— Я отлучусь на несколько минут, — сказала герцогу Кася и помчалась вверх по лестнице, чтобы переодеться.
Она не хотела, чтобы он видел ее такой растрепанной и чумазой — в фургоне было не очень-то чисто, и пол, на котором они с Саймоном сидели, был покрыт толстым слоем пыли.
Она умылась, и горничная помогла ей надеть другое платье.
Все это заняло не больше десяти минут, поскольку Кася очень торопилась снова увидеть герцога.
Когда она спустилась в гостиную, перед Саймоном уже стояла большая тарелка с супом.
— Вы непременно должны выпить сначала бокал шампанского, — сказал герцог, когда Кася вошла. — Не только потому, что вам пришлось пережить несколько ужасных часов, но и потому, что мы празднуем ваше возвращение в лоно цивилизации.
— Я испугалась, — призналась Кася, — но Саймон вел себя очень храбро. Вы можете им гордиться.
— Я горжусь, — сказал герцог.
— Если бы у меня было ружье, — сказал Саймон, — я бы всех пострелял, как вы подстрелили этого гадкого Билла!
— Рука у него некоторое время будет болеть, — согласился герцог, — и еще его ждет длительное тюремное заключение.
— А я рад, что они попадут в тюрьму. Они очень злые.
— Но больше всего меня испугало то, что вас затащили в дозорную башню, — сказал герцог. — Я все время думал о том, что она может рухнуть в любую минуту.
— И все же вы полезли по ней? — тихо проговорила Кася.
— Чтобы быть с вами, — ответил герцог. — Это не страшнее, чем взбираться на пики в Португалии или на Пиренеях.
Кася догадалась, что именно там он заслужил медаль «За доблесть».
— Будь у меня такое право, я бы наградила вас медалью, — сказала она.
— О наградах мы поговорим позже, — ответил герцог, не сводя глаз с ее губ.
Касе казалось, что она грезит наяву. За Саймоном пришла няня, и, прежде чем идти спать, он обнял Касю и сказал:
— Я был очень храбрым, разве нет? И я старался вас защищать.
— Ты был великолепен, — сказала Кася.
— В следующий раз я этих злых людей пристрелю из ружья, — твердо заявил Саймон. Он подошел к герцогу и неожиданно обнял его.
— Няня говорит про вас, что вы Сорвиголова, дядя Дарси. Я хочу вырасти таким, как вы, поэтому вы должны научить меня стрелять!
— Я-то научу, — сказал герцог. — Но ты, надеюсь, понимаешь, что если ты хочешь быть таким, как я, тебе придется научиться еще и читать.
Помолчав, он добавил:
— Если бы я не умел читать, я бы не смог прочесть письмо мисс Уотсон и никогда бы не узнал, где вы.
Саймон на минуту задумался, а потом сказал:
— Ладно, если мне разрешат стрелять, я буду читать.
— По рукам, — согласился герцог. Саймон снова его обнял и побежал к няне. Ему не терпелось рассказать ей о злых людях, которых бы он пристрелил, если бы в пистолете были патроны.
Герцог посмотрел на Касю и улыбнулся.
Она подумала, что когда у него будут свои дети, он уже будет знать, как с ними обращаться.
Они остались одни в гостиной.
Герцог смотрел на Касю, и она гадала, что же он сейчас скажет.
Глаза их встретились. Герцог подошел к Касе, и она вновь оказалась в его объятиях.
Она ждала, приоткрыв губы, и он сказал:
— Как ты можешь быть такой прекрасной, такой невероятно красивой, что без тебя невозможно жить?
Потом он поцеловал ее, и этот поцелуй уже не был нежным, а был яростным, страстным, неистовым, как будто этим поцелуем герцог отнимал ее у судьбы.
Перед Касей словно бы распахнулись ворота рая.
Она уже не чувствовала себя земной женщиной; ей казалось, что она стала ангелом.
Поцелуи герцога рождали в ней такое ощущение, будто сквозь нее струится лунный свет.
Она принадлежала ему, и вместе они составляли одно целое.
Она поняла, что знала об этом с первого дня их встречи; хотя она не осознавала этого, с той самой первой минуты ее сердце говорило с его сердцем и ее душа — с его душой.
— Я люблю тебя, — прошептал герцог. — Господи, как я тебя люблю!
Потом он снова поцеловал ее — и только когда Кася почувствовала, что счастье уже почти невыносимо и она сейчас умрет от наслаждения, герцог отпустил ее и спросил:
— Когда ты выйдешь за меня замуж? Я не могу ждать! Я боюсь, что кто-нибудь вновь захочет отнять тебя у меня.
— Я люблю тебя, — ответила Кася.
— Тогда все остальное не имеет значения. — сказал герцог.
Он целовал ее, пока они оба не начали задыхаться, потом ласково усадил на диван.
— Мы должны обговорить наше будущее, дорогая. Я больше не вынесу того, что пережил сегодня, когда думал, что эти дьяволы могли ранить тебя или что я бы вас не нашел.
Кася вздохнула.
— Ты хочешь сказать, что, получив деньги, они оставили бы нас умирать с голоду?
— Они могли сделать все, что угодно, — быстро сказал герцог. — Поэтому я хочу, чтобы ты была со мной каждый день и каждую… ночь. — Перед последним словом он сделал небольшую паузу. — Я долгими ночами лежал без сна, мечтая о тебе, и думал, что сойду с ума.
— Я думала о тебе и молилась за тебя, — сказала она. — Какое чудо, что ты нас нашел. Мы с Саймоном оба молились, чтобы ты понял мой шифр.
— Я так и думал, что ты сообщишь мне, где тебя искать, — просто сказал герцог. — И так же, как я мог читать твои мысли, я смог прочесть то, что ты пыталась мне передать.
— Я думаю, это и есть любовь, — застенчиво произнесла Кася.
— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал герцог. — Когда ты выйдешь за меня замуж?
— Неужели ты действительно просишь меня стать твоей женой, даже не зная, кто я такая?
— Ты так упорно не хотела мне этого говорить, — сказал герцог с улыбкой. — Но теперь я, как твой будущий муж, имею право знать.
Кася поняла, что он говорит серьезно, а герцог добавил:
— Я только что вспомнил кое о чем. Когда ты подписалась своим настоящим именем, я прочел его и подумал, что имя Кася мне уже где-то встречалось. Теперь я вспомнил где.
Он встал и подошел к камину, возле которого стояла скамеечка. На этой скамеечке, совсем как в доме сэра Рональда, лежали газеты.
Герцог взял «Морнинг пост»и показал Касе на одно объявление.
Оно гласило:
Кася, прости меня и вернись домой. Я скучаю по тебе!
Р. Р.
Прочитав его, Кася радостно закричала:
— Я выиграла! Я выиграла!