– Ну, на сегодня хватит мучений, – сказал вошедший Донник. – Держи пиво.
Сева поймал банку, упал в кресло и с наслаждением приложился к отверстию, проливая холодные капли на грудь. Донник тоже пил, но не с таким удовольствием, как Сева, который, оторвавшись от банки, попросил лист бумаги.
– Лист? Зачем? – Все-то нужно знать Доннику.
– Да так… – сыграл смущение Сева. – Я иногда… стихи пописываю.
– Да? – приятно удивился Донник. – Почитай мне свои стихи.
– Не, не, не! – запротестовал Всеволод. – Я их никому не читал. Стесняюсь.
Донник уговаривал, а молодой танцор категорически отказывался, повторяя и повторяя про себя номера телефонов, ибо боялся забыть цифры. Донник все же достал из сумки маленькую тетрадку, вырвал лист. Сева схватил лист и лихорадочно записал телефоны, при том не стеснялся закатывать глаза к потолку, хмурить лоб. Делал это не нарочно, а действительно вспоминал цифры, чем дополнительно убедил Донника: муза посетила. Когда Сева закончил писать и, аккуратно сложив листок, убрал его в нагрудный карман рубашки, Боря, наблюдавший за ним, вдруг томно вздохнул:
– По-настоящему талантливый человек талантлив во всем. Мне стихи никогда не давались, хотя я и пытался их писать.
– У меня есть к вам просьба, – сказал Сева. – Не могли бы вы научить меня ставить танцы? В будущем я планирую стать балетмейстером-постановщиком.
– Понимаешь, балетмейстерами рождаются. Но я готов поделиться опытом. Ты тоже хочешь возить группы, признайся?
– Ну… – улыбнулся Сева. – Хотелось бы… в будущем.
– А тебя не смущает консумация? Видел, сколько из-за нее проблем? И это пока семечки, к концу все озвереют.
– Консумация меня не смущает, – заверил Сева. – Деньги не пахнут. А я хочу много зарабатывать и ездить за границу. Мне это нравится, хотя я первый раз приехал на гастроли за рубеж. Раньше все больше по нашим кабакам танцевал, а это куда хуже, чем здесь. Мне плевать, что думают остальные ребята, лично я хочу денег, мне все равно, каким способом их добывать. И вы правы, что держите всех в кулаке. Дисциплина – вещь святая, я бы на вашем месте ужесточил меры. Так как, поможете?
– Что ж, тогда я предложу тебе поработать у меня репетитором. Я буду ставить номера, ты, помимо участия в них, должен знать и те, в которых не занят. Потом ты будешь отрабатывать каждый номер, добиваться синхронности, за это буду тебе платить отдельно, но пока немного. Согласен?
– Еще бы! – Сева протянул банку пива к банке Донника. – За сотрудничество?
Чокнулись, Борис продолжил наставления:
– Только учти, тебе самому надо подучиться, танцевальная школа у тебя неважная, если честно. Руки как грабли, ты плохо ими владеешь, а руки – это выразительное средство танцовщика. Потом, у тебя хромает техника вращения. Некоторые туры делаешь добротно, но слишком малое количество оборотов. Прыжки куцые. Сколько лет ты занимался танцем?
– Три года, затем был большой перерыв, потом пришлось наверстывать.
– То-то и оно! Скован. Но это поправимо. По приезде серьезно займемся школой.
– А вот скажите, Борис… (Донник всем разрешал обращаться к себе без отчества, это современно.) Скажите, если можно, как вам удалось выехать за границу? Ведь о работе за рубежом мечтают многие, а не всем это удается.
– Видишь ли, безусловно, мне помогли, – разоткровенничался тот. – Я не выезжал за рубеж долго. Есть люди, которые договариваются напрямую с боссом отеля или казино, но для этого надо выехать хоть раз за рубеж, а денег у меня не было. Приезжали делегации, моих танцоров показывали им, а в поездку с ответным визитом мой балет не брали. Ездили коллективы, руководители которых являлись родственниками городского начальства. Было обидно. А потом как-то приехали в наш город двое… скажем, менеджеров. Они занимались набором танцовщиков для работы за рубежом (Сева замер, аж дышать перестал). Я к ним обратился за содействием, показал коллектив. Они помогли. Только с условием, что от общего гонорара я должен отдать им тридцать процентов. Поэтому вы получаете немного, собственно, как и я. Вот и все.
Сева решил, что сегодня выяснять подробности не стоит, Донник может одуматься и больше никогда не пойти на откровения. Сначала надо убедить его в преданности, в преданности не на словах, а на деле. Тогда Донник посчитает его своим в доску, возможно, станет больше доверять. Распростившись, Сева пришел к себе в номер, позвонил Руслану. Когда тот ответил, выложил ему телефоны, которые успел запомнить и записать, но далеко не все. И сказал, что завел дружбу с Донником.
– Молодец, – похвалил Руслан. Он не мог говорить открыто, ведь в машине сидел Гриша. А для всех без исключения Всеволод уехал к умирающему родственнику на Сахалин. Поэтому ограничился намеком: – А где она?
– На прогулке, – ответил Сева из далекой Турции. – Но об этом потом, а сейчас я хочу сказать, что Донник знает тех людей, которые вывезли Розу и Настю в Турцию.
– Как думаешь, он в деле с ними?
– Пока не выяснил. Но постараюсь узнать.
– А у нас Дуську Акимовну кокнули. Задушили. При случае выдай информацию мэтру и посмотри, как он будет себя вести.
– Ни фига себе! – отозвался Сева. – Как думаешь, к нашему делу это имеет отношение?
– Тоже пока не знаю.
– Ладно, гуд бай.
– Гуд бай, – ответил Руслан, положил мобильник в карман и тронул машину с места. Они подъезжали к Краснодару.
– С кем трепался? – осведомился Гриша.
– Да так, с опером из Краснодара. Он пашет по делу об убийстве Ибрагимовых.
Четыре часа Руслан колесил по улицам города. Ах, Краснодар – столица юга! Зелень кругом, каштаны и пирамидальные тополя, роскошные особняки и хаты-мазанки… Город бурлящий, с широкими проспектами, новостройками, успевшими состариться, рекламными щитами на каждом шагу. Руслан не хотел бы жить в этом городе, где слишком много суеты. В летнее время и родной город раздражал, а уж постоянно вариться в котле, где народ чуть ли не по головам ходит, – нет. Посчитав, что к Берте Станиславовне ехать еще рано, он завернул в первое попавшееся отделение милиции и напросился позвонить. Обзванивал номера, предоставленные Севой. Разочаровался, так как это были в основном магазины – филиал магазина «Бурда», «Ткани», «Индивидуальный пошив обуви», отдел бижутерии в супермаркете. На последних двух номерах, услышав слово «магазин», Руслан прерывал связь. В списке был единственный личный номер, да и тот ответил: «Абонент временно недоступен». Однако Сева говорил, что далеко не все номера запомнил. Созвонившись с Зиминым и выяснив, что новостей нет, Руслан ушел из отделения. Перекусили с Гришей в закусочной и поехали по адресу.
Дверь открыла миловидная женщина лет сорока в фартуке, поздоровалась, прочла удостоверение и не успел Руслан слово сказать, как она первая спросила: