Над горными вершинами клубились тучи. Некоторых вершин совсем не было видно — их заволокло облаками, — но здесь, в Лидвилле, светило солнце. Я осмотрел улицу — теперь я должен быть предельно осторожным. Куда бы я ни пошел, мне всегда нужно помнить о том, что в меня могут выстрелить из-за угла, и о том, что я в любой момент могу столкнуться на улице со своими врагами.
Свое первое сражение я выиграл. Я остался в живых, а Док Сайте лежит теперь на больничной койке.
Однако я не хотел убивать ни Малыша Риса, ни даже Боба Хеселтайна. Я хотел только получить назад свои деньги, а затем уехать куда-нибудь и зажить как человек.
Когда я был уже в двух шагах от отеля «Кларендон», какая-то фигура отделилась от стены и приблизилась ко мне. Это был мужчина, одетый в короткую куртку из овечьей кожи да черную шляпу с рваными полями.
— Это ты — Шел Такер? — спросил он.
— Я.
Этот человек был мне совершенно незнаком. У него было узкое лицо с бегающими глазами, и я бы не сказал, что он мне понравился.
Человек улыбнулся.
— Слыхал о тебе и о той перестрелке, что случилась у тебя с твоим бывшим дружком. Слыхал и о том, что эти ребята удрали с твоими денежками, твои дружки поступили подло.
— Да, вы правы.
— Этот Рис, а с ним и Хеселтайн — они смылись отсюда. Испугались тебя.
Может быть, я плохо разбираюсь в людях, но я не поверил этим словам ни на секунду. Стоило мне вспомнить тяжелое обветренное лицо Боба Хеселтайна и его холодный взгляд, как у меня мурашки забегали по коже. У Боба было много причин удрать отсюда, но чтобы он испугался меня — нет, в это я не мог поверить.
— Я знаю, что они смылись, — сказал незнакомец. Он огляделся по сторонам и придвинулся поближе. — Я знаю, что они смылись, и знаю куда.
— Неужели?
— Они спрятались в лачуге по ту сторону перевала Независимости. Засели там среди осин и дрожат вместе с ними. — Известно, что листья осин никогда не висят неподвижно, они колышутся на ветру, поэтому их прозвали — «дрожащие осины». — Однако место там хорошее, рядом вода, — добавил он. — Я думал, ты хочешь знать, где искать твоих дружков.
— Спасибо.
Войдя в комнату, я увидел, что Кона Джуди там нет. Не было его и в баре. Я просто сгорал от желания тут же броситься в погоню за Бобом и Рисом; ждать было невмоготу. Они сейчас на перевале… а вдруг они уедут? Когда еще я смогу отыскать их следы? Надо ехать, не теряя ни минуты.
Я быстро написал записку Кону, взял винтовку, седельные сумки и одеяло, торопливо спустился по лестнице и вышел из отеля.
Мой конь стоял в стойле, облегчив заднюю ногу. Когда я подошел к нему, он скосил на меня глаз и повел ушами. Кладя ему на спину седло и затягивая подпруги, я думал только о том, что Боб и Рис уехали отсюда и что, если я хочу получить назад свои деньги, то должен немедленно ехать за ними. У Кона Джуди свои дела, а у меня — свои. Я уже давно не ребенок, и няньки мне не нужны.
Проезжая через широкие двери конюшни, я наклонил голову, чтобы не задеть головой за косяк. Оказавшись на улице, я двинулся в ту сторону, откуда начиналась дорога в горы. Я обернулся лишь один раз и увидел, что на тротуаре стоит какой-то человек и смотрит мне вслед. Это был человек в короткой куртке из овечьей кожи, тот, что подсказал мне, где искать Хеселтайна.
Стал накрапывать дождик, и я натянул непромокаемый плащ. Через некоторое время дождь полил как из ведра, и дорога стала скользкой. Я поехал по кромке, там, где росла редкая трава. Я держал путь к перевалу, слушая, как стучат по моей шляпе и плечам дождевые капли.
Дождь, конечно, смоет все следы, но пока они еще были хорошо различимы. Лучше всех были видны следы одинокого всадника, направлявшегося в Лидвилл.
Проехав час с небольшим, я заметил, что последние лачуги поселков, окружавших Лидвилл, остались позади. На тропе были видны только отпечатки копыт одинокого всадника, которые вели в сторону, противоположную той, куда я ехал.
Я подумал, что скоро начнет темнеть — из-за дождя сумерки опустятся раньше. Повсюду стояли лужи, а с неба лил холодный косой дождь.
Я продолжал ехать, не останавливаясь. Один раз мой конь поскользнулся на мокрой траве, но сумел удержаться на ногах. Мы проехали уже довольно далеко, и наконец я увидел тоненькую струйку дыма, вившуюся, вне всякого сомнения, из трубы.
В этом месте тропа поворачивала в сторону хижины, из трубы которой поднимался дым. Неожиданно я почувствовал страшную усталость — ведь я добирался сюда несколько часов. Через час уже будет темно, а здесь, если мне повезет, я смогу поесть, накормить своего коня и отдохнуть.
Всадник, оставивший на тропе свои следы, тоже останавливался здесь. Более того, по следам я догадался, что он выехал именно отсюда. Несмотря на дождь, следы его коня были хорошо видны.
Это были следы незнакомца в куртке из овечьей кожи! Того самого, что сообщил мне, где я могу найти Хеселтайна. Он останавливался в этом доме.
Он приехал в Лидвилл, наверное, всего за несколько минут до того, как мы с ним встретились. Что заставило его отправиться в такую даль только для того, чтобы сообщить мне, где я могу найти Хеселтайна? И откуда человек, живущий в горах, мог узнать, что я его ищу?
Я посмотрел на дом. Он стоял в тени деревьев. Из него не доносилось ни звука. Только над трубой вился дымок, да человеческие и лошадиные следы тянулись от крыльца к воротам. Неожиданно я понял, что здесь меня ждет засада.
Я уже спешился, чтобы открыть ворота, но вдруг резко повернулся, схватил повод и поставил ногу в стремя.
И в ту же самую минуту тишина взорвалась оглушительным грохотом выстрелов. Что-то ударило меня, и я пошатнулся, почти упав на лошадь. Я снова почувствовал удар, но нога моя уже проскользнула в стремя, и я сел в седло.
Склонившись к луке седла, я выехал на тропу и поскакал прочь. Позади меня в ночной тишине опять прогремел выстрел, а потом еще один. Моя лошадь пошатнулась, но удержалась на ногах и поскакала дальше.
Я проскакал вверх по склону, затем быстро свернул с дороги и, нырнув в лес, скрылся в зарослях. Позади я услыхал крик и топот копыт.
Моя лошадь неслась по лесу, едва не натыкаясь на деревья. Она тяжело дышала от усталости, но теперь только она могла меня спасти. Неожиданно я заметил отверстие в скалах и, натянув повод, спешился. Затем я потянул веревку, которой моя скатка была привязана к седлу, и одеяло упало мне в руки. Повесив его через плечо, я взял винчестер и, похлопав лошадь ладонью по спине, проскользнул в отверстие в скалах. Спускаясь по склону, услышал, как из-под моих ног с грохотом покатились вниз камешки. Лошадь шла за мной, цокая копытами по каменистому склону.
Пройдя между скалами, я очутился наконец на откосе, круто спускавшемся вниз. Я расстелил одеяло, сел на него и, прижав к груди винчестер, поехал вниз.