– Но я, право, не знаю… – начала Полина.
– Прошу вас, мадемуазель! – Скривившись, Видок стал отклеивать накладные ресницы. – Общество будет самое приличное, сплошь писатели, не уголовники какие-нибудь… Ах, черт! – Он сделал слишком резкое движение и поморщился.
– Зачем вам это надо? – спросил Алексей напрямик.
– Что именно?
– Я имею в виду, зачем вам те люди, которых вы пригласили?
Видок отставил зеркало и укоризненно посмотрел на Каверина:
– Друг мой, я забочусь о своей славе. Если не я прославлю свое имя, то кто же? Писатели пишут книги, а материалом для книг служат как-никак люди. Представьте, лет этак через двести некий господин, владеющий пером, как вы шпагой, вспомнит про старину Видока, который к тому времени обратится в ничто, и напишет о нем что-нибудь хорошее. Разумеется, мне это будет уже совершенно безразлично… а может быть, и нет. В любом случае лучше быть знаменитым, чем безвестным.
Алексей не мог не улыбнуться. Однако ребяческое стремление Видока к тому, чтобы его имя осталось в веках, так шло к его натуре, что офицер поспешил улыбку погасить.
– Кроме того, я думаю и о нашем деле тоже, – добавил Видок уже совершенно другим тоном. – Поэтому на ужине будет Изамбар. Помните, я вам рассказывал про него?
– Журналист-неудачник? – заинтересовалась Полина.
– Да, тот самый месье Невовремя. Всех основных гостей мы уже основательно потрясли, но Изамбар сразу же после убийства Эпине-Брокара укатил… Куда, как вы думаете? В Рим! Правда, у него есть предлог, который выглядит донельзя убедительным, – ему-де заказали книгу о Риме, вот он и поехал туда осмотреться. Недурно, а? Кроме того, мои мальчики выяснили, что весь вечер у Эпине-Брокара Изамбар не высовывал носу из беседки, где пил в полнейшем одиночестве. Сие вам ни о чем не говорит?
– Боже мой, беседка! – взволнованно воскликнул Алексей. – Ведь я выбросил шкатулку совсем недалеко от нее!
Глаза Видока сияли.
– Вот именно. А теперь вообразите, что Изамбар это видел. Ему ничего не стоило подобрать шкатулку и… фьюить!
– Надо обыскать его дом, – заявила Полина. – Я думаю… Чего вы смеетесь?
Видок, запрокинув назад голову, хохотал, как старая гиена.
– Ай да мадемуазель! Что, уже вошли во вкус нашего дела, да? Не волнуйтесь, папаша Видок все предусмотрел. Мои мальчики обыскали дом Изамбара от и до. Но шкатулки там нет!
– Наверное, не очень законно – обыскивать дом в отсутствие владельца, – неуверенно пробормотал Алексей.
– Ага, – спокойно подтвердил Видок. – Более того – дьявольски незаконно. Но когда я хочу чего-то добиться, то всегда добиваюсь. В конце концов, мошенники не стоят того, чтобы с ними церемониться, говорю вам… как прожженный мошенник, – добавил он с усмешкой. – Ну, рассказывайте же, что там у вас.
И Алексей с Полиной, перебивая друг друга, стали повествовать о приключении с Анжеликой, о путешествии в Рим и бесполезной поездке в Раматюэль.
– Таким образом, нам ничего не удалось узнать, – со вздохом подытожила Полина. – Все нити, которые были у нас в руках, вели в никуда.
– Нет, мадемуазель, вы зря так принижаете свой труд, – возразил Видок. – Во многих отношениях вы оба оказались молодцами, не говоря уже о том, что теперь мы с вами знаем, что движемся в верном направлении. Если при вашем приближении люди стремятся исчезнуть, это первый признак того, что дело нечисто. Но больше всего, честно говоря, мне понравилось, как вы вывели из игры эту девку.
Алексей, которого покоробило слово «девка», поморщился, и Видок это заметил.
– И знаете что, – продолжал он, – никогда не жалейте мерзавцев, которых вы раздавили. Плох тот пастух, который волку друг. Помните: если бы им представилась такая возможность, они с величайшим удовольствием проделали бы то же самое с вами. Зато, например, вы выяснили, что Анжелика и Максим не имеют представления о том, почему на самом деле был убит Ксавье, а считают, будто во время ограбления. Если бы они сами убили его, то наверняка как-то выдали бы себя.
– А слух, что Ксавье убили грабители, вы распустили? – быстро спросила Полина.
– Я, – сухо отозвался Видок. – Элементарная провокация, мадемуазель. Вам известно, что некоего Икс зарезали. Вы распускаете слух, будто Икс наложил на себя руки, и рано или поздно находится такой молодчик, который за стаканом вина пробалтывается, что Икса убил он, а полицейские – остолопы. Люди так устроены, что не могут не хвастаться своими делами, даже теми, за которые полагается гильотина. – Говоря, Видок аккуратно отклеивал мушки и клал их в коробочку. – Думаю, беднягу Ксавье убил одноглазый, поняв, что тот представляет для него опасность. Между прочим, именно благодаря болтливости мадемуазель мы теперь точно знаем, что заказчик и одноглазый – одно и то же лицо. А это уже кое-что, согласитесь. Далее, вы установили, что Анжелике и ее графу фактически ничего не известно о шкатулке, значит, отныне мы можем не принимать их в расчет. Кроме мадемуазель де Вильбуа, вас в дороге никто не беспокоил?
– Нет.
– Значит, наши друзья, те, что наняли Дюплесси, потеряли ваш след, – констатировал Видок. – Или затаились и выжидают подходящего момента для нанесения удара. В любом случае будьте осторожны.
– А что вы думаете по поводу Мертеля-Карона? – спросила Полина. – Вы будете искать его?
– Разумеется. И Полана тоже. Неужели вы думаете, что я отступлюсь?
– Я вот о чем подумал, – вмешался Алексей. – Полана сопровождает доктор по фамилии Этьен, а все доктора во Франции наперечет. Может быть, стоит начать поиски с этого направления?
– Сделаем, – кивнул Видок. – Кстати о докторах: почему вы мне не сказали, что человек, который пытался вас похитить, – англичанин?
– А он был англичанин? – искренне поразился Алексей. – Анжелика говорила, что он не француз, но…
Видок оперся кулаками о стол и уставился на офицера тяжелым взглядом.
– Вы разговаривали с ним по-французски?
– Да.
– У него был акцент?
– Нет, – подумав, сказал Алексей.
– Вы хотите, чтобы я поверил, будто англичанин способен говорить по-французски без акцента?
– Но я уверен…
– Даже вы, друг мой, говорите с легким акцентом. Во всяком случае, я с ходу определил, что вы не француз.
– Не может быть! – оскорбился Алексей, который считал, что уж он-то по-французски говорит ничуть не хуже, чем на родном языке.
– Вы слишком правильно строите фразы, – пустился в объяснения Видок, – а интонации слишком плавные. Но главное – разговорные выражения. Вы их не понимаете, они ставят вас в тупик. – Сыщик откинулся на спинку стула с видом профессора Сорбонны, которому удалось посадить в лужу самого способного ученика. – Ладно, это не так уж важно. Просто, если бы вы сразу же, без всякой мадемуазель Анжелики, сказали, что тот тип странно говорил по-французски…