Потом один из них многозначительно кивнул в сторону Мегги.
— Скоро! — промолвил он. — Теперь — скоро!..
Ей захотелось повернуть назад, но она боялась, что этим лишь ускорит события. Может быть, если она подождет предпринимать что-то решительное, все еще изменится к лучшему.
Мегги отчаянно боялась. Боялась все время, но понимала, что не должна это никому показывать. Она взяла с собой в дорогу небольшой пистолет, который дал ей когда-то отец, и спрятала его. Никто не знал о нем.
Теперь их стало трое — тех, которые, она чувствовала, были заодно. Мегги никогда прежде не стреляла в человека и всегда думала, что не сможет этого сделать. Теперь она знала, что в случае чего — сможет. Если обстоятельства сложатся неблагоприятно для нее.
Сейчас Мегги не думала об Иоханнесе, ее мысли были заняты только тем, что происходило в настоящую минуту. Томадо смотрел на нее без слов и видел, что девушка все давно поняла и готова ко всему.
— Иоханнес должен быть где-то поблизости, я чувствую, — внезапно сказала она, когда все собрались ужинать. — Он не мог уйти дальше этих мест.
Говоря это, Мегги надеялась, что парни, может быть, поверят ей, хотя сама понимала, что ее попытки тщетны.
Возле костра старый Томадо распрямил больную спину.
— Конечно, — подтвердил он ее слова. — Верн может появиться в любой момент.
Трое мужчин промолчали. Юноша, которого нанимал Томадо и который работал вместе с ним, сидел очень тихо и был напуган, как и Мегги.
— Ты молод, — говорил вполголоса ему один из тройки наглецов. — Но тоже можешь принять участие. Старик слишком стар, чтобы помешать нам.
Второй по имени Бискал презрительно взглянул на Мегги.
— Нам известно, где он сейчас: в пустыне, в бегах, и они преследуют его. Может быть, в данный момент он уже стал пищей для койотов...
— Да не придет он! — нахально улыбнулся Бискал. — И никто другой сюда не придет. Мы здесь одни.
— Капитан Лаурел — жестокий человек, — неожиданно подал голос Томадо. — Он обладает влиянием повсюду — и здесь, и в Мексике.
— Ха! Лаурел далеко в море! Кто знает, когда он вернется? Барышня могла уйти в горы, и в его отсутствие ее задрал медведь! — Бискал на глазах наглел.
Наконец-то было сказано все, расставлены все точки над "i".
— Ты не знаешь моих слуг, — робко, все еще на что-то надеясь, говорила Мегги. — И моих друзей. Если меня кто-нибудь обидит, они не успокоятся до тех пор, пока не найдут обидчиков и не вздернут их на виселице.
Бискал продолжал нагло улыбаться.
— Ты не первая, а меня все еще не повесили! Ты, пожалуй, интереснее других и очень хорошенькая! Если бы я не обещал тебя им, то оставил бы только для себя.
У Мегги оборвалось сердце, но — необъяснимо — почему-то в ней росло чувство уверенности и спокойствия. Когда наступит момент, она разрешит ему приблизиться и... выстрелит.
Юноша поможет ей, она в этом уверена, да и Томадо, хоть он и стар, тоже. Но против них было трое взрослых сильных незнакомых мужчин. Стрелять нужно быстро и метко. Получится ли?
— Девушка под моей защитой, — угрожающе произнес старый Томадо. — Вы не посмеете ее тронуть!
— Не будь дураком, дед! Держись в стороне, тогда останешься жить. Хотя я еще не решил, но если будешь благоразумным.
Томадо подошел ближе к костру, поворошил угли под кофейником, потом, казалось, случайно коснулся ее рукой и, встретившись глазами с Мегги, быстро отдернул.
Кофе, горячий кофе! Ведь это тоже оружие. Томадо намекал ей на это. Мегги вспомнила, как отец однажды говорил, что в случае экстремальной ситуации любая вещь может превратиться в оружие. Люди убивали друг друга и миллионы лет назад, когда никакого оружия вообще не существовало. И если нет пистолета или винтовки, всегда можно отыскать что-то другое.
Надо быть внимательной и изучить все, что было под руками. Кофе — это хорошо, но есть и другие вещи. Скажем, возле костра лежала длинная толстая палка. Мегги подняла ее и сунула в огонь, как бы желая усилить пламя. Так... Теперь у нее была еще и палка.
— Дай-ка нам поесть, Томадо! Мужские удовольствия отложим на более позднее время. — Бискал повернулся и нагло посмотрел на Мегги. — Я давно приметил тебя еще там, в городе, и все думал, как бы ловчее подобраться... — Он махнул рукой в сторону своих компаньонов. — Мы несколько раз обсуждали это с ними, и когда Иглесиас сообщил, что ты решила отправиться сюда, я решил: отлично! Мы и сами не могли бы придумать ничего лучше.
Выстрелить в него сейчас? Неожиданно? Теперь, когда он этого не ждет? Если выстрелить, думала Мегги, остальные будут в шоке, и она сможет этим воспользоваться... Но она могла убить только одного из них...
Хладнокровно убить человека?.. Мегги терзали сомнения. Но она ведь как-то должна защитить себя? Карман ее платья для верховой езды был глубок и удобен, он позволял быстро достать пистолет. Это была идея отца — прятать его там, а она, глупая, тогда еще сопротивлялась, сомневаясь, что ей это может когда-нибудь понадобиться.
И все же она не должна без нужды держать руку в кармане, они могут заметить это, обыскать и отнять оружие. Когда наступит критический момент, она сделает вид, что лезет за носовым платком, а потом...
Впрочем, ей можно было и не вытаскивать пистолет: она сумела бы выстрелить и через ткань юбки.
Иглесиас изучающе смотрел на нее.
— Ты не боишься?
— Бояться? Чего? — Она старалась тянуть время. — Ты видел, как Иоханнес владеет ружьем? Знаешь, он такой же меткий стрелок, как и его отец. Вспомни, что произошло, когда они попытались угнать его лошадей? Их было много, а он один.
— Пошли, — неожиданно сказал Томадо, — пора есть, ужин готов. Подходите к костру! — Он кивнул на стопку маисовых лепешек. — Обслуживайте себя сами, вы не в салуне.
Стояла прохладная звездная ночь, дым костра приятно щекотал ноздри. Взглянув на небо, потом на огонь, Мегги с мольбой произнесла про себя: «ИОХАННЕС, ГДЕ ТЫ?»
Господи, она была такой глупой, такой глупой, и теперь отчетливо понимала, что помощи ждать неоткуда.
Где же Верн, где? Неужели это правда, что враги загнали его в пустыню и он, может быть, сейчас все еще там, страдающий, умирающий от ран, одинокий.
Увы, она ничего не могла изменить, а он ничем не мог ей помочь. Поэтому она сделает то, что должна сделать. «Я буду ждать, — сказала она себе. — И сразу же выстрелю в него. Прежде, чем он успеет сделать хоть одно движение, я застрелю его, тогда все остальные испугаются».
Ей никогда не приходилось убивать человека, и Мегги никогда не думала, что ей придется это делать, хотя отец, будто предчувствуя, предупреждал, что когда-нибудь, когда его не будет рядом, возникнет необходимость постоять за себя...