– Вы хотите сказать, что…
– Я похоронил их в лесу, так как мы шли пешком – наших коней украли, а до усадьбы было далеко. Я не мог сказать герцогине, что ее муж погиб от руки моего отца, не мог сказать, что и отца он убил. Преподнес так, будто они погибли в результате нападения разгневанных людей. С тех пор прекратились нелепые смерти… до нынешнего времени. Но я подошел к главному и худшему, мадам.
– Что еще? – замерла Марго.
– Ваш брат не может жениться на Шарлотте. От герцога ей передался недуг, который мой отец распознал у нее в раннем детстве.
Новость была похожа на гром среди ясного неба, у Марго кровь остановилась в жилах. Ахнув, она машинально прикрыла ладонями рот:
– Не может быть! Она… О, я должна была догадаться! Но подумала, что недугом страдала герцогиня.
– Посчитав себя виновной в том, что родила дочь с изъяном, герцогиня разделила ее участь, спрятавшись от людей и погрузившись в темноту. Она была редкостная женщина, умная и волевая. Я же посвятил себя изучению болезни и поискам способов ее лечения. Шарлотта не может жить при свете дня, мадам, объясните своему брату.
– А что с ней будет, когда она выйдет на свет?
– В составе ее крови изменений к лучшему не наблюдается. У отца Шарлотты от света в течение нескольких минут кожа покрывалась пятнами, затем волдырями, он страшно страдал. Должен признаться, положение Шарлотты хуже. Дневной свет может убить ее. Шарлотту спасает мрак, мадам, и те снадобья, которые я готовлю.
– Скажите, откуда берется эта ужасная болезнь?
– Замечено, что чаще недуг поражает людей, рожденных при кровосмешении. Частичной непереносимостью света страдала шотландская королева Мария Стюарт, ее сын тоже. Известны случаи и ближе к нашему времени. Король Георг III, правивший Великобританией и прозванный Безумным, был поражен болезнью в тяжелой форме. Возможно, такова расплата за высокий ранг или наказание свыше за грехи предков. А может, все значительно проще: герцоги и короли на протяжении многих веков по политическим соображениям сочетались браком фактически с близкими родственниками, не допуская притока крови извне. Наука разобралась в причинах заболевания, но пока не нашла способа лечения.
– Вы меня убили, – с глубокой печалью сказала Марго. – Но ведь кто-то знает тайну Шарлотты и ее матери…
– Верно. Кто-то задался целью повторить прошлое, то есть натравить необузданную толпу на усадьбу. Этого и боялась герцогиня больше всего на свете, потому наняла глухонемых слуг, чтобы правда не просочилась.
– А какова цель у того человека, как думаете?
– Уничтожить герцогиню и Шарлотту, что и сделано уж наполовину. Но и у цели есть своя, первичная цель, и вот ее я не вижу.
– Значит, вы даже не представляете, кто убийца?
– Не представляю, мадам.
Марго подумала: а можно ли ему доверять? Профессор, как никто другой, способен оказать помощь, хорошо зная обитателей усадьбы, их слабости, недостатки с достоинствами, увлечения и прошлую жизнь, он пользовался доверием герцогини. Благодаря ему Марго получила возможность подготовить брата к ужасающей новости, далее оставалось надеяться на благоразумие Мишеля (как ни жестоко звучит, но пройти жизнь с женщиной тьмы – безумие). Да и пресловутого мотива у профессора не было. Что он получит в результате убийств? Потеряет доходное место, лабораторию. Нет, настоящий убийца добивается выгоды. Правда, есть одно «но», и если де ла Гра объяснит его, то Марго зачислит его в советники.
– Скажите, – заговорила она после паузы, – ее светлость поставила вас в известность, что срочно покидает усадьбу вместе с дочерью?
– Я давно предлагал ей увезти Шарлотту, но герцогиня хотела сначала подготовиться, так как переезд связан с большими сложностями. Девушку можно перевозить лишь ночью, позаботившись о дневном содержании в темноте. Необходимо было наметить конечную цель. Согласитесь, это непросто.
– Но герцогиня решилась на внезапный переезд. Почему?
– Для меня это явилось неожиданностью. Я ведь часто работаю ночами, а она не пришла посоветоваться со мной, как обычно.
Профессор дал ответ на «но» графини: герцогиня лишила его своего доверия. Да, доверие слишком серьезная вещь, а в обстоятельствах, когда смерть ходит по пятам, лучше поостеречься.
– Шарлотта знает о своем недуге?
– Разумеется. Однако не верит, ей не приходилось на собственном опыте убедиться, насколько серьезно она больна. Не дай бог, она захочет это сделать.
Марго нашла удобный повод прервать беседу:
– Я должна подумать, как подготовить брата. Извините, мсье.
Сидя на скамье у озера, она оплакивала несчастную долю Мишеля. Суров дал ей носовой платок, услышав «мерси», тяжко вздохнул.
– Помогите мне, Александр Иванович, – всхлипнула она.
– Чем, Маргарита Аристарховна?
– Чем-нибудь. (Сей ответ вызвал у него улыбку.) Ну, хотя бы… скажите ему сами о Шарлотте.
– Лучше вы скажите, а я постою рядом. Только прошу вас, не ставьте его перед выбором, он сам вынужден будет его делать.
– Хорошо, – на все соглашалась она. – Но… Он не откажется от своего слова. И что за жизнь у Мишеля будет? Но посоветовать-то я могу?
– Ни в коем случае. Нам следует всего лишь сообщить ему сведения о недуге Шарлотты, и все. Договорились? – Она кивнула, утирая нос и глаза платком. – Вы узнали у конюха, брал ли кто лошадь?
– Он же глухонемой. Кроме лакея, слуги все глухонемые. Ужас!
– Остается достать образцы почерков.
– Александр Иванович, я не могу ни о чем думать… Боже мой! Мишель идет! Умоляю вас, скажите ему…
– Все же у вас лучше получится, – струсил Суров.
– Напротив! У меня никогда не получалось преподносить дурные вести. Только подготовьте его, чтоб удар смягчить. Вы его друг…
– Хочу напомнить: вы Мишелю сестра…
Перепалку вынужденно прекратили – подошел Уваров.
– Искал вас повсюду, а вы вот где! – воскликнул Мишель. – Что за блажь гулять в эдакую погоду? Вот-вот дождь польет. Я намерен уехать, хотел попрощаться.
– Дождь собирается с утра, – пробубнил Суров, уходя от взгляда Марго, которая мимикой приказывала ему начать неприятную тему.
Уваров заметил неестественные гримасы сестры.
– Марго, ты что-то хочешь сказать?
– Я? – Ее глаза округлились. – Нет… хотя… в общем… Александр Иванович хочет… Правда, подполковник?
Суров, не ожидавший подобного коварства, просто взбесился. Так его подставить! Да за дурные вести казнили в былые времена! Желваки на его скулах в неистовстве заходили, он метнул в Марго взгляд, подобный молнии. Но делать-то нечего…
– Видишь ли, Мишель, – неуверенно заговорил он, – есть одно пренеприятное…