– Так это реальные люди?
– Ну, да, реальные. Какие-то козыри...
– Точно! – подхватил Ипсиланти. – Козырные тузы. А кто они?
– Да мне до фени были эти тузы, я и не вслушивалась. Мой Фисун их постоянно матом укрывал. Говорил, что эту падаль наше воронье не склюет, потому что у нас и воронье падаль. А воронье это вы – менты и прочие.
– А еще что слышала от мужа? Хотя бы краем уха? Его же за что-то убили.
– Да моего Фисуна грохнуть мог любой. Те же друзья, хотя он предпочитал давних друзей, таких же старых козлов, но без бабок. Остальные были так: либо партнеры, либо связи. Фисун никого в грош не ставил, давних друзей тоже, но с ними ему было проще, не приходилось корчить из себя культурного. Скажу тебе честно, иногда даже мне хотелось его прикончить. Не знаю, может, вот это интересно будет...
– Давай, давай, выкладывай, Марьяна.
– Ну, однажды мой Фисун сильно повздорил с Костей Чупахиным прямо у нас дома.