– Ну, хотя бы... хотя бы оставь свой телефон. А я дам свой.
– Ладно, – сдалась она. – Пиши.
Он нажимал на кнопки трясущимися руками, будто с похмелья, потом позвонил ей. Сандра подумала, как обозначить номер, и написала, занося его в память трубки: «Дядя папа». Затем, повесив сумочку на плечо, бросила:
– Пока.
И ушла. Бельмас рухнул на стул и вытер платком вспотевшее лицо. М-да, не так он представлял воссоединение с дочерью. На место Сандры упал Горбуша.
– Будешь обедать? – механически спросил Бельмас, тот утвердительно кивнул. Непризнанный отец подозвал официантку, Горбуша водил пальцем по меню, показывая ей, что он хочет.
«Как она сказала? – вспоминал Бельмас. – Я должен был доказать, что достоин... Значит, и Сандре доказывать надо? А как?» На этом вопросе он застрял. Однако! При всем том Сандра уделила ему время, дала телефон и записала его номер. Все не так плохо. Он одержал маленькую победу.
За соседним столиком молодой человек допил кофе, расплатился и выбежал из кафе. Идя по аллее, он говорил по телефону:
– Склиф, это его дочь.
– Да ты что! – откликнулся Склиф. – Точно?
– Ага, точно. Зовут Сандра. Бельмо она не хочет за папу признавать, как я понял.
– Да плевать, что она хочет. Нам повезло.
Сербин и Оленин смотрели запись.
– Ну, вот она выходит, – произнес Сербин, указывая Оленину на монитор. – Десять минут шестого. Как мы убедились, Белоусова не возвращалась. Но из ее кабинета звонил мужчина, так?
– Мужчина, – подтвердил Оленин. – Голос был глухой, но мужской.
– Проверим еще раз. Во сколько прибыла группа?
– В шесть минут восьмого. Я выяснил время.
– Офис Гринько пустеет с шести часов. Давай с этого времени посмотрим, кто входил в здание.
– На лице убийцы не написано: иду убивать.
– Естественно, – согласился Сербин. – Тем не менее не исключено, что заметим нечто необычное. Я уверен: Гринько убил не профессионал, это не заказное убийство. Ни один киллер не стал бы подвергать себя случайностям, которые по теории вероятности его подведут. По моей идее, этот человек должен как-то отличаться.
– Не понимаю вас, – озадачился Оленин. – Киллер или не киллер, какая разница? Там побывал Бельмас с компанией. С теми же парнями он отбывал срок в колонии. Один, по кличке Держава, сел за перевозку наркотиков. Второй, Горбуша, за разбойное нападение, повлекшее тяжкие телесные повреждения. Что вам еще нужно?
– Истина. Но пока она размытая. Стоп! – Сербин, вглядываясь в монитор, выпятил губу. – Кажется, один ответ у меня есть. Когда сообщили, что в офисе Гринько произошло убийство? Мне нужно точное время. До секунд.
– Без девяти минут семь. Это точно, я узнавал, как вы просили.
Сербин откинулся на спинку стула, взглянул на Оленина хитро и произнес:
– Посмотри внимательно. Ты ничего не видишь?
– Вижу. Бельмо и шляпы.
– На время посмотри.
– Без девяти... – Оленин недоуменно вытаращил глаза. – Значит, когда он входил в здание, кто-то именно в это время позвонил и сообщил об убийстве. То есть убийство уже было совершено.
– Скажи, заранее кто-нибудь мог знать, что Гринько застрелят?
– Ну, гипотетически мог. Например, Бельмо поделился с кем-нибудь из воровской братии, – упрямо стоял на своем Оленин.
– Полная чушь, – сказал Сербин с оттенком сожаления.
– Но Бельмо заходил пустым, а вылетел из окошка с кейсом, – обиделся Оленин.
– Зачем же ему убивать Гринько, если он получил кейс с деньгами? – давил логикой Сербин. – Кстати, мы не знаем, что в кейсе, а гадать не будем. Теперь слушай мои выкладки. Знаешь, кто звонил?
– Кто? – произнес Оленин так, будто готовился на все доводы Сербина ответить возражениями.
– Звонил убийца Гринько и секретарши. Он знал, что Бельмо придет за деньгами, поэтому позвонил, чтобы вора взяли на месте преступления. Теперь это очевидно. Но почему он звонил из кабинета Белоусовой, а не прямо от Гринько? Как он вообще попал в ее кабинет?
– Или Белоусова отдала ключ убийце, или он выкрал его и сделал дубликат, – предположил Оленин. – Во втором случае он мог тайком взять ключ у технички.
– Почему именно этот ключ? – долбил Сербин.
– Взял первый попавшийся, готовясь к преступлению.
– В таком случае он был хорошо знаком с Гринько, раз знал, где лежат ключи от кабинетов.
– Ну да, – распахнул глаза Оленин, словно сделал открытие. – И подгадал под приход Бельмаса, зная, что тот не единожды отдыхал на зоне, значит...
– Одним словом, решил подставить Бельмо с его дружками.
– А знали о деньгах немногие, только все члены семейства. Но поскольку звонил мужчина, женщины исключаются, так?
– Одну женщину исключать не будем. Белоусову.
– Считаете, она пособница? Вообще-то ее поведение мне тоже показалось странным.
– Дело даже не в поведении. Видишь ли, убийца, а новичок тем более, готовился к убийству. Неспроста он добыл ключ от кабинета Белоусовой – возможно, ему надо было там переждать до того времени, когда придет Бельмас. Или он еще что-то заготовил, а что, мы пока не понимаем. Кстати! Окно кабинета Белоусовой выходит на фасадную часть, значит, он видел, когда Бельмас входил в здание и...
– Тут же позвонил в милицию, – закончил Оленин.
– Точно. Вот и выходит: кабинет учетчицы был у него запланирован. Отсюда следует: ключ он взял тот, который ему был нужен. Надо установить наблюдение за Белоусовой. Вполне вероятно, что она знает убийцу. Итак, у нас на подозрении три человека из семейства Гринько.
– Зять же не был в курсе.
– Говорить можно все что угодно, язык без костей, – усмехнулся Сербин. – Будем крутить троих. Для начала они должны предоставить алиби. А сейчас мы посмотрим, кто выходил из здания около семи или чуть позже, попробуем установить личности выходивших...
Сидя на кухне с кружкой кофе, Таисия набирала один и тот же номер на мобиле, но не дозванивалась. Она разочарованно откладывала трубку, закуривала сигаретку и, не докурив до половины, снова брала телефон, и снова ее ждала неудача.
Ее жизнь на протяжении тридцати трех лет проходила однообразно, серо. Да и сама она серенькая, выдающихся способностей не имела, запросы у нее были предельно скромные. Таисия и не впадала в мечтания о принцах, не верила в сказки о Золушках, ее желания ограничивались одним: мужа бы хоть какого-нибудь заиметь да ребенка.
На протяжении последних трех лет она постоянно встречалась с молодым человеком, но тот не рвался в мужья, мало того, предпочитал не афишировать их отношения, а она его любила. Только если б появился еще кто-то, который все же позвал бы ее в загс, Таисия задавила б в себе любовь и стала бы ему верной, преданной женой. О таких женах в книжках не пишут, потому что они никому неинтересны, всем подавай кипящие страсти, авантюры, неординарность, а она стала бы обычной женой, каких миллионы. Наглаживала бы мужу рубашки, торчала бы у плиты, нянчилась бы с малышом... Это называлось бы у нее полным счастьем. Только не идет оно в руки, то счастье. Хоть расшибись, не идет.