Мантикорская оппозиция, первые несколько недель пребывавшая, как и все общество, в шоке, быстро оправилась и сделала все возможное, чтобы извлечь из трагедии политические дивиденды. На правительство Кромарти обрушилась волна упреков в бездарном и неэффективном ведении войны. О том, что именно оппозиция не позволила правительству воспользоваться убийством Гарриса и помешать Комитету общественного спасения укрепить свое положение, ее лидеры теперь не вспоминали. У графини Нового Киева, барона Высокого Хребта и леди Декро, не говоря уж об их прикормленных военных аналитиках вроде Реджинальда Хаусмана и Иеремии Крайтона, память порой оказывается удивительно короткой.
Грейсонские политические раздоры произросли на иной почве, и те, кто раздувал пожар недовольства там, ставили перед собой иные цели. Группа диссидентствующих землевладельцев объединилась вокруг землевладельца Мюллера, выступившего не против войны как таковой, а против «необоснованного неравноправия» Грейсона и «отдельных так называемых союзников, монополизировавших право принятия решений». Столетия изоляции не прошли даром, и многие на Грейсоне, следом за Мюллером, искренне считали, что их планете лучше проводить самостоятельную политику, а не тянуться за Звездным Королевством, которое вдобавок допускает ужасные просчеты.
Вся эта массированная пропаганда обрушивалась на умы граждан Звездного Королевства и Грейсона, первоначальный патриотический пыл которых в ходе затянувшейся и обходившей очень дорого войны заметно поостыл. Люди долго терпели тяготы и лишения, ибо были уверены в силе флота и в том, что победа все равно будет за ними.
Но энергичные действия МакКвин лишили их этой уверенности, а заодно и способностей к трезвой оценке. Флот, не имеющий численного превосходства, не может рассчитывать на успех, находясь в обороне. Но именно к уходу в оборону и сводилась оголтелая критика оппозиционеров: сменить некомпетентное правительство, привести к власти новых людей, которые создадут для «нашего доблестного флота» условия, позволяющие «надежно оградить от вражеской угрозы наши планеты и звездные системы».
Что, в конечном счете, означало прекращение всех активных действий и переход в глухую оборону... то есть худшую из всех возможных стратегий.
Белая Гавань провел рукой по лицу и заставил себя вернуться к рутинной работе. Да, дела нынче обстояли хуже, чем когда-либо на его памяти. Оппозиции удалось пошатнуть авторитет Аллена Саммерваля и завоевать широкую поддержку населения. Однако мантикорский электорат состоял не из одних падких на легковесные посулы глупцов, а доверие общества к правительству можно и восстановить. На это могут уйти годы... но, возможно, все утрясется быстрее. Во всяком случае, королева Елизавета твердо поддерживает своего премьера и его кабинет, а ее поддержка имеет огромное значение. Что же до Грейсона... Может быть, Сэмюэлю Мюллеру и удалось сколотить группу сторонников, но они были в явном меньшинстве; Александер, хорошо знавший волевой, энергичный и непреклонный характер Бенджамина Мэйхью, считал дело изоляционистов заведомо проигрышным.
В чисто военном отношении ситуация тоже представлялась графу отнюдь не безнадежной. Да, Альянс понес тяжелые потери, но Элис Трумэн, «Минотавр» и ЛАК-крыло блестяще опробовали при Ханкоке новую тактику. По данным разведки флота, хевы так и не поняли, кто и каким образом нанес им удар, хотя некие догадки у них, возможно, и возникли. Тем временем новые строительные программы набирали ход. Спустя всего несколько месяцев на вооружение флота поступит целая группа носителей, поставят на поток производство кораблей класса «Медуза»...
Нет, поправил себя Белая Гавань, уже не «Медуза». Впервые в своей истории Королевский флот признал иностранный приоритет в названии, и новый класс супердредноутов, оснащенных для сброса подвесок, необходимость которых больше не вызывала сомнений, был официально занесен в регистр флота под именем «Харрингтон».
Как всегда, с этим именем нахлынула грусть, хотя теперь, по прошествии лет, боль стала менее острой. Хэмиш давно понял, что совсем она не пройдет никогда, но научился справляться с горем, ибо осознал глубину и истинную природу своего чувства. Хонор могла бы гордиться тем, как проявил себя ее «тезка» при Василиске. А еще большую гордость вызвали бы у нее действия являвшегося по сути ее крестником ГКФ, великолепно показавшего себя и в составе объединенного флота при Василиске, и в полудюжине других операций. Молодой Грейсонский флот стремительно приобретал опыт, а вместе с опытом рос и его авторитет: королевские офицеры уже усвоили, что на грейсонских союзников можно полагаться так же уверенно, как и на соотечественников.
Альянс между тем приходил в себя и восстанавливал равновесие. Удар хевов поколебал его мощь, но не сокрушил ее, и хотя такие люди, как Хэмиш Александер, неустанно сетовали на упущенное время, оно не терялось совсем уж попусту. Вовсю кипело строительство, с космических стапелей сходили все новые звездные корабли. Не исключено, что боевые действия снова развернутся в пространстве хевов, причем случится это раньше, чем многие считают возможным...
Размышления адмирала прервал вызов коммуникатора. Нажав кнопку приема, он увидел на экране лейтенанта Робардса... но едва его узнал. Глаза лейтенанта вылезали из орбит, и вид он имел такой, будто кто-то долго и тщательно стучал по его голове тяжелыми тупыми предметами.
– Натан? Что случилось? – спросил удивленный адмирал.
– Мне кажется, сэр...
Робардс закашлялся; беспомощное, растерянное выражение его лица могло показаться комичным, но в глазах не отражалось и намека на смех.
– Что кажется, Натан?
– Адмирал, двенадцать минут назад служба внешнего наблюдения системы засекла появление неопознанных гиперследов...
– Продолжай, – нетерпеливо подстегнул Белая Гавань, поскольку лейтенант снова замолк.
– Сэр, они проследовали совсем близко от одной из платформ оснащенных сверхсветовой связью и были мгновенно опознаны как хевы.
– Хевы? – Белая Гавань напряженно выпрямился.
Робардс кивнул.
– Они самые, сэр. – Он опустил глаза, видимо на экран консоли, и зачитал данные: – Объекты идентифицированы как пять линейных крейсеров, четыре тяжелых, один легкий и два десантных транспорта класса «Буян».
– Что? – изумленно переспросил граф.
Наверное, он ослышался. Такая эскадра вполне годилась для каперского рейда или даже для удара по слабо охраняемой периферийной системе, но двенадцать кораблей, причем без единого корабля стены, не имели шансов выстоять против чудовищной мощи, сосредоточенной у звезды Тревора. Но даже если какой-то спятивший адмирал решил таким оригинальным способом совершить самоубийство – на кой черт ему понадобилось тащить с собой транспорты? Это ведь беспомощные мишени, бесполезные в космическом бою и обреченные на гибель при встрече с самым устаревшим и маломощным военным кораблем.
– Полагаю, они тут же снова вернулись в гипер? – услышал адмирал собственный голос.
Да, единственным объяснением такой несуразицы могла быть ошибка в расчетах. Возможно, хевы и вправду задумали удар по звезде Тревора, но что-то напутали... и крейсера с транспортами заявились сюда до прибытия основных сил. Следовательно, единственно разумным шагом с их стороны было бы немедленное возвращение в гиперпространство.