Всяка нечисть бродит тучей, на проезжих сеет страх…
Избушка долго смотрела вслед суматошным гостям, утащившим с собой ее хозяев Впервые за триста лет она осталась одна. Мурзика, дрыхнущего на постели Яги, она пока в расчет не принимала. Солнце бросало последние лучи поверх стройных сосен. Избушка вздохнула, выпустив из трубы клубок дыма, доковыляла до разбитого сундука, стоящего под дубом, села на него и стала терпеливо ждать возвращения хозяев.
— Поспели, — облегченно прорычала Василиса, глядя на заходящего на посадку Горыныча. Розовая полоска заката стремительно темнела. Вслед за Горынычем на бреющем полете над поляной пронеслась перегруженная ступа.
— Ну, Ванюша, не подкачай, весь посад за тебя молится, — мяукнула рысь.
— На Ваню надейся… — задумчиво протянула Василиса, не отрывая глаз от исчезающего в сумерках посада, — а сам…
— Что «сам»? — подался вперед Вакула. Пепельно-серая шерсть на загривке вздыбилась.
— А сам к драке готовься! — Василиса строго посмотрела на своих подданных. — Хватит за спиной Ивана отсиживаться. Этой ночью, я так думаю, сам Кощей в посад наведается. Хитер и злобен воздыхатель мой. Силой Ванюшу не смог взять, теперь наверняка хитростью попытается. Ужом, змеей подколодной в посад просачиваться будет. Он мастер на себя личины накидывать. В этом деле его разве что Баба Яга одолеть сможет.
— Ахти господи, пропали наши головушки! — запричитала Малашка.
— Ой, мамоньки, что же делать-то нам, неприкаянным! — вторила ей Парашка.
— Цыц, балаболки! — рявкнула Василиса. Парашку и Малашку как ветром сдуло. Только ветки дрогнули. — Короче, мужики, пора и вам когтями да зубами поработать.
— Это можно, — провыл Вакула, — ты, матушка, не томи, говори, что делать надобно, а уж мы за родной посад да за тебя, хозяйка, порадеем.
— Иного не ждала, — растрогалась Василиса, — быть тебе, кузнец, воеводою, пока Авдеич к нам не вернется. А теперь слушай. Я Кощея хорошо знаю. Он как-то Иваном прикинулся, когда его в посаде не было. Ну вылитый Ваня, не отличишь. Я-то притворство Кощеево сердцем почуяла, ну и когда он от меня по… одному месту получил, личина с негодяя вмиг слетела. А потому делать вам вот что надобно…
— Хороши у нас закаты. — Чебурашка с удовольствием откинул ушастую мордочку, подставляя ее приятной вечерней прохладе, которую вместе с легким ветерком несли мерно машущие крылья дракона. Капитан был настроен не так лирически.
— Горыныч!
— Че, папа? — Головы дружно повернулись к Илье.
— Поспеешь в посад до темноты, на каждую морду по ведру жертвую.
— А не поспеем? — озабоченно поинтересовалась Левая.
— Тогда нашу водку Кощей хлебать будет! — сердито пояснил Илья.
— Фигушки, облизнется, — с натугой просипела Центральная. — А ну навались!!!
Правая и Левая присоединились к ее усилиям, и ветер в ушах Чебурашки засвистел. Ступа с Бабой Ягой и Геной сразу осталась далеко позади.
— Замерзаю, папа!!! — донеслось из-под крышки кастрюльки.
— Терпи! Вся горилка в посаде.
— А вот и он! — радостно воскликнул Чебурашка. — И бригада моя… чего-то с ведрами делает.
— Что?!! — Финишный рывок Горыныча заставил наездников судорожно схватиться за веревку, к которой когда-то были привязаны ведра. За «бортом» остался лишь Никита Авдеевич, благополучно проспавший почти весь обратный перелет. Не открывая глаз, он расправил крылья, лениво попытался кукарекнуть и вновь задремал.
— Ой, папа… терем! — Чебурашка готов был заплакать.
Горыныч произвел сравнительно мягкую посадку. Пассажиры закачались на веревке под длинными шеями дракона и покатились по земле, когда эти шеи ринулись вслед за головами пересчитывать ведра. Илья, вспомнив чью-то мать, попытался встать, но его повело в сторону. Хмель, закачанный в него напоследок мстительной старушкой, в сочетании со стремительной посадкой Горыныча тут же перевел его в партер.
— Папа! Будь спок! — Бывалый услужливо подхватил капитана под локоток.
— Все спасли, — подтвердил Трус. — Только в одном ведре недостача. Какая-то гнида его почти до дна вылакала.
— Та-а-ак, — протянул Илья, отряхивая рубаху. — Где комендант?
— Тута он, — успокоил Балбес, ткнув в связанного Лиха рукой. Так как с координацией движений у подзагулявшего черта было не все в порядке, очки с Лиха слетели.
Сверху послышался радостный смех Яги. Ей понравилась эффектная посадка Горыныча.
— Пли! — сказал окосевший комендант, открывая глаз. На беду пассажиров ступы, Лихо лежал на спине лицом вверх. Смех наверху смолк, и Яга в обнимку с Геной покатилась по земле. Ступа кувыркалась отдельно.
— Ну вот и все в сборе, — удовлетворенно вздохнул капитан.
— А Никита Авдеевич где? — поинтересовался Чебурашка. Все подняли головы. Над посадом, широко расправив крылья, величаво проплыл воевода с безвольно поникшими лапами и низко опущенной головой.
— Летит наш орел, — хихикнула Саламандра, высовываясь из кастрюльки.
— Я бы даже сказала — парит, — задумчиво произнесла Центральная.
— И как это ему удается, — удивилась Правая, — с закрытыми-то глазами?
— На автопилоте шпарит вояка, — покачал головой Илья.
— Пли! — Комендант службу знал. Крылья петуха обвисли, и он камнем рухнул вниз.
— Напяльте на него очки!… - заорал капитан и бросился наперехват. Реакция у Ильи, даже в таком состоянии, была отменная. Воевода, в клубе перьев, материализовался в его руках, соизволил наконец-то проснуться и сердито закудахтал.
— Чем это вам терем не угодил? — полюбопытствовал Илья, озираясь вокруг. Взгляд натыкался в основном на развалины, медленно тонущие в наступающих сумерках.
— Пли! — скомандовал себе Лихо, разрывая травяные путы. Коменданта явно заклинило.
— Я тебе дам «пли»! — Министр финансов осерчал не на шутку. — Вяжи его, Гена, не то тут ни одного здания не останется.
— Чем? — флегматично спросил Гена, невозмутимо заламывая руки коменданту.
— Найдем, — пропыхтел Чебурашка, пытаясь развязать бантик на поясе.
— Моя не веревка, — запротестовала проснувшаяся катана, — моя чесна самурайска меч. Саке мне! Не то каждому по хари-кири сделаю.
— Это ты нам по харе?!! Папа, давай его обратно перекуем. Совсем оборзела железка японская. На своих наезжает. — Чебурашка в сердцах так дернул за конец меча, что бантик не только развязался, но и отлетел в сторону. Плюхнувшись на землю, катана ужом поползла от греха подальше, но была перехвачена капитаном.
— Не балуй, не то и впрямь перекую.
Катана коротко кивнула и покорно повисла плетью. Перекинув ее через плечо на манер кнута, Илья еще раз оглядел свое войско. В этот момент он и впрямь чем-то напоминал пастуха.