– У мамы есть дача! – вспомнила Дина.
– Где? Хотя, глупый вопрос, конечно…
– А зачем мне знать, где мамина дача?! – Дина возмущенно подпрыгнула в кресле.
– Действительно, – согласился Левин. – Будь у моей мамы дача, я бы тоже не знал. Из принципа.
– Что делать?! – Дина подошла к Левину и потрясла его за рукав пиджака. – Делать-то что, Левин?!
– Не знаю. Я бы предложил уехать в Великобританию, но Веру Петровну нельзя бросать.
– Твои шуточки неуместны!
– Я весь такой неуместный…
Он наклонился и поцеловал ее в возмущенные губы. Дина не ответила ему ни тычком, ни затрещиной, наоборот, попыталась продлить этот поцелуй.
Левину понравилось.
Какого черта он потерял столько времени?!
С Клэр он практически не целовался, нужно было торопиться продемонстрировать другие свои мужские качества – платежеспособность, например.
Нежности были у Клэр не в почете. Он был папочка, она – дочка, принцесса. Ее следовало баловать, опекать и ни в коем случае не срываться на безудержную похотливую страсть. Это ее оскорбляло. Унижало. Низводило до обычной женщины, которой она, безусловно, не была.
А с Диной он был на равных. Вернее, конечно, он был большой и сильный мужик, а она – хрупкая женщина, но опыт – опыт переболевшего сердца и знание личной драмы – делал их равноправными, а не папочкой-дочкой.
А еще труп в ванной… Это очень объединяло и сплачивало.
– Молодые люди, отдайте ключи! – раздалось у них за спиной.
Дина вздрогнула и отпрянула от него, хотя Левину было плевать на все на свете.
В комнате стояла соседка и во все глаза пялилась на Дину и Левина.
– Я подумала, что вы забыли отдать мне ключи, – смущенно сказала она. – Вера Петровна постоянно свои забывает и…
– Пошли! – Дина схватила Левина под руку, вывела его из квартиры, закрыла дверь и сунула ключ Галине Семеновне. – Дсвидания, – сквозь зубы процедила она.
– Постойте! – взмолилась соседка, сгорая от любопытства. – А с Верой Петровной-то что?
– Секс, наркотики, – развел Левин руками и, получив от Дины удар в бок, все же закончил: – Развратные действия.
– Да, да, вы знаете, Вера Петровна всегда была склонна к развратным действиям, – закивала соседка, и было трудно понять, шутит она или говорит всерьез. – Верунчик в тюрьме?!
– Пока только в больнице, но не исключен и другой исход, – продолжил дурачиться Левин.
– Так, может, цветочки полить? – оживилась соседка.
– Мамины цветочки сдохли в шестьдесят девятом году, – отрезала Дина и потащила Левина по лестнице вниз, но вдруг остановилась и, задрав голову, серьезно спросила: – Галина Семеновна, вам щеночек не нужен?
– Какой породы? – свесилась через перила Галина Семеновна.
– Большой и лохматой.
– Ой, нет! У меня кактусы. С ними как-то проще…
Левин прыснул, обнял Дину за плечи и повел прочь от странноватой Галины Семеновны, от маминой квартиры, от неразрешимых проблем.
Сейчас он возьмет Дину в охапку и поведет в такое местечко, где приглушенный свет, где низкие потолки, где прислуживают маленькие, тихие, бесполые человечки, где подают суши, саке и еще что-нибудь сугубо японское. Он поведет ее туда, где сам ни разу не был.
…Чтобы поближе наконец познакомиться.
Клим сидел в ресторане и гадал на кофейной гуще.
Разводы на стенках чашки говорили о чем угодно, только не о его несчастной судьбе.
Нора с утра три раза дала ему от ворот поворот, потом два раза все-таки согласилась выйти за него замуж, но потом еще дважды отказала.
И это несмотря на белое платье с бисером, умопомрачительную фату пяти метров длиной, перчатки по локоть, белую сумочку от «Луи Вюиттон» и кольцо с эксклюзивным бриллиантом почти в пятьдесят карат, ради которого Клим остался практически без штанов, опустошив подчистую одну из своих кредитных карт.
Вот этот бриллиант и свихнул ей мозги. Нора с удовольствием надела кольцо на палец и с непоследовательностью сломанного процессора затеяла игру «выйду – не выйду».
«Нет, ну зачем тебе это? – выдвигала она «аргументы». – А мне на фига?» «Ой, нет, наверное, я все же пойду за тебя, а то вдруг больше никто не возьмет?!» «Клим, ты хороший, но мы разные люди!»
В процессе этих метаний Клим поверил в особенности женской логики и убийственный ум блондинок.
Он подозвал официанта.
– Кофе у вас паршивый.
– Обычный двойной эспрессо, – покраснел парень. – Вы всегда такой пьете.
– А судьбу-то не предсказывает! – ударил кулаком по столу Клим.
– Может, коньяку соточку? – сообразил парень.
– Я за рулем. Ты мне скажи – выйдет или не выйдет?
Официант глубоко задумался. Он привык исполнять прихоти клиентов, от этого зависели размеры его чаевых. Только что выйдет-то? Сделка?! Покушение?! Секс?!
– Не выйдет, – пальцем в небо ткнул неопытный в этих делах официант.
Клим молча вынул из кожаного меню чаевые и засунул в карман.
– Выйдет! – звонко хлопнул себя по лбу официант. – Ну, конечно же, выйдет!
– Неубедительно, – покачал головой Клим, но вернул деньги на место. – Ой как неубедительно!
Официант схватил корочки с вознаграждением и прижал к сердцу.
– Десерт подавать? – елейно спросил он.
– Много десерта. Легкого и некалорийного.
Парень ушел, вихляя бедрами и постукивая себя кожаной книжкой по ляжке.
Телефон запрыгал по скатерти, высвечивая на экране волшебное слово «Нора».
Клим схватил его и оскорбленным молчанием обозначил свое присутствие.
– Титов! – позвала Нора.
Он обиженно засопел в трубку.
– Ты сейчас где?
– Заедаю стресс в ресторане.
– Хватит жрать, Титов! Я тут подумала хорошенько и решила, что все-таки пойду за тебя замуж! Ты не кривой, не косой, не плешивый, не носишь ортопедическую обувь и не ходишь раз в месяц на гемодиализ. Решено – выхожу!
Нора бросила трубку, а Клим счастливо улыбнулся. «Не кривой, не косой, не плешивый…»
Официант принес вазочку с фруктами, посыпанными кокосовой стружкой и политыми сиропом.
– А коньяк?! – наехал на него Клим. – Я же просил соточку!
Парень фыркнул, психанул и швырнул креманку на стол.
– Идите вы… – прошипел он.
– Вот теперь убедительно, – похвалил его Клим. – Слушай, а ты не знаешь, что такое гемодиализ?