Корчагин нехотя остановился. Рядом послышался визг тормозов, это остановились машины с прессой.
— Ася, ты с ума сошла! Мы опоздаем на самолет! Это частный, чартерный рейс, он заказан специально для нас! Каждая минута стоит бешеных денег!
— Успеем! Подожди меня пять минут, Щит! — Я выскочила из повозки и, ринувшись наперерез движению, побежала к кафе.
За мной, словно неумолимый смерч, понеслась толпа журналистов.
* * *
Под тентом, за круглым, пластиковым столиком сидели Хася и Маня.
Они пили кофе и ели мороженое.
Рядом с ними сидела Анжела и, судя по хмурому выражению лица, не радовалась ни ясному дню, ни приятному отдыху.
— Ася! — подскочила она, увидев меня. — Как я рада тебя видеть! Какая же ты красивая! Какое платье! А это что за люди с камерами?!
— Пресса, — отмахнулась я. — Не обращая внимания!
Но Анжела не умела не обращать на прессу внимания, она засмущалась, покраснела и неловко стала поправлять волосы.
Зато Хася и Маня сильно оживились.
— Опаньки! — заорала Маня. — Телевидение! Репортерчики, растуды их мать! Хаська, да мы никак в кадре!
Хася, заблестев глазками, вдруг вывалила Мане на голову свое мороженое.
— Опля! — не осталась Маня в долгу и метнула кусок торта Хасе в лицо. Хася схватила высокий фужер, в котором был молочный коктейль.
Все теле— и фотокамеры переметнулись с меня на безобразничающих старух.
— Ой-ля-ля!! — Коктейль стекал у Мани с волос, бежал по лицу и капал с подбородка белыми каплями, пачкая платьице в веселый горошек.
— Упс!! — Маня одела Хасе на голову плетеную хлебницу.
— Оба-на! — Хася метнула в Маню омлет.
Посетители кафе с недоумением наблюдали за бабками и толпой журналистов, которые, в поисках ракурса, замирали в самых неожиданных позах.
— Боже мой, как неудобно! — заломила руки Анжела. — Это теперь в новостях покажут?
— Да кому нужны такие новости! — успокоила ее. — Не обращай внимания, пусть веселятся!
— Стыдно-то как!
— Слушай, а ты отселить их не пробовала? — с сочувствием поинтересовалась я.
— Пробовала. — Анжела смущенно потупилась.
— Ну, и…
— Скучно без них. Дома так тихо, что даже страшно становится! Верка плачет.
— Ну, если Верка плачет, — развела я руками. — Слушай, я уезжаю в Австралию. Вот, случайно тебя увидела и зашла попрощаться!
— Ну вот, — вздохнула Анжела, — все хорошие люди всегда уезжают в Австралию!
Если честно, я забежала в кафе, чтобы рассказать Анжеле про Лавочкина, устроившегося при богатой дамочке, но… у меня не хватило духа. Может, этот обалдуй нагуляется и вернется?! Зачем лишать ребенка отца?..
— Аська, опаздываем! — заорал Щит из повозки.
— Сейчас!
Я огляделась. Черт знает, что творилось в этом кафе!
— Люди! — заорал какой-то мужик, глядя на резвящихся бабок. — Да тут кино снимают! Вот клево-то! — Он схватил со стола вазочку и метнул из нее мороженое в лицо своей спутницы. Спутница завизжала и метко выплеснула на его лысину кофе. Остальные посетители повскакали с мест и с радостным гиканьем стали метать друг в друга все съестное, что находилось у них на столе. Вокруг летали куски тортов, салаты, мороженое, омлеты и хлеб. Женщины визжали, мужики улюлюкали. Официанты носились между столами, пытаясь унять веселье клиентов. Сквозь этот гвалт отчетливо слышалось повизгивание Хаси и Мани.
— Это же Аська Басова! — закричал кто-то. — Она тут передачу свою снимает «Девушки, на абордаж!» Зажигаем, ребята! Давай, давай, Аська, снимай!
— Прощай! — Я поцеловала Анжелу в щечку, еле увернувшись от увесистого пирожного.
— Надеюсь, еще увидимся! — Анжела успела сказать это до того, как рот ей запечатал большой кусок торта.
Я побежала к повозке, надеясь, что журналисты меня не заметят.
— Эй, а по какому каналу себя смотреть?! — закричал мне кто-то вдогонку.
* * *
В аэропорту было не протолкнуться.
За нами тащились жалкие остатки репортеров, но за рамку металлоискателя они со своей аппаратурой пройти не смогли.
Оставшись без пристального наблюдения камер, мы облегченно вздохнули. Но тут случилась другая напасть. К нам стали подходить люди и просить, нет — требовать! — автографы. Причем, у Щита чаще, чем у меня, что, признаюсь, меня расстроило.
Щит хмурился, но оставлял свои росчерки на календарях, визитках, открытках и обертках от беляшей. Некоторые умоляли нас с ними сфотографироваться.
— Бежим! — шепнул мне на ухо Щит, и мы слаженно дали деру от распаленной толпы, желающей нас непременно пощупать. — Нам бы уединиться, — сказал он мне на ухо и потащил куда-то под лестницу, где дремала бабушка, принимавшая плату за посещение туалета.
— Аська, тебе надо одеть вот это! — Дьяченко достал из своей сумки изящную диадему, которую сильно портил большой темный камень в центре.
— Господи, какая безвкусица! — возмутилась я. — Ты хочешь нацепить на меня этот булыжник?
— Одевай! — Щит напялил корону мне на голову, но я тут же сняла ее. Даже при плохом освещении, камень отливал фиолетом, а его грани мрачно и благородно сверкали.
И тут меня осенило.
— Ты нашел его?!! Это… «Черный Монарх?! А-а-а!
— Тише! — Щит закрыл мне рукой рот и покосился на дремавшую старушку. — Тише, я тебе говорю! А чего его было искать-то? Он сто лет на антресолях валялся в моей квартире. Вернее, валялась чалма, в центре которой торчал этот камушек. Маленьким я одевал чалму и играл в фокусника, а потом батя отвез свои цирковые костюмы в пустовавшую квартиру моих родителей. Вот и…
— Так вот почему Буб не сказал на кассете, где камень! Он знал, что ты знал! Ты знал, и ничего не сказал мне!
— И слава богу, что не сказал, а то в бассейне ты бы проболталась, и Педоренко раскрыл бы самую загадочную кражу века. Одень, пожалуйста, эту корону! Я три дня голову ломал, как вывезти бриллиант за границу! И догадался! Купил в ювелирном корону, типа тех, которые надевают на голову победительницам конкурсов красоты, и… сам присобачил сюда камень. Надеюсь, он не отвалится, пока мы идем к самолету.
— Ты идиот! — зашипела я, отбиваясь от его рук, которые пытались одеть на меня корону. — Нас же загребут на таможне!
— Да с чего ради?! Ты кто?! Мисс Россия, об этом все знают! На тебе потрясающее платье, за тобой по пятам гонятся журналисты, народ налетает за автографами, ты летишь, не куда-нибудь — в Австралию! Так почему бы тебе не надеть свою корону королевы красоты? Это не вызовет ни у кого никаких подозрений.