Через ступню Плам переползла саламандра и выскочила за дверь.

Плам вздохнула.

— Боюсь, что вы правы.

Глава 6

Гарри выдержал краткую битву с собственным телом, отчаянно жаждавшим схватить Плам в охапку, отнести в спальню и приложить все усилия к тому, чтобы долго-долго удерживать в состоянии абсолютного блаженства. Помогло напоминание самому себе, что он джентльмен, а не животное, джентльмены не ведут себя так, будто они жеребцы, скачущие вокруг кобылы во время течки.

Несколько минут все висело на волоске. Гарри был готов позабыть о чести и порядочности и превратиться в жеребца, но, в конце концов, лучшая сторона его натуры взяла верх. Он приказал себе подумать о самых неприятных вещах вроде застоявшихся выгребных ям и раздувшихся трупах и снова взялся за письмо, полученное всего час назад.

— Темпл!

Секретарь появился раньше, чем затихло эхо от его вопля.

— Вы кричали, сэр?

— Кричал. Мне нужен твой совет.

Темпл позволил удивлению промелькнуть по своему лицу.

— Вам нужен мой совет?

— Да. Сядь, тут требуются некоторые объяснения. Незадолго до женитьбы на Беатрис мне предъявили обвинение в государственной измене. По-моему, я уже об этом рассказывал.

— Да, сэр, рассказывали. — Темпл поджал губы. — Обвинения оказались ложными, и вас оправдали.

Гарри откинулся на спинку кресла и положил ноги на угол стола.

— Разумеется, они были ложными. В то время я работал на министерство внутренних дел, под непосредственным руководством премьер-министра. Я служил наживкой, чтобы поймать того, кто использовал министерство для раздувания мятежей.

Темпл ничего не сказал, но его глаза засверкали от возбуждения и восхищения.

— Полагаю, вы поймали того человека?

— Да, поймал. Правда, меня едва не повесили, но все уладилось, когда я точно выяснил, что тайным руководителем заговора с целью свергнуть правительство был не кто иной, как сэр Уильям Стэнфорд, глава министерства внутренних дел.

— Но… ведь он был вашим начальником? — спросил Темпл.

Гарри кивнул:

— Был. Я работал на него много лет и даже не догадывался, что он пользуется своим служебным положением, чтобы скармливать информацию анархистам.

— Боже милостивый! — Судя по лицу Темпла, история захватила его полностью. — А что сталось с сэром Уильямом? Анархистов поймали? И как вы оказались в тюрьме за государственную измену?

Гарри открыл небольшую кедровую шкатулку, стоявшую в дальнем углу стола, и вытащил из нее тонкую коричневую сигару. Приглашающе махнув рукой на шкатулку, он раскурил сигару и снова откинулся на спинку кресла с видом человека, готового рассказать интереснейшую историю.

— Сэр Уильям покончил с собой, как только я установил, что он предатель. Анархистов поймали, руководителей повесили. Меня судили за измену, потому что сэр Уильям сделал из меня козла отпущения, состряпав с помощью анархистов достаточно убедительное дело. Видишь ли, он понимал, что я уже близок к истине, и до его ушей дошло, что премьер-министр знает — кто-то из высокопоставленных лиц в министерстве внутренних дел предает правительство. Стэнфорд и решил пожертвовать мной.

— Захватывающе, — произнес Темпл, аккуратно стряхивая пепел в предложенную пепельницу. — Полагаю, письмо, полученное вами сегодня утром, имеет какое-то отношение к тому случаю?

— Вот именно. — Гарри опустил ноги на пол и хмуро посмотрел на письмо. — Это от лорда Брайсленда, нового главы министерства внутренних дел. Он пишет, что, по его недавним сведениям, Стэнфорд работал не один, и министр хочет, чтобы я явился к нему с документами — он намерен найти доказательства о второй, причастной к этому делу персоне.

— Похоже, что придется как следует потрудиться.

— Придется. — Гарри вздохнул и взял перо. — Я хочу, чтобы ты написал Крэбтосу и велел ему раскопать мои отчеты в Роузхилле. Пусть перешлет их сюда как можно быстрее. Кроме того, тебе придется помочь мне разобрать кое-какие бумаги. Бумаг, относящихся к тому времени, не так много, но мне помнится, что во время переезда я где-то видел шкатулку со своими заметками. О, и не забудь отослать объявление в «Тайме»!

Темпл вытащил изо рта сигару, подошел к камину и выбросил в него и пепел, и окурок. Затем протер стеклянную пепельницу носовым платком и снова поставил на стол Гарри.

— Объявление о вашем браке?

— Да. Так мне не придется писать письма всем своим знакомым. И Плам, вероятно, тоже хочется, чтобы ее родные и друзья об этом узнали. Проклятие! Именно тогда, когда я хочу провести как можно больше времени, наслаждаясь прелестями жены, приходится разбирать записи пятнадцатилетней давности…

* * *

— Мне бы очень хотелось понять, как этот бык попал в дом. Кто-нибудь из вас может мне объяснить?

«Чвирк-чвирк», — защебетал фазан. Плам посмотрела на него, давая понять, что его мнение ее не интересует, и, сделав взгляд очень суровым, перевела его на шеренгу слуг и детей, стоявших перед ней.

— Ну? Кто может что-то сказать?

На нее смотрели десять пар глаз, в которых светилась невиновность — такая невиновность, что даже херувимам немедленно захотелось бы оправдаться.

Плам вздохнула.

— Очень хорошо, раз уж вам так хочется все усложнить. Герти?

Пожилая женщина с каштановыми волосами, подернутыми сединой, кивнула.

— Вы отвечаете за детей?

— Ага… то есть отвечала ; пока его светлость на вас не женился, а теперь за этих негодников отвечаете вы.

При этой мысли Плам с трудом подавила зарождающуюся панику. Они всего лишь дети, а у нее большой опыт общения с детьми Корделии. Плам играла с ними не один год, причем полностью отдавая себе отчет, что Дел позволила бы устраивать шумные игры, представляющие опасность или просто неподходящие. Однако теперь она сама оказалась в положении подруги и пребывала в печальном недоумении, что можно и чего нельзя делать с детьми. После утренних, не самых приятных, размышлений она пришла к выводу, что станет им другом, будет им помогать, направлять их — наставлять, но при этом без излишней строгости и наказаний.

В конце концов, для этого у них есть отец.

— Это верно. Однако у вас с ними куда больше опыта, поэтому вы должны догадываться, каким образом быка впустили в дом.

Женщина по имени Джордж (трудно себе представить более неудачное имя, поскольку Плам еще никогда не видела столь прелестного и соблазнительно пышного создания — ее не портили даже скучное серое платье и заляпанный передник) подняла руку:

— Через дверь?

Диггер прыснул. Индия возвела глаза к потолку и приняла такой скучающий вид, какой могут принимать только тринадцатилетние девочки. Плам прищурилась и сердито посмотрела на обоих.