– Полностью согласен, – кивнул Левин. – Все же, видно, бабушка была экстрасенсом.
Где-то около полудня машина Круглова неожиданно остановилась.
– Что опять такое? – насторожился Левин.
А из его машины уже выпрыгивали женщины.
– Саш, ну чего? Опять машина забуксовала? – нудила Люська. – Маш! Ну что ты смотришь? Бери, толкай! Видимо, Круглов опять решил Машкой полюбоваться...
– Мы захотели есть! – громко и весело сообщила Марья. – Жень, мы в твою машину!
Пока Круглов с Машей что-то соображали на обед, Левин им помогал, а Люська воровала колечки колбасы, Лина отошла в сторону и попыталась позвонить домой. Безрезультатно, телефон сел, закончилась зарядка.
– Ну все, теперь мои и вовсе с ума сойдут, – встревожилась она.
– Ты чего такая? – подошел к ней Левин.
– Да телефон сдох.
– Позвони с моего, – потянул ей Женя черный аппаратик. – Звони давай, чтоб не волновались.
Лина позвонила и успокоила домашних, она и в самом деле поверила Левину, что они сегодня будут дома.
Тем временем ее уже звали:
– Лина!! Ну ты где? Садись за стол!
На улице моросил дождь, поэтому «стол» накрыли прямо в машине Левина. И оказывается, что Лина никогда ничего вкуснее не ела, чем эти сочные, еще теплые пирожки с капустой, и эта колбаса, на которую в магазине Лина даже не смотрела, и домашний сыр, и масло толстым слоем, и простенькие конфетки, и все это запивалось горячим чаем, который удивительно пах смородиновым листом.
– Наедайся, Лина, во Франции тебя так кормить не будут, – хихикнула Марья, уплетая трехэтажный бутерброд.
– Нет, Лина, а чего – ты в самом деле выходишь за француза? – удивился Круглов. – Я думал, Маша шутит.
– Они замечательные люди! – с пылом воскликнула Лина.
– Никто не спорит, замечательные, но опять же – другие традиции, менталитет... – буркнул Левин.
– Ты уже говорил, – напомнила Лина.
– Ха! Чего это другие?! Она свои привезет! – легкомысленно пожала плечиками Люська и затарахтела: – А давайте включим музыку!
И она по-свойски защелкала приемником, отыскала какую-то восточную мелодию и в страшной тесноте начала накручивать бедрами.
– Та-ара-ра-рам! – заунывно подпевала она. – Это я на танец живота ходила. А мы там вот так... та-ара-рам...
И Лина, и Маша отодвинулись подальше от центра, давая Люське простор для танца, а поскольку места было немного, то отстранившись, Лина впечаталась в плечо Левина. Тот не возражал: тут же облапил ее рукой, и сидеть стало еще уютнее. Круглов тоже притянул Машу к себе, и так они смотрели, как Люська дает концерт.
Неожиданно Люся прекратила танцы и резко выключила музыку.
– Ты чего? – засмеялась Марья.
– Да ничего! – ответила подруга. – Пока я тут пляшу, вы уже чуть семьи не создали! Можно подумать, я для этого стараюсь! Лина! Пододвинься!
– Во разошлась, – удивился Круглов.
– Чего ты злишься, – дернула плечиком Маша. – Мы ж твоего Варенкова не трогаем!
– Моего-о-о?! – оторопела Люська. – Так Варенков теперь получается мой?!
– Ну ты же сама хотела! – спокойно напомнила Маша. – Ты с нами и поехала для этого! Теперь ты выиграла, забирай это сокровище. Я согласна.
– Я тоже, – кивнула Лина.
– И я, – радостно потер руки Круглов.
– И я не против, – запросто разрешил Левин.
– Я! Теперь я против! – воскликнула Люська. – Я его разлюбила. У меня теперь... появился другой мужчина!
– Муж? – с надеждой спросила Лина.
– Не совсем... – загадочно блеснула глазками Люська и бросила искрометный взгляд на Левина. – Пока еще нет, но...
– Я просто диву даюсь! – искренне восхитился Левин. – Некоторые женщины всю жизнь не могут найти свою половинку, а здесь – три дня путешествия, из машины шагу не сделала и, пожалуйста, – у нее уже новый мужчина!
– Но-но-но! – выпрямился Круглов и взглянул на Марью. – Ты, Жень, учти, так тоже бывает.
– А я не спорю, я сам в этом твердо убежден! Лина, правда же?
– Правда, – кивнула та и, глядя в просветлевшие глаза Левина, добавила: – Очень жаль, что у меня никогда так не получается!
– Ну и дура, – дернула плечиком Марья.
– Я с тобой полностью согласен, – поддержал Левин.
– И я, – тут же присоединилась Люська.
– И я, – закончил Круглов.
– Похоже, здесь собрались одни единомышленники, – обиженно скривила губку Лина. – А домой мы будем добираться?
После обеда ехали уже веселее. Солнце светило не по-осеннему ярко, дорога была прямая и ровная, как стрела, а Люська не переставая вопила песни на заднем сиденье.
– Лина, расскажи мне про своего сына, – вдруг попросил Левин.
– А что про него рассказывать... – потеплели глаза у Лины. – Он у меня мальчишка самостоятельный. В следующем году в школу пойдет, взрослый совсем. Тут недавно пришел из садика и сообщил, что женится.
– Женится? – удивилась Люська.
– Ну да, потому что из их группы девочка Сонечка получила титул «мисс Малышка», а он, как настоящий мужчина, не может, чтобы такая красота была незамужней.
– С ума сойти, во молодец! – фыркнул Левин. – А я в детстве только в старую учительницу влюблялся. И то потому, что она все время на меня кричала, и я решил ее обезвредить. Поэтому долго не думал: к ней подошел и сообщил: «Я вас люблю, так что... вы не орите на меня, может, я еще вашим мужем буду».
– Матюша тоже не любит, когда на него голос повышают, – вспоминала Лина. – Варенков первое время к нему еще приходил и, что называется, воспитывал. Придет и начнет рычать: «Немедленно выключи компьютер! К тебе отец пришел, обрати внимание! И когда уже ты будешь воспитанным?!» Тогда Матвей даже пугался: «Пап, ты когда вот так ревешь, на соседского Степу похож, это у них собака такая. Лысая, как поросенок, бультерьер называется. Он так же рычит». Только представь, как взрывался Варенков... Нет, не было у них с Матвеем любви... и даже просто так – интереса друг к другу нет. А вот разрешение на выезд не дает...
– Не переживай, встретимся с ним, там все решится, – успокоил Левин и добавил: – В конце концов, твой Венсан всегда может переехать в Россию.
– Да зачем он ей в России-то?! – фыркнула Люська. – Ей самой в заграницу хочется! Чтобы Франция! Париж! Самый дорогой город... Гнездо моделей и разврата...
– Господи, ну чего мелет, – тихо вздохнула Лина.
Но Люська на нее никакого внимания не обращала.
– Линка, а у тебя деньги есть? – деловито озаботилась она. – А то я все беспокоюсь – и как ты там первое время? Вдруг твой Венсан нищим окажется.