— Награду обещал король,— сурово сказал лейтенант.— Вы что, сомневаетесь в слове короля?

— Боже упаси, ваша светлость?

— Я лейтенант городской стражи, а не ваша светлость и не ваша милость! — Лейтенант взял из руки стоявшего рядом стражника факел, подошел поближе и склонился над телом рыцаря.— По описанию похож. Неужто Жак де Паранель? Вам повезло.

Лейтенант выдернул из руки Жака жезл, всмотрелся в гравировку на его рукояти.

— Тот самый. Номера совпадают. В кандалы его! Опытные стражи оперативно сковали руки и ноги рыцаря.

— Этого в темницу, селян — в комнату для особо уважаемых гостей.

Лейтенант еще раз склонился над рыцарем.

— Странный у него знак на лбу.

— А что такое?

Борюсику с драконом тоже стало интересно. Они присмотрелись внимательней. На лбу рыцаря красовалась шестиконечная звезда.

— Никак Рифлейская звезда Гавида,— ахнул лейтенант.— Да он еще и на Гушалим работает. За это отдельно ответить придется. Так, за руки, за ноги его, и все за мной.

— Если его на плаху отправят,— зло прошипел на ухо Борюсику дракон,— я с тебя с живого шкуру спущу.

— А не надо было бить ему по лбу под разными углами,— прошипел оборотень, покосившись на жезл в руке лейтенанта, увенчанный трехлучевой звездой.— Попал бы след в след, и никто бы ничего не заподозрил. Знак триединства в Авалоне уважают.

* * *

Комната для особо уважаемых гостей выглядела довольно элегантно. На стенах висели гобелены с изображением батальных сцен, на которых доблестные представители династии Дурбонов громили врагов короны. Под гобеленами стояли диваны, в центре комнаты — заставленный яствами стол, к которому были придвинуты мягкие кресла. На окнах — резная решетка, выполнявшая не только декоративные, но и охранные функции. Через окошко гостям, в случае чего, удрать было трудно. Но самым интересным элементом интерьера были отливающие медью трубы; они тянулись из форточек окон и причудливо переплетались под потолком, постепенно расширяясь в диаметре. Некоторые спускалась по стенам между гобеленами и своими раструбами, словно гигантскими глазами, смотрели на гостей.

— Я про такие читал,— восторженно сказал дракон, завороженно глядя на трубы,— они должны петь. Если ветер с одной стороны, они поют одну песню, чуть изменился ветер — поют другую.

— Тогда чего они молчат?

— Не знаю. Должны играть от малейшего дуновения. Изумительная система. Больших денег стоит. Наверняка в Чинляндии заказывали. В Авалоне таких мастеров нет.

— Это хорошо. С почетом встретили,— удовлетворенно мяукнул Борюсик, подсаживаясь к столу.— Ой, рыбка...

— Нашел время жрать! — вернулся к действительности Ариэль.—Лучше думай, как Жака выручать будем! И как я на твои уговоры повелся, не пойму. Нельзя так со своими, подло это!

— А что делать прикажешь, если этот идиот сам пошел сдаваться? — ощетинился Борюсик.— Что я должен был говорить страже? «Извините, дяденька, мы этого придурка от законного правосудия хотим спасти»?

— Да ты сам стражу позвал!

— Правильно. Я же сказал, что мы проникнем во дворец с помощью жезла. Вот и проникли. Мы в гостевой комнате.

— А Жак в темнице.

— Но пока еще жив и здоров.

— Вот именно, что пока еще...

— Ладно, успокоились. Не приведи Шявмур, подслушивают. Ты главное запомни: для всех мы с тобой — два наивных селянина. В остальном положись на меня. У меня язык подвешен. Давай подкрепимся и займемся делом. Я не собираюсь здесь задерживаться до утра. Тырим мой артефакт из сокровищницы, выуживаем из темницы Жака и сваливаем.

Шум за дверью заставил их насторожиться.

— Что, поймали? Где они? Дайте мне посмотреть на их морды. Я эту троицу живьем видел. А ну подать их сюда!

— Гергел,— вздохнул дракон, готовясь принять истинное обличье.— Вряд ли теперь твой язык тебя спасет. Придется драться.

Борюсик метнулся к окну, вцепился в решетку. Она сидела крепко.

— Это точно он! донесся до них голос Гергела откуда-то снизу.— Я его узнал! Где остальные? В гостевой? Тогда почему заслонки закрыты? Идиоты! Всех уволю, уроды!

— Ну, забыли. И вообще потише, мы дворцовая стража, тебе не подчиняемся.

В трубах что-то шаркнуло, заскрежетало, и гостевая комната запела на разные голоса. Дракону вдруг сразу расхотелось бежать.

— А хорошо поет,— задумчиво сказал Ариэль, опускаясь в кресло.

— Умопомр-р-рачительно,— муркнул Борюсик, на ватных ногах подошел к столу и сел напротив дракона.— И чего нам бояться? Мы обычные селяне.

— Пришли к королю покушать рыбки,— согласился с ним дракон.

— И хрен нас кто опознает.— Веки оборотня сами собой начали смыкаться.

На пороге гостевой комнаты появился Гергел с суровым морщинистым стариком в мантии придворного мага.

— Они! — уверенно сказал сотник, сразу опознав спутников Жака.

— Не-е-е, это не мы-ы-ы... — протяжно зевнул дракон.— Правда, Борюсик?

Сотник с размаху ударил по каменному выступу около входной двери. Гобелены упали, обнажив ниши в стенах. В каждой нише стояли по два охранника со звукоизоляционными наушниками на ушах и взведенными арбалетами в руках. Оборотень посмотрел на них мутными удивленными глазами.

— Пра-а-авда. Только, по-моему, мы попа-а-ались.— Борюсик тоже с наслаждением зевнул, распустил завязки отвоеванного у Жака мешка и начал складывать в него вино, рыбу...

Дракон сломался первым. Веки его сами собой закрылись, и он оплыл в кресле, погружаясь в глубокий гипнотический сон, мысленно проклиная творение чинляндских мастеров. Борюсик оказался крепче. Он заснул, только когда стол опустел, а мешок оказался набит доверху; лишь после этого в комнату вошел маг и дунул каждому с ладони в лицо какую-то пыльцу...

9

Очнулся дракон от чьего-то бурчания уже в подземелье. Вообще-то о том, что это было подземелье, говорило лишь отсутствие окон и цепь, которой его приковали к стене. Во всех остальных отношениях камера была оборудована на уровне. Около стен стояли очень культурные топчаны, в центре — стол, накрытый белоснежной скатеркой, а на столе, как и в гостевой комнате, чего только не было! И мясные, и рыбные блюда, и все это на дорогом фарфоре. Ножи и вилки были изготовлены из серебра, мягкого и тупого, чтобы узники, не дай бог, не порезались и не укололись. В центре стола в вазе стоял букет полевых цветов, а рядом с ним канделябр о множестве свечей, которые освещали все это великолепие. За столом сидел понурый Жак де Паранель. Длина цепи, тянувшейся от массивного ошейника на его шее к стене, была рассчитана очень точно и позволяла узнику откушать с удобствами, не входя в физический контакт с другими узниками подземелья.