— Кроме Райвина, некому, — ответил он. — Он лучший из всех воинов, собравшихся здесь, особенно если рядом есть кто-то, кто контролирует его рвение. Это ты и будешь делать, пока не начнется сражение. А когда оно начнется… Что ж, когда начнется война, любые планы, как хорошие, так и плохие, запросто могут рухнуть.
— Я буду скучать по тебе, — сказала Силэтр. — Когда тебя нет в Лисьей крепости, я всегда волнуюсь.
— Иногда это бывает необходимо, вот и все, — ответил Джерин. — Но вот что я тебе скажу: ты остаешься здесь, и поэтому у меня будут все основания, а также желание поскорее вернуться.
— Вот и славно, — сказала Силэтр.
Лис выехал на юг с войском из двадцати колесниц за спиной. Конечно, если все вассалы Рикольфа соберутся в кулак, колесниц у них будет больше, но и этого отряда хватало, чтобы заставить их с собой считаться. Кроме того, если вассалы Рикольфа не перегрызутся между собой, это явится чудом, которое менестрели будут воспевать в своих песнях на протяжении многих лет.
Вместо Раффо колесницей, в которой ехали Джерин и Вэн, управлял Дарен. Он держал поводья уверенно, но без чрезмерной самонадеянности. В отличие от многих людей постарше себя, он давно понял, как важно убедить лошадей делать то, что тебе нужно, вместо того чтобы обращаться с ними как с веслами или другими безмозглыми средствами передвижения.
Когда Лисья крепость исчезла из виду, скрывшись за деревьями, Вэн, трясясь на ухабах, длинно и счастливо вздохнул.
— Мой нос рад убраться подальше от вони! — сказал он. — Твоя крепость, конечно, чище большинства замков, Лис, однако там все равно воняет, особенно при скоплении стольких бравых парней.
— Знаю, — ответил Джерин. — Я тоже радуюсь свежему воздуху. Но если мы и дальше будем трястись, как сейчас, то у меня наверняка отвалятся почки.
— Жаль, что ты не можешь починить дорогу на Элабон так, чтобы привести ее в прежнее состояние, — сказал Вэн, — но, с другой стороны, нужно радоваться, что есть хоть такая.
Джерин пожал плечами.
— У меня нет каменщиков, какие могли бы поддерживать ее в должном виде, или ремесленников, способных проложить ровное и прочное дорожное полотно, способное выдерживать и бесконечный поток колесниц, и капризы погоды. Булыжник с гравием, хотя и являются нешуточным испытанием для человеческих внутренностей и лошадиных копыт, по крайней мере, не раскисают в дождь.
— Не говоря уже о колесах, — добавил Вэн, когда колесница подпрыгнула пару раз на особенно крупных и твердых камнях. — Хорошо, что у нас есть запасные оси и спицы на случай, если те, что под нами, сдадут.
— Эта часть дороги еще не самая плохая, — заметил Джерин. — Вот там, южнее, где Баламунг разворотил весь тракт, его так и не удалось привести в прежний вид, несмотря на все усилия крепостных, каких я туда направлял.
— Неудивительно, что магия способна разрушить дорогу гораздо значительнее или, во всяком случае, гораздо быстрее, чем это происходит естественным образом, — сказал Вэн и добавил с лукавыми огоньками в глазах: — Интересно, а нельзя ли восстановить ее тоже с помощью волшебства?
— Может, и можно. — Лис не заглотил наживку. — Богам известно, что я не настолько безумен, чтобы взяться за это.
На ночлег его небольшое войско остановилось возле крестьянской деревни. С заходом солнца крепостные забили нескольких жертвенных цыплят, выпустив из них кровь в небольшую ямку, вырытую в земле. Подношение в виде крови, факелы, подрагивающие снаружи крестьянских хижин, и огромный костер, разведенный воинами, — всего этого хватило, чтобы свести причитания ночных призраков к минимуму, приемлемому для людей.
Высоко в небе бледная Нотос имела вид толстого прибывающего полумесяца. Джерин удивился, заметив, что она почти завершила свой неторопливый цикл, подойдя к следующей фазе, с тех пор как он разрешал спор между претендентами на обладание гончей Стрелкой. За это время многое успело произойти.
Быстрая Тайваз, тоже в виде прибывающего полумесяца, висела в небе чуть восточнее Нотос. Румяная Эллеб, тоненькая полукруглая ниточка, вскоре последует за солнцем на запад. Золотая Мэт взойдет лишь после полуночи.
Находясь еще в пределах своих владений, он выставил на ночь только двух часовых. Тем более что не все его люди сразу улеглись спать. Некоторые из них бодрствовали, надеясь снискать благосклонность крестьянок, как свободных, так и замужних. Кому-то везло, кому-то нет. Одно из правил, которые крепостные Лиса уяснили за время его правления, заключалось в том, что они вовсе не обязаны уступать настояниям его солдат лишь по их требованию. Он прогонял прочь тех воинов, что пытались брать женщин силой. Его люди тоже быстро поняли, что к чему, и в общем и целом сдерживали себя в этом смысле.
Когда Дарен вознамерился приударить за хорошенькой девушкой с виду старше его года на два, Лис сказал:
— Давай, только не говори ей, кто твой отец.
— Почему? — спросил Дарен. — Разве есть более простой способ заставить ее сказать «да»?
— Но тогда как ты узнаешь, почему она согласилась? — ответил вопросом на вопрос Джерин. — Потому, что ты понравился ей, или потому, что ей лестно переспать с сыном лорда?
Судя по всему, Дарену это было совершенно не важно, главное, чтобы она согласилась. Безусловно, не важно. Как и самому Лису в его годы.
— Попробуй действовать сам, — подтолкнул он сына. — Посмотришь, что из этого выйдет.
— Может, и попробую, — сказал Дарен.
Может, он и попробовал, но Джерину так и не суждено было это узнать. Сам не имея никакого желания гоняться за крестьянками, он лег, завернулся в одеяло и проспал до самого утра, пока его не разбудило солнце.
Поездка до крепости Рикольфа протекала спокойней, чем в те времена, когда он был помоложе. Поскольку все бароны поместий, расположенных между собственными владениями Лиса и землями Рикольфа, признали Лиса своим сюзереном и прекратил и по большей части междоусобные свары. Даже те территории, которые когда-то принадлежали барону Бевону и которыми теперь управлял его сын Бевандер, ибо отпрыски первого и братья второго приняли сторону Адиатануса во время последней схватки того с Лисом, стали плодить больше зерна, чем разбойников. «Да, — подумал Джерин. — Прогресс».
Однако формально сам Рикольф никогда вассалом Джерина не являлся, и потому за межевым камнем, отделявшим его поместья от поместий Бевона, стоял караульный пост. Приграничные стражи отсалютовали, когда Лис и его колесницы подъехали ближе.
— Проезжайте, — сказал один из них, отходя в сторону и отводя древко копья, которое преграждало дорогу. — Отари предупредил, что вы скоро появитесь тут.
— Так оно и вышло. — Джерин положил руку на плечо сына. — А вот Дарен, внук Рикольфа, который, если на то даст согласие Байтон-провидец, станет вашим господином после кончины Рикольфа — храброго воина и прекрасного человека.
Приграничные стражники с любопытством воззрились на Дарена. Кивнув им, Дарен сказал: