– А чего это вы работу бросили? Идите на свой завод, работайте, как и раньше, а жене своей купите «грушу», пусть ее лупит. Может, она боксера носит.
Поросюку очень понравилось предположение, что у него скоро родится свой, собственный боксер. Он разулыбался так, что его уши съехали на затылок.
– Гутиэра Власовна, голубушка! Как же это я сам не допер! Сегодня же «грушу» куплю. Ах да, магазины же закрыты… Ну да ничего, значит, сопру где-нибудь! – откровенно поделился планами будущий папаша и спохватился: – А у меня ж и братец хочет жениться! Точно! У него девушка-то была, да, но я его отговорил. Зачем, мол, тебе, Андрюха, уже готовая? Сейчас, мол, жить по-современному нужно, иди к Гутиэре, она тебе какую хочешь девицу сосватает. Так он со своей барышней распрощался, к нам приехал, уж вы ему найдите кого…
Гутиэра, конечно, очень любила, когда к ней обращались мужчины, потому что их всегда был недобор. Но опять же до такой крайности не доходило, чтобы женихи прежних невест бросали, чтобы им Гутиэра новую нашла.
– Ну что уж вы так… Скажите брату, пусть едет обратно, девушка, наверное, от слез высохла…
– Да не высохла девушка. Она уже замуж выскочила. Так что вы Андрюху-то пристройте. Он молодой еще, ему тридцатника нет.
– А у Гутиэры как раз на примете славная невеста есть, – хитрой лисой пропела Аллочка. – Признайся, Гутенька, у тебя же еще сестричка не пристроена!
– Вы мне позвоните попозже. – Гутиэра стала выталкивать Поросюка за двери. – Я подберу, поищу, звоните.
Едва Тарас Тарасович откланялся, как Гутя накинулась на Аллочку:
– Да ты с ума сошла! Мальчишке еще тридцати нет, а ты в жены набиваешься! Ты что, хочешь мне всю репутацию с корнем выдернуть?!
– Ага, а чего это, всем так находишь женихов, а я будто не родная. А мама, между прочим, на тебя так надеялась, – пробасила Аллочка и даже выкатила слезу. – Говорит, езжай, Алиссия, к Гутьке, может, она тебе какого полоумного сыщет…
У Гути вдруг просветлело лицо.
– Не реви. Я знаю, что делать. У меня есть группа девушек, им за шестьдесят, так вот мы с ними каждую неделю ездим в госпиталь. Там такие женишки хранятся, я тебе скажу! Конечно, молоденьких мы не трогаем, а вот зрелый контингент, то есть те, кому уже к восьмидесяти, – просто принцы! Я уже четырех своих клиенток пристроила, не нарадуются.
– Вот сама бы и искала там себе принца! Тоже мне, Золушку нашла. Мне не надо к восьмидесяти. Молоденького хочу! – басом капризничала сестричка.
– Ты только подумай – сейчас молоденьких девчонок на стариков тянет. Оглянись вокруг-то! Девчушке двадцати нет, а муж у нее пенсионер! А все потому, что удобно. Скажи мне, ну зачем тебе молодой кузнечик? Ни слова сказать, ни жену обласкать. А вот выйдешь за зрелого мужчину, сразу генеральшей станешь. Чем плохо?
Аллочка мигом захотела стать генеральшей. Прямо сейчас. Она стремительно унеслась в комнату, сидела там пятнадцать минут и вынеслась к сестре совсем в другом виде. Обрюзгшие щеки и неправильный прикус Аллочки всегда делали ее похожей на английского бульдога. Теперь же ее веки хлопали накрашенными ресницами так, что с них кусками валилась тушь, ланиты горели свекольным румянцем, а губы были старательно обведены Варькиной праздничной помадой и блестели, будто Аллочка только что грызла кусок сала. Дополнял образ невыносимый шлейф духов, которые, вероятно, сестрице остались еще от матушки.
– Все, я готова. Едем в госпиталь, – горделиво выпятила грудь девица на выданье.
– Нет уж. Сначала дела. Ты же помнишь, тебе Фомка сказал, чтобы ты обеды-ужины готовила. Вот и пойдем в магазины. А потом я усядусь к телефону. Надо же все же найти тех дам, которых Псов облапошивал, – изложила свой план Гутя.
– И что, весь мой макияж даром пропадет?
– Подаришь свою красоту продавцам и простым покупателям, – вздохнула Гутя и вышла из двери.
Не успели женщины выйти из подъезда, как случилось нечто непонятное – со скамейки, которая всю жизнь стояла у газона, поднялся приятный, прилично одетый мужчина и прямиком направился к сестрам.
– Извините, это вы Гутиэра? – спросил он Гутю и уставился на Аллочку.
– Да… а вы, вероятно, по объявлению? Жениться хотите? – бросила наметанный глаз Гутиэра Власовна.
– Да хочу… На вашей сестре, – печально произнес красавец. – Вон на ней.
Аллочка задохнулась от восторга, потупилась и залилась румянцем. Причем румянец охватил и шею, и уши, и даже, кажется, руки. Гутя беззвучно зашлепала губами, а потом наконец вымолвила:
– А у вас… справка есть? Ну… что никаких черепных травм… я не знаю…
– У меня все нормально, я вас уверяю, просто… просто я очень хочу жениться на вашей сестре, – еще раз повторил интересный мужчина, с тоской разглядывая облака. – Все со мной нормально, не беспокойтесь.
– Ну… я не знаю… тогда приходите завтра… Поговорим как следует, познакомимся… – не слыша себя, лопотала Гутя. Она хотела еще что-то сказать, но тут вдруг ожила «невеста» и понесла откровенную чушь:
– Я прям и не знаю. У меня уже почти муж генерал… Гутя, ты же мне обещала генерала! Молодой человек, а у вас какое звание?
Мужчина вдруг сообразил, что даму могут увести, и заволновался:
– У меня никакого звания. А зачем оно мне? А вам оно зачем? Мы с вами будем жить долго и счастливо без этого самого звания. Так я к вам завтра приду?
Гутя только молча кивнула, и мужчина, еще раз со вздохом глянув на невесту, убежал, высоко задирая длинные ноги.
– Аллочка… что это было?
– Гутя, ну идем же в магазин! Кстати, я совсем не хочу выходить замуж за этого кузнечика. Я хочу генерала!
Фома несся на стареньком «жигуленке» на завод, где в последнее время трудился Псов. Нужное предприятие он отыскал без труда, а вот как туда попасть, еще не придумал. Завод был обнесен высоченным забором из бетонных плит, и пройти на территорию можно было только через проходные. Проходных было две. Там на посту сидели преклонного возраста женщины и бдительно охраняли блестящие вертушки, через которые полагалось проходить народу. Фома остановился возле одной такой вертушки, и, пока придумывал, что бы такое сказать, женщина с грозным лицом неприветливо его окликнула:
– Ты когойт здеся выглядывашь?
И Фому понесло. На чело наплыла грусть, в глазах появилась влага, и он, старательно отводя взгляд, хлюпнул:
– Да вот… брат у меня здесь работал… Псов Назар Альбертович… Пришел… Думал, может, у него кто из друзей здесь есть… Так поговорить о брате захотелось…
– Погодь-ка… Псов… Это же Назарка, из нашей смены… Его ж хоронили уже, да? – обратилась охранница к подруге, такой же седой тетушке. – Слышь-ка, Николавна, к Назарке брат пришел.
– Так нету ж его, – удивленно вздернула реденькие бровки Николавна.