— Чтоб вы могли полюбоваться на истинные ценности, с-э-эр...
Задохлик Невмеручий задрал голову, с любопытством глядя на гостя. Пошлет или не пошлет? А если пошлет, то как?
— У вас очень забавное представление об истинных ценностях, — холодно процедил побагровевший Бэрримор. — Экземпляры, конечно, недурны, но коллекция довольно однобока, вы не находите?
Все-таки послал! Кощей Бессмертный, он же Злыдень Невмеручий, он же скромный олигарх, подпрыгнул от удовольствия. Деликатненько так, но послал. Даже не послал, а как бы сыронизировал... Эх, а на Руси б уже давно в репу дали!
— Видите ли, с-э-эр, у меня узкая специализация, но равных мне в ней нет.
Граф Бэрримор обвел взглядом стеллажи и вынужден был согласиться. Такой коллекции яиц не было ни у кого. Тут были практически все яйца, существующие в природе, начиная от яичек личинок комара, которые надо было рассматривать в мелкоскоп, до слоновьих. Отдельно стояли стеллажи с так называемой (Кощеем, разумеется) грубой подделкой под живую природу. Яйца там стояли каменные, титановые, гипсовые и прочие, и прочие, и прочие... Особое место в коллекции занимал стеллаж с шедеврами Фаберже, на которые больше всего и облизывался гость.
— Однако это не совсем по-джентльменски, — поджал губы Бэрримор. — В своем послании вы недвусмысленно дали мне понять, что с пустыми руками я отсюда не уйду. Более того, прозвучала Даже цена...
— Ах, граф, — обнял Бессмертный гостя за талию. Для этого ему пришлось встать на цыпочки, — простите мне мой невинный розыгрыш. Ну, Разумеется, у меня есть что предложить вам. И не эти жалкие яички, а нечто более фундаментальное! Как вы думаете, что стоит за этими ширмочками?
Бэрримор задумчиво пощупал шелковую ткань, свисающую с потолка.
— Ммм... затрудняюсь ответить, мсье.
— Смотрите, — щелкнул пальцами Задохлик Невмеручий.
Ширмочки взметнулись вверх, и взору восхищенного графа Бэрримора открылась новая коллекция. Каменные атланты подпирали своды бункера Невмеручего, причем не только загривками, склонив голову на грудь, но и широко раскинутыми руками. Шахтерам бы такие крепи! Ни один взрыв метана не страшен. Не завалит. Наученный горьким опытом хозяин подземелья хорошо позаботился о безопасности коллекции и, разумеется, своей личной, защитив бункер от всех стихийных бедствий магически и физически.
— Я ведь не только яички собираю, — доверительно сообщил Кощей графу. — Мне доложили, что вы неравнодушны к вещам монументальным...
— О да... — прошептал восхищенный Бэрримор.
— Как вы относитесь к работам... ну, скажем... Микеланджело?
— Что-то слышал, — небрежно махнул рукой граф. — Из молодых... не впечатляет. Как-то несерьезно.
Кощей недовольно крякнул.
— Ну а, скажем, к шедеврам Сконаса?
— Что? — выпучил глаза граф. — У вас есть?!
— В Греции все есть, — озабоченно пробормотал Бессмертный. — А что есть в Греции, то есть и у меня. Надеюсь, деньги у вас с собой?
— Разумеется, — с достоинством кивнул Бэрримор. — Три сундука битком забиты фунтами, пять, как и договаривались, стерлингами.
— Приятно иметь дело с джентльменом, — шаркнул ножкой Кощей. — Ваш заказ должен прибыть с минуты на минуту.
Откуда-то сверху тихо звякнул звонок.
— А вот и он. Надеюсь, господин граф не будет возражать, если я отдам пару распоряжений слугам, проверю целостность упаковки...
— Что вы, что вы, — замахал руками гость из Туманного Альбиона.
— Прекрасно. Я вас оставлю ненадолго.
Скромный олигарх ринулся к винтовой лестнице, ведущей наверх, проверять целостность упаковки. Тяжелая бронированная дверь не сразу поддалась усилиям чем-то озабоченного Кощея. Он трижды набрал заветное число, крутя штурвалы кодового замка, но тот не желал щелкать.
— Черт! Все ведь правильно! Шестьсот шестьдесят шесть. Чего тебе еще надобно? — рассердился олигарх.
В ответ перед глазами Бессмертного замерцало пятно, расположенное под штурвалами. Точно перед его головой.
— Ах да! Идентификация, — шлепнул себя по лысине Кощей. — Склероз, склероз...
Он с размаху боднул лбом пятно, сделал паузу и, как только искры из глаз перестали сыпаться, выскочил в распахнувшуюся дверь.
— Немножко больно, зато надежно, — успокаивал себя бессмертный злодей, летя на всех парусах в мастерскую.
— Ну-ка, что ты тут наваял? — зашумел он прямо с порога.
— То, что заказывали.
Скульптор сдернул со статуи белую простыню.
— Гм...
Кощей критическим взглядом окинул творение мастера. Верхняя часть обворожительно красивой женщины была представлена в полной наготе. Нижняя, начиная с бедер, изящно прикрыта ниспадающей с туловища драпировкой. В руках у колен она держала щит, в который смотрелась как в зеркало.
— Кто это? — прошипел скромный олигарх.
— Венера. — Юноша смущенно теребил в руках резец.
— А это?
— Щит.
— Бездарь! Тупица! — топнул ножкой Кощей. — Где ты видел у Венеры щит? Венера... это ж... это ж... Вон! Заказ аннулируется!
— Как же так... — Из рук пораженного мастера выпал резец.
— Как, как, — сердито пробурчал Кощей, выталкивая ошеломленного скульптора за дверь. — Мифы Древней Греции читать надо лучше. Иди на библейских персонажах потренируйся, капеллу какую-нибудь распиши, опыта наберись... Дворецкий, гони его в шею!
— Ну зачем же так? — заволновался юноша. — Я сам...
— Это ты молодец, — похвалил его олигарх. — Ты уж извиняй, ежели чего не так. Ну нету на тебя спроса! Молод ты еще. Буонарроти.
Захлопнув перед носом облапошенного скульптора дверь, Злыдень Невмеручий довольно потер руки. Он, как и положено простому скромному олигарху, был очень экономный, и двадцать золотых заныканного гонорара Микеланджело грели его бессмертную душу.
— Будем делать из вас древность, мадам, — порадовал он статую. — Где тут у нас инструменты?
Подхватив с пола молоток, Кощей начал отсекать от древнегреческой богини все лишнее. Шит отлетел с третьего удара. Прямо на его любимую мозоль на правой ноге. Выпавший из рук молоток финишировал на левой. Причем именно в тот момент, когда подвывающий от боли Кощей решил на ней попрыгать. Удержать в такой ситуации равновесие очень трудно, а потому Бессмертный принял единственно правильное решение — вцепиться в статую. Чем-то он ей понравился, и она рухнула вниз, придавив бессмертное тело к полу. Скромный олигарх долго выбирался из-под любвеобильной богини, на все лады склоняя недоделанную богему, за которой все приходится доделывать, еще больше времени ушло на подъем того, что осталось от статуи. Осталось довольно много. Голова, ноги и то, что находилось между ними. Не хватало только рук.