– Живо! Скорую! – скомандовала мужу Вера, пытаясь как-то успокоить дочь ласковыми прикосновениями и поглаживаниями.
За те пятнадцать минут, что ехала машина скорой помощи, они все успели здорово измучиться: Тася от непрекращающихся спазм, Андрей с Верой от сострадания и невозможности как-то помочь своей девочке.
Тасе сделали несколько уколов и поставили капельницу. Через некоторое время девушка заснула. Врач сказал, что она проспит примерно сутки, и посоветовал обратиться к невропатологу или психотерапевту, когда девочка немного придет в себя, с чем и уехал. Андрей с Верой бок о бок молча сидели рядом с Тасей, напряженно вглядываясь в ее лицо, потом Андрей спросил:
– Как думаешь, Вер, что с ней приключилось?
– Наверно, ее бросил твой протеже – Юрик Соболев, – предположила она.
– Да ладно тебе… – отмахнулся от нее муж. – Он мне совсем недавно… буквально пару дней назад… говорил, что у него никогда еще не было такой темпераментной женщины, как Таська. Меня, если честно, это его сообщение здорово перекосило. Я не привык, чтобы о моей девочке так говорили… как о женщине… Сразу представил ее… в этом… ну… в темпераменте… и даже руки зачесались дать Юрке в рыло… но потом успокоился, вспомнив, для какого дела мы его сами Таське прописали… вроде лекарства…
– Ну… тогда, может быть, он изменил ей…
– Это… конечно… возможно… Соболев всегда был страшным бабником… Но, помнишь, мы с тобой предполагали такую возможность… Говорили, что даже если Таськина любовь с Юриком лопнет, то девчонка хотя бы останется переориентированной на мужчин, что и хорошо…
– Не знаю, что и сказать, Андрей… – отозвалась Вера. – Мне не понравилось, что она опять кричала про мужчин и козлов. Собственно, с этого и начиналось ее увлечение девушками… И вот опять…
Андрей положил Вере руку на плечо, сжал его и ответил:
– Давай пока сами не будем истерить. Таська очнется, расскажет, что случилось, тогда и станем думать, как быть, что делать…
– А если она не захочет рассказывать?
– Но ведь своими страданиями всегда хочется с кем-то поделиться, разве не так?
– А если она захочет делиться вовсе не с нами?
– Такое тоже возможно… Но все же подождем с выводами…
– Конечно…
Андрей с трудом поднялся с кресла и виновато сказал:
– Вер… мне надо поработать… подготовиться к процессу… Я пойду, а? Таська все равно спит. В ближайшее время с ней ведь ничего не случится…
Вера кивнула и ответила:
– Конечно иди. Я еще посижу с ней… Тревожно как-то…
И Вера сидела рядом со спящей дочерью, впав в какое-то полузабытье. Она даже ни о чем не думала. Как бы выпала из времени. Сказалось нервное напряжение последних месяцев, когда она жила двойной жизнью.
Таська вдруг резко повернулась, уронив на пол одну из мелких декоративных подушечек. Вера вздрогнула и вспомнила, что начала собирать сумку для поездки на турбазу. Конечно, она никуда не поедет. Девочку нельзя оставлять в таком состоянии. Но тогда она не встретится с Сашей. При этой мысли сразу тяжко заныло где-то внутри. Они и так редко видятся, особенно сейчас, когда вдруг резко активизировалась его Кира. И все же Таську оставлять нельзя. Она, Вера, никогда не простит себе, если с дочерью что-то случится, а ее не будет рядом. Пожалуй, надо сообщить Саше заранее, что они не смогут встретиться, как наметили.
