— Ну, я бы так не сказала. Но и оставлять его в конторе было опасно.
— А это детективное агентство не может прислать копию отчета?
Она улыбнулась.
— Во главе такого агентства должен стоять трезво мыслящий человек. Если бы Ральф был жив, он бы ему заплатил. А в нынешней ситуации он может получить деньги только от меня. Я думаю, тактичность этого агентства нам обеспечена.
— А как насчет секретарши?
Она удивленно раскрыла глаза.
— Надо заставить ее молчать.
— И как же это сделать?
— Еще не знаю.
Бакстеру стало неуютно под ее настойчивым взглядом, и он потянулся за сигаретой.
— Тебе прикурить, Софи?
— Если не трудно.
Он достал вторую сигарету, прикурил и окутался голубоватым дымом.
Помолчав, Софи Прессман задумчиво произнесла:
— Мне и в голову не приходило, что ты можешь пойти на такое…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мне нужно объяснить?
Несколько секунд Бакстер молча курил, затем не выдержал.
— Давай выясним все до конца, Софи.
— Разве в этом есть необходимость? Это слишком опасная тема для разговора.
Бакстер сделал вид, что не слышал. Он продолжал задумчиво:
— Ты поистине замечательная женщина. Есть в тебе что-то такое, что чарует мужчин. Я все время думаю, может быть, это потому, что ты бываешь то пламенной, то холодной как лед.
— Ты говоришь, как мой психоаналитик, — улыбнулась она.
— Да нет, — покачал он головой.
— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — сказала она. — Продолжай, мне интересно.
— Я бы, — сказал Пелли, очень тщательно подбирая слова, — сделал для тебя все что угодно, все, что бы ты ни попросила, только не это.
— Что “не это”?
— Я имею в виду — не то, что произошло с Ральфом. Она спокойно встретила его взгляд.
— Тебе вовсе не надо в чем-либо признаваться, Пелли, но и не стоит дурачить друг друга.
— Ладно, — ответил Бакстер?
— Давай будем откровенны друг с другом. Я не знал, что Ральф нанял кого-то следить за тобой. Я также ничего не знал ни об этих фотографиях, ни об отчете агентства, пока ты мне сама не рассказала. И до того времени я не знал, куда уехал Ральф. Для меня, во всяком случае, Петри — не более чем какая-то точка на карте… В жизни никогда не чувствовал себя более беспомощным, особенно когда понял, что ты не намерена оставить все как есть, но решила решить все проблемы разом… Однако же ты ведь меня ни во что не посвящала.
А затем, когда я узнал о том, что случилось, я понял… В общем, если взглянуть на все это с твоей точки зрения, то это не более, чем самозащита. Твоя жизнь, твое счастье, репутация, положение в обществе, все, чем ты жила, было под угрозой. Ты…
— Погоди, Пелли, — перебила его она, не повышая голоса. — Ты что, хочешь сказать, что я это сделала?
Он опять постарался найти нужные слова.
— Я только пытаюсь дать тебе понять, что понимаю и поддерживаю безусловно все, чтобы ты ни сделала, и что мое отношение к тебе не изменилось ни на йоту.
— Почему ты это сделал, Пелли?
— Что сделал?
— Я сейчас имею в виду твою попытку выкрутиться и переложить все на меня.
Его веки непроизвольно дрогнули, но ему удалось встретить ее взгляд почти спокойно.
— Послушай, Софи, а не пытаешься ли ты сейчас… О нет, только не это, это слишком жестоко.
— Ну же, продолжай, Пелли.
— Не ищешь ли ты сейчас жертву? — пробормотал он. — Не думаешь ли ты, что в случае, если все обернется скверно, я… что моя любовь к тебе… ну да, впрочем, ты понимаешь, что я хочу сказать.
Она вздохнула.
— Мой дорогой, мы оба достаточно современные люди. Я надеюсь, что мы оба достаточно трезво смотрим на жизнь, вне зависимости от того, что нам нравится романтика наших отношений. Я собираюсь быть с тобой совершенно откровенной. Мне прекрасно известно, что именно ты убил моего мужа. Что до меня, то мне это совершенно безразлично. Если честно, то, по-моему, другого выхода у нас не было, но с твоей стороны так глупо ломать комедию и…
— Я же сказал тебе, что ко мне это не имеет никакого отношения, — вспыхнул Бакстер.
Она улыбнулась равнодушно и спокойно. Бакстер вскочил на ноги. В его голосе появились визгливые нотки.
— По-моему, — воскликнул он, — ты заходишь слишком далеко. Проклятье, я и представить себе этого не мог. Можно было уладить это дело как-нибудь иначе, но…
— Пелли, — холодно начала она, — если ты считаешь, что все так плохо, и пытаешься избавиться от меня…
— А по-моему, все это больше относится к тебе. Ее глаза по-прежнему были ледяными.
— Этой черты в твоем характере, мой дорогой, я раньше не замечала.
Но теперь он уж был подготовлен к этому.
— Продолжай в этом же духе, милая, — угрюмо буркнул он, — и ты узнаешь еще больше обо мне, о чем раньше и не подозревала. Да не думай вперед, что я буду таскать для тебя каштаны из огня.
Теперь они стояли лицом к лицу. Пелли Бакстер рассвирепел, но был слегка испуган. Софи Прессман, наоборот, была холодна, спокойна и полностью владела собой.
— Ты знаешь, дорогой, — с силой сказала Софи, — я смогу доказать это, если захочу.
— Софи, ты сошла с ума!
— Не надейся на это, дорогой.
— А похоже на то!
— Ты знаешь, — помолчав, продолжала она, — ведь из полиции звонили мне вчера вечером, хотели узнать кое-что.
— Наверное, им надо было знать, где ты была, когда убили твоего мужа?
— Не глупи, милый. Ничего подобного. Я ведь неутешная вдова. Им просто хотелось узнать, нет ли у меня каких-либо подозрений относительно того, кто это сделал, а также не было ли у Ральфа каких-нибудь причин для самоубийства.
— И что ты ответила?
— Я сказала, что мне об этом ничего не известно, но что я могу ручаться за то, что его семейная жизнь была вполне счастливой и, насколько я знаю, не было никаких финансовых проблем.
— А что еще?
Она вздохнула.
— Они показали мне револьвер и спросили, не видела ли я его когда-нибудь и вообще принадлежал ли он Ральфу.
— И что ты им сказала?
— Я ответила, что ничего не понимаю в оружии, что всю жизнь боялась взять в руки револьвер и что никакая сила в мире не заставит меня это сделать.