Ветер, гулявший над каналом, скользил по их лицам, перебирал волосы. Где-то промчался всадник, и цоканье копыт его лошади долго отдавалось эхом в ночи. Амелия зябко поежилась.

– Давай вернемся к тебе, – попросила она.

…Позже, когда они лежали в постели, обнявшись, он поцеловал ее в плечо и сказал:

– Амели… Выходи за меня замуж.

От него не укрылось, что она была немного озадачена. По правде говоря, родители воспитали Амелию в уверенности, что мужчины придерживаются одного порядка в отношениях с женщинами: сначала брак, а постель – потом. Кто из женщин имеет несчастье начать с постели, никогда не добьется от мужчины предложения руки и сердца.

– Ну… – протянула она, – я не знаю…

– А что тут такого? – настаивал он, глядя на нее сияющими глазами. – Я – генерал, вчерашний лейтенант, ты белошвейка… Мы будем отличной парой!

На этот раз она не удержалась и рассмеялась. Правда, она тотчас же умолкла, боясь, что ее смех может его оскорбить. Но, как оказалось, Луи ничуть не обиделся.

– Слава богу, наконец-то я услышал, как ты смеешься, – проворчал он. – Я уж думал, этого никогда не произойдет.

Он сразу же раскаялся в этих словах, потому что ее нежное лицо тотчас же приобрело знакомое ему далекое, непроницаемое выражение. Но он погладил ее по щеке, и она вновь улыбнулась.

– Ты свободна, я свободен, – продолжал он. – Почему бы и нет? Поженимся, заведем детей…

Она отвернулась.

– В чем дело? – спросил он. Амелия мотнула головой и как-то сжалась.

– У меня не может быть детей, – наконец выдавила она из себя. – Никогда.

– Почему? – удивился он.

– Потому, – отрезала она. И сжалась еще больше, словно он хотел ее ударить. На глазах ее вновь выступили слезы.

– Перестань, перестань, – зашептал он, притянув ее к себе. – В чем дело? Ты болела? У тебя был выкидыш?

Она заколебалась, но все же кивнула несколько раз.

– На позднем сроке.

– Мальчик или девочка?

– Мальчик. – Она все-таки не сдержалась, и слезы хлынули рекой. – Это случилось, когда… когда погиб мой муж. И доктор сказал… он сказал, что больше никогда…

Она задыхалась от слез, на это было больно смотреть, но Луи продолжал расспрашивать. Он знал, что если она выговорится до конца, если наконец освободится от этой ноши, то ей станет легче.

– Отчего погиб твой муж?

Амелия отвернулась. Она ответила не сразу.

– Он упал с лошади на охоте, сломал шею… и сразу же умер. Это произошло почти у меня на глазах. Только что все было хорошо, и вдруг…

Так вот почему она так боялась лошадей…

– Эти люди, которые в доме, твои родственники? – спросил Луи. Она не отвечала, глядя куда-то перед собой, и он поспешно добавил: – Можешь не волноваться за них. Кто бы они ни были, я никогда…

– Я знаю, – просто проговорила Амелия. – Ты не такой. – Она вздохнула. – Но они мне не родственники. И они приехали в Дюнкерк, чтобы шпионить в пользу англичан.

– Я тебя ни о чем не спрашивал, – возразил он, немного уязвленный тем, что она переводила разговор именно на эту тему, о которой – именно сейчас – он не хотел ничего знать.

Но Амелия только улыбнулась, и при виде ее лучезарной улыбки он забыл обо всем.

– Значит, я ничего тебе не говорила, – легко согласилась она и поцеловала его.

Глава 10

Рассвет уже занимался над морем, когда Амелия поднялась и накинула платье. Луи спал, прикрыв глаза рукой. Бросив взгляд в его сторону, она подошла к окну – и тут заметила заляпанный чем-то темным край листа, который торчал из вороха бумаг на столе.

Потянув за край, Амелия извлекла из вороха продырявленное письмо на английском языке. Судя по надписи на нем, оно было адресовано лорду Огастесу Келсо.

Лежа на кровати, Луи сквозь расставленные пальцы следил, как Амелия села за стол и, хмурясь, прочитала письмо от начала до конца. На мгновение ему стало грустно, так грустно, как не было еще никогда в жизни. Он понял, что роялисты специально подослали ее, чтобы она выведала, чтобы узнала…

«Значит, все ложь», – с горечью подумал он. И ее поцелуи, и смех, и тающие зеленые глаза, и…

Амелия шевельнулась, встала с места и, держа письмо в руке, подошла к нему. Он отвернулся, чтобы не видеть ее лица.

– Луи, – шепнула она. – Ты не спишь?

Он убрал руку и мрачно посмотрел на нее.

– Я тебя разбудила, виновата. Что это за письмо?

– А что, там не написано? – довольно резко спросил он. – Это послание, которое взяли вместе со шпионом. Ты не должна его видеть.

– Но я уже все равно его увидела, – отозвалась Амелия. – И даже прочитала.

– Вот как? – неопределенно протянул он. – Ты умеешь читать по-английски?

– Ну да. В самом письме ничего особенного нет. Тут написано, чтобы лорд Келсо поторапливался с кораблями, потом про герцога Йоркского, который надеется покрыть себя в этом походе славой, и дальше еще много рассуждений о том, как англичане сильны, а французы слабы. Это кровь? – Она указала на темное пятно на листе.

– Да, – ответил Луи. – Тот шпион не дался живым.

– Странно, – заметила Амелия, – потому что я же говорю, в тексте ничего особенного нет. Разве что… – она прикусила изнутри губу и задумалась. – Подержи-ка, – наконец сказала она, отдав ему письмо. – Я зажгу свечу.

– Уже светло, – напомнил Луи. Но она зажгла свечу, отбросила назад волосы, которые падали ей на лицо, и подошла к нему.

– Что ты собираешься сделать? – спросил он недоверчиво.

– Так, проверить кое-что. Держи лист прямо. И смотри, чтобы он не загорелся.

Она стала водить свечой возле письма, и Луи с изумлением обнаружил, что между строками первого письма проступают другие, которые были до сих пор невидимы.

– Так я и знала, – объявила Амелия. Она погасила свечу и поставила ее на пол. – Дай сюда.

Ему не хотелось выпускать из рук драгоценный листок. Луи колебался, искал подвох, которого не было; но Амелия вынула письмо из его пальцев и прочитала строки, написанные невидимыми чернилами.

– Что ж, – сказала она, пожимая плечами, – теперь понятно, почему шпион защищался до конца.

– Что там написано?

– А вот слушай. «Имею честь доложить вашей светлости, что все готово. Шестнадцать бочек с порохом стоят в подвале ратуши, там, где республиканцы устроили склад, между бочек с маслом и вином. Все бочки с порохом помечены белым крестом и находятся в одном углу. Миссис Хаммер уверяет, что достаточно одного сигнала, и бочки будут взорваны. В ее надежности я не сомневаюсь.» Подписано просто «С.».