Из наших активно работающих долгожителей могу назвать разве что Полунина, в его времена «Плейбой» считался крутым порнушным журналом, АББА – лучшим ансамблем Европы, а Boney M – Америки. Для него лучший футболист по-прежнему Олег Блохин, он до сих пор удивляется круглосуточному телевидению и двенадцати каналам, спрашивает фанту, тархун и байкал, а на пепси смотрит с подозрением, ведь ее разрешил только Хрущев, кока-кола так и вовсе пришла только с контрреволюцией, а пультом для телевизора в его время служили плоскогубцы…
В восемнадцать пятьдесят пять я подъехал к главному офису. Рецепшеонистка мило улыбнулась, у нее по последней моде вытянутый, совершенно безволосый череп, удивленно вскинутые и умело загнутые дизайнером надбровные дуги – самих бровей, конечно же, нет – на утонченном кукольном лице.
– Индекс, – произнесла она тепло, как будто разговаривала с самым близким другом.
Я невольно улыбнулся в ответ, показал свою карточку. Она еще выше вскинула брови… нет, это все-таки надбровные дуги, я даже не знал, что их отделили и заставили двигаться, выражая какие-то эмоции, в синих глазах с лиловыми зрачками проступило великое уважение и даже почтение.
– Проходите, – сказала она, я уловил ее сигнал, что мне стоит только назвать ее имя, когда буду свободен, и она тут же окажется в моей постели.
Я из вежливости взглянул на жетон с ее именем и фамилией, улыбнулся и ступил на эскалатор. Еще четыре минуты на подъем к сто семидесятому этажу и одна – на путь к двери кабинета всемогущего главы межконтинентальной корпорации. Холдеманн, едва ли не ровесник мне, легко поднялся навстречу, протянул руку.
– Рад приветствовать вас, господин Спивак. И вообще рад лично увидеть… Вы настоящая легенда нашего огромного холдинга. Пятьдесят семь лет здесь работаете! И как, главное – как! Прошу садитесь, я не задержу вас надолго.
Рукопожатие его было сильным и дружеским. Я сел в предложенное кресло, он с живейшим интересом всматривался в мое лицо. Я в смущении развел руками.
– Я просто работал… Просто совпало, господин Холдеманн, что сфера высоких технологий еще и моя мечта, мои привязанности, мое хобби. Потому, когда другие после работы бегут отдыхать, а в отпуска уезжают к дальним курортам, мне куда интереснее возиться с новыми разработками.
Он улыбнулся.
– Тогда мы оба на месте. Я тоже обожаю направлять финансовые потоки в те русла, на берегах которых сразу все зацветет.
– Сразу?
Он понял, покачал головой.
– Не обязательно. Но чтоб возникла жизнь, зачирикали птички… Мы перекупили вашу компанию, когда вы, господин Спивак, были уже главной и самой яркой звездой. И вы продолжали приносить компании, уже нашей, огромную прибыль. Но сейчас, увы…
Сердце мое екнуло.
– Отправляете на пенсию?
– Совсем нет, – ответил он быстро. – Совсем нет.
– А что же?
Он широко улыбнулся.
– Вы прекрасно работаете, но вы не двужильный. Я хочу, чтобы вы прошли программу омоложения. Полного, я имею в виду.
Я снова развел руками.
– Увы, полное мне пока не по карману. Да и не могу оставить свою фирму даже на сутки. А полное вырвет из моей жизни целую неделю.
– Уже укладываются в четыре дня, – заверил он. – Проверил на себе.
– Пока что это слишком дорого, – ответил я.
– Уже нет, – возразил он.
– У меня недостаточно накоплений, – напомнил я. – В вашей службе должны быть все данные.
Он коротко взглянул на небольшой экран перед ним, губы раздвинула короткая улыбка.
– Есть. К примеру, на вчерашнем закрытом совещании держателей акций вам выделено… в качестве премии… та-а-ак… ага, вот, четыре процента акций. Этого более чем достаточно, чтобы пройти полное обновление организма хоть дважды.
Я замер, боясь поверить. До сих пор я считал себя простым служащим, хоть на высоком посту и с немалым окладом, все-таки у меня своя компания с большим штатом сотрудников, но сейчас уже вошел в число держателей акций. Причем привилегированных.
Холдеманн поднялся, протянул мне руку.
– Поздравляю вас. Добро пожаловать в наш круг. А с обновлением… не медлите. Четыре дня как-нибудь без вас обойдутся.
Но навалилась срочная работа, потом еще и еще, я все откладывал, теперь омоложение у меня в кармане, можно не беспокоиться… и через три месяца внезапный инфаркт сразил меня, как быка ударом молота по черепу. Вообще-то предынфарктное состояние наблюдалось уже с неделю, но это в последние годы бывало так часто, и всякий раз снимал блокираторами, что и на этот раз понадеялся, однако что-то не сработало. Или организм настолько привык к лекарствам, что перестал реагировать.
Меня доставили в клинику, а затем, пользуясь моим бессознательным состоянием и руководствуясь прямым указанием Холдеманна, перевезли в Центр Омоложения. Вся процедура вместо четырех дней заняла две недели, наконец я вышел из клиники, снизив биологический возраст до тридцати пяти лет, то есть сбросив больше половины своих реальных лет.
Молодое сердце могучими толчками гнало горячую кровь по обновленному телу, я озирал мир молодыми очами. В черепе тесно от новых мыслей, проектов, задумок, что рождаются вот прямо сейчас. Все-таки хорошо быть молодым… это только подростки полагают, что старость уже с тридцати лет, на самом деле в сорок-пятьдесят человек только начинает жить в полную мощь, если он, конечно, не спортсмен, у тех жизнь коротка, но, увы, с возрастом растет мудрость, однако силы убывают, убывают…
Снова заменил зубы, старые стали выглядеть чем-то реликтовым, вроде чешуи на теле. За два часа заменили всю нижнюю челюсть с уже предустановленными зубами, оставалась только подгонка под мои вкусы, но я согласился на базовые, они и так такие, что любой голливудский актер старой эпохи удавился бы от зависти.
И вообще, как я заметил, была отдана дань моде: больше коренных, без клыков, клыки – грубо, пережиток дикости, зато резцы – произведение искусства. Нижняя челюсть чуть массивнее, с расширенными костями для вживления и горячей замены: если вдруг восхочется вскоре поставить более совершенные или просто модные. Там же стоматолог, взглянув на мою грудную клетку и переводя взгляд на мой индекс, посоветовал в соседнем кабинете подправить чуть ребра, в этом сезоне не модно, чтобы они вот так выделялись нижними дугами. В старину великосветские дамы вообще удаляли их, чтобы сделать талию более узкой…
Я заглянул из чистого любопытства, а вышел через три часа вообще с новыми ребрами и модифицированными сухожилиями, вдесятеро увеличивающими силу. Предупредили, чтобы не пользовался во всю мощь, не выдержат суставы. Да и кости у меня не стальные.