Рудольф отворил большой шкаф – и с коротким возгласом отступил назад. В шкафу, привалившись к стенке, стоял человек.
– Гм, – сказал германский агент, обретая свое обычное хладнокровие, – похоже, трупы на этом корабле сыплются, как из рога изобилия.
– Вы что-то нашли? – в волнении заговорила Амалия, подбегая к нему. – Боже мой!
– Снимаю перед вами шляпу, – сказал Рудольф, кланяясь. – Вы были правы: те пятна были вовсе не от вина.
Амалия, не отвечая, смотрела на человека, выбравшего такое странное место для своего пребывания. Это был мужчина лет сорока, с приятным лицом, в котором чувствовалась порода, а сейчас на нем застыла страдальческая улыбка. У него были темные волосы и смуглая кожа. Серый, сильно поношенный сюртук на боку пропитался красным.
– Вор? – задумчиво протянул Рудольф. – Но воры обычно выглядят несколько… живее, я бы сказал. Вы не согласны со мной, кузина?
– Кузен, – с досадой покачала головой Амалия. – Вы что, не в своем уме? Это же Онорато Висконти, собственной персоной!
Рудольф выказал все признаки крайнего изумления. Он вытаращил глаза, открыл рот, окаменел, оцепенел, остолбенел. Ноги у него подкосились, и он рухнул на край кровати.
– Висконти! – наконец выговорил он. – Онорато Висконти!
Амалия подозрительно покосилась на него.
– Разве не вы чуть не схватили его прямо посреди парижской улицы? Я думала, вы должны были знать его в лицо.
Германский агент медленно покачал головой.
– Я не знаю его в лицо. Он же, как только заметил меня, сразу бросился бежать со всех ног. И эта одежда! На нем была другая, гораздо лучше, уверяю вас.
– Н-да, – пробормотала Амалия, всматриваясь в мертвеца, – одежда и впрямь не бог весть какая.
– Вот мошенник, – изрек Рудольф с горечью. – Взял и умер в самый неподходящий момент. Как мы теперь узнаем, где «Леда»?
– Надо его обыскать, – решила Амалия. – Заодно неплохо бы узнать поточнее, от чего он умер.
– Хорошо, – покорно согласился Рудольф. – Подумать только, если бы не дворняжка этой глупой куклы, наделавшая в неположенном месте, мы бы десять раз могли прошагать мимо этой каюты и ничего не заметить! После таких случаев поневоле уверуешь в провидение.
С некоторым усилием он подхватил труп итальянца под мышки и выволок из шкафа.
– Кладите на ковер, – велела Амалия. – Если будут пятна крови, там они менее заметны.
– Какая предусмотрительность, – буркнул Рудольф.
Теперь Висконти лежал на ковре, изображавшем красиво переплетенные цветы. Поколебавшись, Амалия первым делом закрыла ему глаза.
– Как по-вашему, когда он умер? – с легкой дрожью спросила она.
– Не далее как несколько часов тому назад, – спокойно ответил Рудольф. – Тело еще не вполне окостенело, и первичные признаки разложения еще не проступили. Интересно, что он делал в этой каюте?
– Ничего, кузен, и вы знаете это так же хорошо, как и я. Он был убит на палубе, и его тело спешно надо было спрятать. Для этого преступник затащил его внутрь пустующей каюты и засунул в шкаф.
Рудольф прищурился.
– Погодите, я тоже умею рассуждать. Между прочим, сие означает, что преступник должен был знать, какая каюта пустует. Наводит на размышления, не так ли?
– Пассажир первого класса или кто-то из обслуги?
– У, как интересно получается, – Рудольф поморщился. – Все-таки проще было бросить его за борт.
– Днем? А если бы кто-нибудь заметил? Вы же сами сказали: он умер несколько часов тому назад. Следовательно, вскоре после похорон мадам Эрмелин. Было еще светло.
Рудольф, не отвечая, оглядывал обстановку.
– Ну, что еще такое? – сердито спросила Амалия.
– Ищу канделябр, которым вы меня стукнете по голове, как только я отвернусь, – ответил германский агент со вздохом. – Если Висконти здесь, то что это может значить? Только то, что «Леда» все еще поблизости. Стало быть, наш договор больше недействителен, дорогая кузина.
Амалия прижала ладони к вискам и села в первое попавшееся кресло.
– Рудольф, давайте кое-что проясним. Если я в чем-то не права, то вы меня поправите, хорошо? Мы ведь по-прежнему родственники, так? Очень дальние, но родственники. Я не думаю, что кусок размалеванного дерева размером в один квадратный фут или даже два может что-то изменить в этом. Вернее, мне бы не хотелось так думать. Я не собираюсь ничем вредить вам, если вы не будете вредить мне. Большего я, к сожалению, обещать вам не могу.
– Хм, прекрасно, – проворчал германский агент, глядя на нее исподлобья. – Но что мы будем делать, если «Леда» найдется?
– Ничего, – сказала Амалия, пожимая плечами. – Кто находит «Леду», тот и забирает ее себе. Вы согласны?
Рудольф фон Лихтенштейн опустил голову и задумался.
– Не знаю, что у вас на уме, – буркнул он. – Но Висконти отыскали вы, а не я, и я готов вам помочь, чем смогу. Давайте-ка лучше осмотрим его карманы.
В них оказались: запачканный носовой платок; две сигареты; паспорт на имя Фредерика Лагранжа; билет третьего класса на «Мечту» на имя того же Лагранжа. Во внутреннем потайном кармане обнаружилась записная книжка в переплете черной кожи.
Амалия молча рассматривала билет.
– До чего же я была глупа, – наконец сказала она. – Надо было с самого начала осмотреть не только пассажиров первого класса, но и всех остальных.
– И как бы вам это удалось? – поинтересовался Рудольф живо. – Вы бы спустились в клоповник третьего класса под видом ангела милосердия? И вы всерьез полагаете, что вас бы туда пустили?
– Существуют же списки пассажиров, в конце концов, – мрачно ответила Амалия. – Я была непростительно беспечна. Пара слов о моем обанкротившемся кузене Лагранже, который находится где-то на борту, – и дело было бы сделано. А теперь он убит, и мы в тупике.
Рудольф, брезгливо отставив грязный платок, меж тем изучал паспорт.
– Никудышная работа, – изрек он, качая головой. – Совершенная дешевка. Впрочем, надо признать, что французские документы ничего не стоит подделать, не то что наши.
– Подделать можно любые документы, было бы желание, – одернула его Амалия. – Кстати, – внезапно спросила она, – где он вообще их достал?
– Дорогая кузина, – пристыдил ее Рудольф, – изготовители подобных вещиц слишком скромны, чтобы ставить на них свою подпись. Это же неразумно и может привести к трениям с правосудием.
– Нет, я имею в виду – как он мог его достать? Допустим, у вас есть знакомые в этой среде, и вы идете и обращаетесь к ним. Но синьор Висконти! Аристократ до кончиков ногтей и сноб, каких свет не видел!