Она зарыдала, забилась в истерике, и Фокин даже подумал, что был неправ относительно солярки в её жилах.
– Уведите! – крикнул Валентин Фёдорович, и Милу увёл конвой – толстая, грубая баба с мужеподобным лицом.
Севку вдруг затошнило. Он бросился вон, на свежий воздух, чтобы выветрить из себя тяжёлую атмосферу этого душного кабинета и этого неприятного допроса.
Лаврухин догнал его на крыльце.
– Дай закурить, – попросил его Севка.
– Бросил, – постучал себя по карману Вася.
– Тьфу ты, – расстроился Фокин и вдруг с горечью спросил: – Вот скажи, Лавруха, почему мне так не везёт с женщинами?
– Тебе не с женщинами не везёт, а с гламурными стервами, – усмехнулся Лаврухин.
* * *
Накануне Шуба сказала, что он должен стать её подружкой на свадьбе.
– У меня платья нет, – попробовал отвертеться Севка.
– Это необязательно. Можешь приходить в сари.
Шуркина свадьба надвигалась с неотвратимостью цунами, угрожая разрушить старую дружбу.
Может, Шурка и пошутила насчёт сари, но Севка пошёл в магазин «Ткани» и купил пять метров алого сатина.
Гулять так гулять.
И почему не в сари, если цунами всё равно всё сметёт?
Фокин обмотался алым сатином, нарисовал между бровей жирную родинку и отправился навстречу стихии. На свадьбу лучшей подруги.
Предстояло купить букет, и Севка заехал на рынок. Его внешний вид вызвал ажиотаж и всеобщее желание сфотографировать необычную индианку.
– Какие цветы подарить лучшей подруге на свадьбу? – спросил он у продавщицы.
– Вы желаете ей счастья? – прищурилась толстая, рыжая тётка.
– Как вам сказать, – замялся Фокин, – вроде бы и желаю, но точно знаю, что этого счастья у неё не будет.
– Тогда подарите лилии. Они красивые, но очень вонючие.
Севка купил огромный букет лилий, от приторного запаха которых сразу закружилась его индийская голова.
– А почему вы сами не женитесь на этой девушке? – поинтересовалась любопытная продавщица.
– Понимаете, если до двадцати лет не женился, то потом уже рано, – отшутился известным анекдотом Фокин.
– Понимаю, – вздохнула тётка. – И всё-таки, пока не поздно, вы бы что-нибудь предприняли…
А что можно предпринять, кроме как задарить букет, от аромата которого хочется грохнуться в обморок?!.
Севка пошёл к машине, но вдруг увидел красный «Астон Мартин», припаркованный неподалёку. В знакомой спортивке сидел Алекс в жениховском наряде, он о чём-то эмоционально беседовал с черноволосой эффектной девицей.
Девица рыдала, жестикулировала и была совсем не похожа на женщину, которой безразличен жениховский наряд Алекса. Алекс гладил её по голове, целовал в голое плечико, одним словом – успокаивал. Девица вдруг залепила жениху увесистую пощёчину, выскочила из машины и убежала, закрыв руками лицо.
– Ну ни фига себе, – пробормотал Севка.
Алекс с явным облегчением на лице вышел из «Астон Мартина» и трусцой побежал в общественный туалет. Он сунул деньги бабке-кассирше и исчез в тесной кабинке.
Вот он – случай что-нибудь предпринять…
Фокин ринулся к туалету.
– Закройте его! – шёпотом крикнул он бабке.
– Кого? – не поняла кассирша, взимавшая плату за посещение туалета.
– Парня, который только что сюда вошёл! Это психбольной! Он очень опасный!
– По-моему, это ты психбольной, – отшатнулась от Севки бабка.
– Вы что, газет не читаете? – возмутился Севка. – Сегодня утром из психбольницы сбежал опасный преступник! Он заходит в общественные туалеты, а потом душит бабушек, которые их обслуживают. Я под индианку кошу, чтобы он не заметил слежки! Умоляю вас, заприте его и не выпускайте! А я вызову санитаров из психбольницы!
– Ух ты, ёкарный бабай! – подскочила бабка. – А ведь и правда он на маньяка похож! – Она схватила ключи, подбежала к кабинке и заперла дверь.
– И не выпускайте его, если даже он будет кричать, что у него через полчаса свадьба! – предупредил Севка.
– Не беспокойся! Не выпущу! – Бабка подпёрла спиной дверь. – Я таких гавриков государству сдаю!
Севка побежал к машине, на ходу набирая номер той службы, которую давно хотел натравить на Драму Ивановну.
– Алло! Скорая психиатрическая?! Вышлите срочно бригаду к туалету на центральном рынке! Там человек с ума сошёл. Да, буйный… Очень буйный! Твердит, что у него через полчаса свадьба!
Довольный собой, Севка порулил к загсу.
* * *
Приглашённые толпились на крыльце загса. Были тут папаня с Драмой Ивановной, Шуркин отец, Вася Лаврухин с букетом роз, его жена, тёща и автошкола «Шумахер» в полном составе. Все смеялись и пили шампанское, ожидая торжественной регистрации.
И только Шурка в белом платье и фате, волочившейся за ней по асфальту, бегала с мобильником вокруг свадебного лимузина.
– Он не отвечает! – бросилась она к Фокину, когда он с букетом вышел из своей «девятки».
– Кто? – Севка мысленно поздравил себя с тем, что как он и предполагал, Алекс оставил свой телефон в машине.
– Алекс не отвечает! Он поехал за обручальными кольцами и до сих пор не вернулся. А через пять минут регистрация!
– Кто же ездит за кольцами в последний момент? – усмехнулся Фокин, вручая Шурке букет.
– Мы! – всхлипнула она. – Думаешь, так просто найти подходящие кольца? Алекс заказал их в ювелирном салоне, но готовы они должны быть только сейчас! – Шуба отшвырнула лилии на капот лимузина и, подхватив подол платья, побежала к гостям.
– Где жених? – завопил Генрих Генрихович. – Где он, подлец?!
– Не знаю! – пытаясь сдержать слёзы, ответила Шуба. – Его мобильный не отвечает.
– Сбежал! – захохотал папаня, но тут же получил увесистый подзатыльник от Драмы Ивановны.
Папаня был почти трезв, почти брит и почти умыт. Это говорило о том, что папаню взяли в оборот и семейственности на работе Фокину не избежать.
– После хорошего мальчишника свадьба – это уже лишнее, – вспомнил подходящий анекдот Севка.
Шуба отшвырнула мобильный в кусты, но он зазвонил в полёте. Шурка бросилась к трубке и минуту, с бледным лицом слушала, что ей говорят.
– Он не приедет, – тихо сказала она, нажимая отбой.
– Кто? – задал глупый вопрос Севка.
– Жених, – глядя в одну точку, пробормотала Шуба. – Он сказал, что любит другую, что во мне ему нравится только машина, квартира и счёт в банке. Он сказал, что для него честнее отсидеться в психушке, чем жениться на мне.