Солнце с каждым днем светило все мягче, а сочная зелень леса все заметнее угасала, выцветая до желтых и золотых красок Листопада. Упавшие листья устилали землю, хрустели под лапами Синегривки и горько пахли увяданием. Птицы звенели в ветвях, а белки без устали пополняли свои запасы, чтобы пережить долгие дни Голых деревьев.
Но сейчас Синегривку не интересовала дичь. Куча была полна, границы безопасны. После суеты и писка детской ей хотелось побыть одной в лесной тишине. Синегривка заметила, как Белогривка тяжело вздохнула ей вслед, когда она выходила из ходящей ходуном детской. Белогривка безумно любила Белыша, но страшно скучала по радостям воинской жизни. Синегривка видела, с какой тоской ее сестра провожала взглядом приходящие и уходящие патрули и как она то и дело грустно поглядывала на выход из лагеря, совсем как в те дни, когда они были котятами.
— Почему Остролап ходит и на охоту, и в патрулирование? — спросила она накануне у Синегривки. — Вообще-то, это не только мой, но и его котенок!
— Но он же не может кормить Белыша, — напомнила сестре Синегривка. Она ласково дотронулась носом до щеки сестры. — Очень скоро Белыш сможет есть мясо, и тогда ты сможешь ненадолго оставлять его с Зарянкой и Пестролапой и уходить на охоту.
Белогривка тяжело вздохнула.
— Ах, но я же буду так скучать по своему малышу!
Синегривка с трудом подавила приступ раздражения. Кажется, Белогривка сама хотела котенка! Никто не заставлял ее торопиться.
— Отлично, Златолапка! — раздался с вершины склона радостный крик Дроздовика.
Ветка над головой Синегривки закачалась.
— Смотри, Синегривка! — завопила Златолапка, глядя на нее сквозь листву. — Я сейчас заберусь на самую вершину.
— Осторожнее, — предупредила Синегривка.
Златолапка с каждым днем становилась все более и более бойкой и уже почти сравнялась с братом в силе и отваге.
— Будь внимательнее! — закричал Дроздовик, стоявший у корней дерева.
— Где Рябинка? — спросила Синегривка, удивившись тому, что опытная воительница оставила свою ученицу без присмотра.
— Ей что-то попало в глаз, и она пошла к Пышноусу, — ответил Дроздовик, не сводя глаз с юркой светло-рыжей фигурки, пробирающейся сквозь листву.
— Я попрошу Солнцезвезда, чтобы Дроздовик стал моим наставником навсегда! — раздался звонкий голосок сверху. — Рябинка никогда не разрешала мне забираться на такую высоту!
Дроздовик виновато покосился на Синегривку.
— Ну вот, — вздохнул он. — Попался. Златолапка вела себя так уверенно, что я думал — она постоянно лазает по деревьям!
— Не волнуйся, — промурлыкала Синегривка. — Я не расскажу Рябинке.
Дроздовик потрепал ее хвостом по боку.
— Спасибо! За это я обещаю вернуть Златолапку в лагерь в целости и сохранности.
Отойдя от дерева, Синегривка пошла по поросшей высокой травой прогалине и нырнула в заросли папоротников. Ей захотелось пить, и она повернула к реке.
Эта часть леса была укрыта от ночных холодов и ветров, поэтому кусты здесь все еще сохраняли густую зелень. По сравнению с жаркими днями Зеленых листьев, река стала намного полноводнее, она весело бежала по камням и лизала песчаный берег, вплетая свое беспечное журчанье в тихий шелест листвы. Синегривка высунула голову из куста и оглядела поросший кустарником берег.
Рыжеватая тень мелькнула на мелководье.
«Лиса?»
Синегривка с опаской принюхалась — тут же напряглась, почувствовав резкий рыбный запах Речного племени. Не веря своим глазам, она увидела, как Желудь вылезает из воды на берег Грозового племени в каких-нибудь трех хвостах от того места, где стояла она.
Он отряхнулся, как собака, а потом растянулся на теплом камне, выступавшем над водой. Солнце блестело на гладкой мокрой шерсти, плотно облегавшей его мускулистую фигуру. Он собирался вздремнуть на солнышке! На территории Грозового племени!
Синегривка напружинилась, готовая прыгнуть вниз и прогнать нарушителя. Но остановилась. Желудь выглядел таким безмятежным. Не трогаясь с места, она смотрела, как равномерно вздымается и опадает его рыжевато-бурый бок.
«Что я делаю?» — слабо замерло сердце.
«Что я должна делать?» — грозно напомнил ей долг.
Синегривка бросилась сквозь кусты и так резко остановилась перед Желудем, что мелкие камешки градом посыпались у нее из-под лап в воду.
— Убирайся!
Желудь неспешно поднял голову и обернулся через плечо.
— Синегривка!
Он нисколько не выглядел виноватым! Великие небесные предки, да ведь она поймала его на своей территории!
— То, что вы получили Нагретые Камни, — дрожа от бешенства, прошептала Синегривка, — еще не означает, что вам разрешено шастать по всей нашей территории! — ее шерсть встала дыбом от гнева.
— Извини, — сказал Желудь, поднимаясь. — Ну как я мог устоять перед таким славным солнечным местечком!
— Не мог устоять? — задыхаясь, прохрипела Синегривка. — Ах ты, наглый комок шерсти!
Не раздумывая, она бросилась на него, метя когтями в самодовольную морду.
Желудь увернулся, и она промахнулась.
Синегривка впилась когтями в камни, чтобы не упасть. Ей показалось, что у Желудя насмешливо задрожали усы. Это было уже слишком. Она не позволит ему насмехаться над Грозовой воительницей! Развернувшись, Синегривка изо всех сил цапнула его зубами за заднюю лапу.
— Ой, больно же! — Желудь резко повернулся к ней и перехватил занесенную для нового удара лапу.
Схватив лапой воздух, Синегривка поскользнулась и поехала вниз по камням. Потеряв равновесие, она неуклюже плюхнулась в реку. Холодная вода мгновенно пропитала шерсть, и ее тут же захлестнула безумная паника.
«Я тону!»
— Помоги мне!
Но Желудь не тронулся с места, и в его глазах плясали искорки смеха.
— Попытайся встать, — спокойно сказал он.
Синегривка рывком опустила лапы, почти не сомневаясь, что сейчас уйдет на дно. Но вместо этого уперлась в твердые камни. Она встала и увидела, что вода не достает ей даже до живота. Сгорая от стыда, она вышла на берег и хорошенько отряхнулась, постаравшись, чтобы Желудя как следует обдало брызгами.
— Откуда я могла знать, что здесь так мелко? — фыркнула она. — Грозовым котам не нужно мочить лапы, чтобы раздобыть дичь!
— Ну, извини, — пожал плечами Желудь, скользнув взглядом по ее шерсти. — Но я всего лишь защищался.
Эти жалкие извинения еще сильнее распалили гнев Синегривки.
— Закрой пасть и проваливай с моей территории!
Он неспешно склонил голову набок.