Кара понимала, как раздражает маркиза необходимость длительного пребывания в Лондоне. Единственным, что скрашивало его городское существование, была возможность ездить верхом рано утром в парке, хотя это никак не могло заменить скачек по лугам и лесам.
«Когда будет готов мой костюм для верховой езды, – подумала Кара, – я попрошу разрешения сопровождать его».
Но у Кары было нехорошее предчувствие, что Айво сочтет ее просьбу навязчивой и предпочтет, чтобы все шло, как раньше – чтобы она выезжала на прогулку в экипаже с кучером, а не сопровождала его верхом.
«Когда мы вернемся в Брум, – решила она, – у меня наверняка будет возможность продемонстрировать ему, что я неплохо езжу верхом».
С первого дня их брака они были чужими друг другу, и Кара чувствовала себя немного неловко, собираясь обратиться к маркизу с подобной просьбой.
Где-то в глубине сознания девушки все еще смутно маячила мысль о побеге от маркиза, и она попросила Эмили принести ей на всякий случай еще один костюм с чердака дома на Гросвенор-сквер.
– А что вы сделали с тем, в котором убежали, миледи? – спросила Эмили.
– Экономка в Бруме смотрела на него с ужасом, – вспомнила Кара. – Эта добрая женщина наверняка сожгла костюм.
Эмили рассмеялась.
– Мне всегда ваш поступок казался слишком дерзким, миледи. Как это вы решились убежать и путешествовать одна? Но я не могу обвинять вас в этом. Ведь его светлость бил вас, как собаку, и говорил, что вы должны выйти замуж за того ужасного джентльмена.
– Я всегда буду благодарна тебе за то, что ты предупредила меня, – сказала Кара. – Если бы ты этого не сделала, я могла бы быть уже замужем за этим чудовищем!
Кара поежилась при этой мысли и сказала себе, что хотя ей отвратительна мысль о браке с любым мужчиной, маркиз по крайней мере не бьет ее.
Хотя Кара чисто автоматически каждый вечер запирала дверь, разделявшую их спальни, и дверь, ведущую в коридор, она знала, что он не делал больше попыток проникнуть к ней ночью.
В ту, первую ночь маркиз сильно испугал Кару, постучавшись к ней в дверь.
Теперь же ей казалось практически невозможным, чтобы маркиз, которого самым подлым образом принудили к браку с ней, вообще воспринимал ее как женщину.
И все же ни в чем нельзя было быть уверенной.
После всего, что она узнала о своем дяде, о сэре Мортимере и, как ей казалось, составила собственное мнение о мужчинах, у Кары не было уверенности в том, что маркиз не захочет овладеть ею. «Неужели он зря заплатил такие огромные деньги да еще пережил позор?» – с цинизмом рассуждала она.
Теперь же, узнав Айво получше, Кара окончательно убедилась в том, что маркиз не интересуется ею как женщиной, и заботилась только об одном – как бы не опозорить маркиза, пока она носит его имя.
Постепенно Кара расслабилась, сердце ее больше не подпрыгивало в груди, как только маркиз входил в комнату, она не смотрела на него с опаской, словно он был диким зверем, готовым напасть на нее в любой момент.
Шрамы от побоев на спине девушки постепенно проходили, а Кара привыкла видеть в муже друга и защитника.
На следующее утро, в половине восьмого, Кара услышала, как маркиз выходит из спальни, видимо отправляясь на конную прогулку.
Впервые ей захотелось вдруг последовать за ним, и Кара решила, что обязательно спросит его, когда он вернется, можно ли ей кататься вечером в парке, пока там никого нет.
Тут ей вдруг пришло в голову, что под видом верховой прогулки маркиз, вероятно, отправлялся по утрам на свидание с какой-нибудь дамой, которую находил достаточно привлекательной.
Слуги не забыли, среди прочего, похвастаться перед Карой успехами своего господина у светских красавиц.
– Одно время мне казалось, что его светлость женится на дочери герцога Ньюкастла, – говорила экономка. – Я никогда не видела более красивой юной леди. Она была бы просто неотразима в фамильных драгоценностях Брумов на открытии парламента и на балах в Карлтон-хаузе.
– Ну, я-то никогда не верила, что хозяин женится на ней, – вставила мисс Робинсон, которая по-прежнему прислуживала Каре.
– Могу я спросить, на кого же тогда ставили вы, мисс Робинсон? – поинтересовалась экономка.
– Ну уж, к слову сказать, было из кого выбирать, но я всегда считала самой красивой леди Эйлин Винтер. А уж в том, что она положила свое сердце к ногам его светлости, не могло быть никаких сомнений.
– Дайте подумать – ах, да, я припоминаю ее, – закивала экономка. – Мужа бедняжки убили в Испании.
– Но она тут же забыла о нем, когда встретила его светлость, – усмехнулась мисс Робинсон.
Но тут, спохватившись, что выболтали слишком много в присутствии Кары, женщины вернулись к рассказам о том, каким чудным мальчиком был маркиз в детстве.
«Айво так хорош собой, – подумала Кара, – и в жизни его наверняка было много женщин». И все же маркиз не пожелал жениться ни на одной из них, он предпочел остаться одиноким и независимым, так же, как мечтала прожить свою жизнь Кара.
«Если я убегу, то он снова будет свободен и сможет вернуться к прежней жизни», – говорила себе девушка.
И тут она поняла, что снова вернулась к тому, от чего всегда начинался полет ее фантазии – к мечтам о свободе, которую ей так хотелось обрести.
– Вот вам костюм, миледи, – сказала Эмили. – И по-моему, он будет сидеть на вас не хуже того, первого. Горничная пришла повидать Кару в полдень, когда девушка вернулась с прогулки.
Развернув сверток, Эмили разложила перед Карой костюм, состоявший из брюк и куртки, который, подумала Кара, наверняка носил ее отец, когда был мальчиком.
– Он побольше, чем был прежний, – заметила она. – И брюки слишком длинные.
– Вы можете подвернуть их. Или давайте я подошью, – предложила Эмили.
– Пока он мне не нужен, – сказала Кара, – но я хочу припрятать его, чтобы был под рукой, если вдруг понадобится.
– Не могу даже представить себе, зачем он может вам понадобиться теперь, миледи, – с сомнением произнесла Эмили. – Ведь не хотите же вы сбежать от его светлости! Он такой чудесный человек.
Каре уже надоело слышать хвалебные речи в адрес своего мужа, и она сменила тему.
– Тебе есть что рассказать о мистере Тайстлвуде? – поинтересовалась она у Эмили.
– Я как раз собиралась заговорить об этом, миледи. Альберт говорит, что происходят очень странные вещи и, возможно, сам лорд Хэрроуби в опасности.
– Но почему он так думает? – удивилась Кара.
– Мистер Тайстлвуд сказал вашему дяде, что, если им удастся избавиться от лорда Хэрроуби и членов кабинета, они без труда подобьют толпу на штурм важных зданий, начиная с казарм в Гайд-парке.