Тут Кудесников начал понимать, что попал он в неприятную и даже опасную ситуацию, причем попал по-дурацки, случайно.

— Слушай, — поинтересовался он у своей неожиданной поклонницы, — кто он вообще такой, мужик этот, в белом костюме?

— Это же сам Лебедев был! Константин Лебедев, заместитель нашего мэра, его правая рука.

Ситуацию надо было хорошенько обдумать. С трудом отвязавшись от своей попутчицы, впрочем, торжественно пообещав ей вечером позвонить, Кудесников рванул обратно в гостиницу. Там остался любимый Мерс и мутный Роман Сливка, который, судя по всему, уже проснулся, но неизвестно что делал.

Тормознув какого-то дядьку на допотопном «Москвиче», каких в столице теперь днем с огнем не сыщешь, Арсений довольно быстро доехал до гостиницы и, не ожидая лифта, взлетел на свой третий этаж. Ключ от номера, уходя, он не сдал из соображений безопасности. Прежде всего, безопасности Мерседеса. Сняв с ручки двери табличку «Не беспокоить», Кудесников осторожно вошел в свой номер. Кот мирно спал в кресле, соорудив из банного халата Кудесникова некое подобие гнезда. Убедившись, что гармония кошачьей жизни не нарушена — одна миска (с едой) была пуста, другая (для естественных надобностей), наоборот — Арсений быстренько навел порядок и отправился выяснять, как дела у брошенного на произвол судьбы Сливки.

Выяснив, что на месте его нет, а ключ постоялец номера триста двадцать восемь не сдавал (десять баксов горничной плюс двадцатка портье, все расходы на счет мадам Сливки), Арсений методом нехитрых вычислений обнаружил объект в ресторане гостиницы. Роман обедал, причем делал это обстоятельно, со вкусом, не спеша. Через некоторое время у Кудесникова, который примостился за столиком возле колонны, дабы не быть замеченным, создалось впечатление, что Сливка производит дегустацию всего обширного ресторанного меню. Винная карта тоже не была им забыта, так что примерно через час Арсений пришел к выводу — единственное, на что будет способен этот гурман после обеда, это на сладкий беспробудный сон до самого ужина. А возможно, и до завтрашнего обеда. Хорошенькая у него командировка!

Нужда торопиться отпала, и Кудесников принялся обдумывать, как ему быть после неприятного инцидента на площади. Конечно, этот прилюдно униженный Лебедев мог пустить по его следу и милицию, и бандитов — найти, наверное, будет нетрудно. С другой стороны, никто ведь там не знает, что он — приезжий. Праздник на носу, высокие гости съезжаются. Наверняка оставят на потом. А там, глядишь, он и уедет из Аркадьева. К тому же его вряд ли запомнили настолько хорошо, чтобы составлять фоторобот. На всякий случай можно подстраховаться легким изменением внешности, если придется по городу бегать. На этом тему своих отношений с властями он решил закрыть.

Арсений вернулся в номер и немного подремал. Во сне его мучили кошмары — будто он спустился в жуткое подземелье, где на него напали мохнатые чудовища, которые лезли ему в рот, в нос и в глаза. Пробудившись, он обнаружил, что Мерс перебрался с кресла на кровать и лег ему на голову.

— Ты подогрел мне мозги! — проворчал Кудесников, спихнув тушу с подушки. — Сколько раз я тебе говорил: твое место в ногах.

Мерс приоткрыл глаз, смерил его томным взором и потянулся, выпустив длинные когти. Ну, что с ним будешь делать? Арсений снова лег, решив посмотреть телевизор. Наткнулся на старую комедию, и так увлекся, что вспомнил о времени, только когда проголодался. Пора было подумать о хлебе насущном, а заодно проверить, не смылся ли Сливка.

* * *

В гостиничном ресторане ему подали «спагетти с цуккини и дарами моря». Блюдо изумительно пахло и потрясающе выглядело, хотя под веточкой петрушки Кудесников нашел только одну креветку с весело закрученным хвостом.

— Простите, — смиренно поинтересовался он у официанта, проплывавшего мимо. — Я заплатил за «дары моря» во множественном числе, а в моих макаронах только один, если можно так выразиться, дар. Или я просто чего-то не понимаю?

— В вашем блюде еще филе барабульки и морские гребешки. И, конечно, мини-кальмары.

— А! — пробормотал Арсений в его удаляющуюся спину. — Наверное, они очень-очень «мини». Интересно, а где же эта барабулька?

Он стал переворачивать вилкой кусочки цуккини и ломтики помидоров, и тут услышал у себя над ухом насмешливый женский голос:

— Привет! Как поживает Муся?

Он вскинул голову и увидел перед собой соседку по купе. Конечно, она не признала в нем «Агаменона», зато сразу вспомнила тот поцелуй на вокзале. Как приятно!

— Муся? — с деланым удивлением спросил Кудесников, застыв с вилкой в руке. Когда нужно, он умел изображать смятение, которое так трогало женские сердца. — Какая Муся? А, Муся! Здравствуйте. Мусю я выдумал. Неужели вы ничего не поняли?

— Как это — выдумали?

Сначала Марьяна хотела бросить «Привет!» и пройти мимо, но теперь передумала.

— Присаживайтесь, — предложил Кудесников, поведя рукой, как заправский метрдотель. — Будете ужинать? Официант, принесите меню!

Он поднялся на ноги и галантно отодвинул для нее стул.

— Как это — выдумали Мусю? — повторила Марьяна свой вопрос. Она следила за тем, как он возвратился на свое место и сел, положив на колени салфетку. — Шутите, наверное?

«Девиц хлебом не корми, дай только покопаться в чужих душах», — подумал Арсений.

— Не шучу. Просто я увидел привлекательную женщину и захотел ее поцеловать.

— Негодяй! — совершенно беззлобно констатировала Марьяна. — А как вас зовут?

— Меня? Арсений.

— Приятно познакомиться. А меня — Марьяна. А что вы делаете в Аркадьеве?

— Работаю, — пожал плечами сыщик, перебирая в уме свои «профессии». У него имелось с десяток фальшивых визитных карточек, которыми он пользовался без зазрения совести. — У меня гостиничный бизнес в Прибалтике. Вот, езжу, перенимаю опыт. А вы?

— А я приехала представлять на Дне города корпорацию, в которой работаю. Мы кое-что сделали для Аркадьева.

— Что-то у вас голос невеселый. Говорят, тут будет большой бал с итальянской жратвой и фейерверком. Вы приглашены?

— Приглашена.

— Но вы несчастны.

Еще ни одной представительнице прекрасного пола не удалось скрыть от Арсения боль своего сердца. В нужный момент он проявлял потрясающую душевную чуткость. «Страдающая женщина, — как-то заметил он своей секретарше, — может сделать несчастным бессчетное количество мужчин. Однажды я совершал круиз по Средиземному морю. Среди пассажиров затесалась дамочка, пережившая крушение любви. Некоторое время она мужественно несла свое горе, а потом сорвалась и расплескала его. К концу путешествия вся команда была готова броситься за борт. Я уж не говорю о пассажирах».