Вера сходила в другую комнату за мобильником и вернулась к Таське. Отключив в телефоне звук, она написала Саше сообщение о том, что запланированную встречу придется перенести в связи с болезнью ее дочери. Ответ пришел почти сразу: «Ничего страшного. Встретимся в другой раз». Вера чуть не расплакалась. Вот как все просто: в другой раз… ничего страшного… Конечно, что ему об этом беспокоиться! Даже при наличии Киры он человек свободный, а вот она… Она изворачивается ужом, а потом все рушится… А ему, видите ли, ничего страшного…
Вере вдруг захотелось забиться в истерике, подобной Таськиной. Пусть-ка вокруг нее все побегают! А она будет кричать, плакать, сбрасывать на пол вещи, бить посуду. Ей очень хочется что-нибудь разбить, сломать, порвать, разрушить! Она устала жить во лжи, которая ей совсем не свойственна! Она замучилась жить с человеком, которого то ли разлюбила, то ли и не любила никогда! Она с трудом удерживает брезгливую дрожь, когда Андрей к ней прикасается! А Забелину хоть бы что! Он добровольно прикасается к двум женщинам по очереди! Иногда в одни сутки имеет интим с обеими с перерывом всего в несколько часов! И ведь никто не заставляет! Он сам этого хочет! Может быть, он все же не любит ее, Веру? Просто, как мужчина, не в силах отказаться от тех ласк, которые она ему предоставляет? Все мужчины любят секс. Он для них на первом месте. А в связи с ограниченным временем у Забелина с ней в основном секс и есть! Конечно, они с ним разговаривают, что-то обсуждают и даже, как казалось Вере, сроднились не только телами, но и душами, но… Скорее всего, она все выдумала про души. Ей хочется, чтобы так было, а на самом деле она для Забелина всего лишь сексуальный объект, а Кира… А кто же Кира? Как это – кто? Он же говорил: почти жена…
Нет… не может такого быть, чтобы Саша ее не любил… Нельзя так притворяться… Да за такую игру, если она присутствует, надо давать театральную премию «Маска»… Кажется, так называется… А может быть, ему нравится лицедействовать? Все какое-то разнообразие… Нет! Нет! И еще раз нет! Она, Вера, драматизирует ситуацию, потому что сидит здесь возле Таськи, с которой неизвестно что случилось, и нервничает. На кухне расположился мужчина, который ей больше не нужен, но не знает об этом, а потому сегодня же ночью, даже не спрашивая, хочет она или нет, будет навязывать ей секс. А тот мужчина, который один только и нужен, наверняка отправится к своей Кире, поскольку Вера его от себя освободила. Он ведь настроился на интим. Пропадать, что ли, настрою?!
Вера крутила в пальцах телефон, не в силах отложить, потому что только он сейчас связывал ее с Сашей. Чем дольше она будет заниматься своими детьми, тем больше времени Забелин проведет времени с Кирой. И это время будет работать против нее, Веры. Она не может этого допустить.
Вера посмотрела на мирно спящую дочь, на лице которой не было никаких признаков даже малейшего волнения, и послала Саше эсэмэску, в которой писала, что дочери лучше и что встреча в воскресенье все же вполне возможна. Забелин ответил односложно: «Понял». Вера написала снова: «Постараюсь приехать к тебе часа в четыре». «Хорошо», – ответил Саша.
* * * На следующий день выяснилось, что Вера была права. Тася, решив сделать Соболеву приятное, явилась к нему домой сюрпризом. Он долго не хотел впускать ее в квартиру, и она конечно же поняла, в чем дело. Прямо спросила, права ли в том, что заподозрила. Соболев отпираться и не подумал.
– Ты представляешь, он мне стал говорить, что та девчонка… ну… в постели… это, дескать, ерунда… что жениться он собирается на мне… а она… ну эта, с которой он сейчас проводит время… так… просто… баловство… что ей это надо больше, чем ему… что он пожалел влюбленную дурочку… – Тася, рассказывая это Вере, кусала губы, чтобы опять не расплакаться. Это стоило ей огромных усилий. Ее пальцы крутили ушко черной маленькой подушки с улыбающимся смайликом, вышитым на одной ее стороне золотистыми нитками. Казалось, будто смайлик вместо улыбки корчит гнусные злые рожи.